Страница 6 из 12
Верат отвлекся и словил нехилую оплеуху хвостом, а Акониту прилетело уже по спине, отчего он рухнул в реку и чуть не захлебнулся. Я же с перепугу забыл о всякой конспирации и мотнул проглоченной сомовой пастью рукой так, что рыбина сама полетела на берег, по пути сломав несколько небольших деревьев и чуть не зашибив еле успевшего увернуться Инермиса. Был бы у парня еще один перелом…
– А что, так можно было? – ошеломленно спросил вынырнувший из реки Эйкон, откашливаясь от попавшей в легкие воды. – Что ж мы его тогда тащили?
– Идиоты! Бегом!
Визг в лагере повторился…
Глава 7
И. о. Ортики
Нет, ну подумаешь! Ну сом. Ну с усами! Ну на вертеле крутится, усами этими машет. А я не виновата, что нож их не взял, я старательно пыталась отпилить – не вышло.
Короче. Рассказываю по порядку. Сначала мы кури… то есть пилили бамбук. На удивление, Седрик даже не пытался со мной спорить. Пилу не отдал, но бамбук валил – бульдозер обзавидуется. Или пилорама.
А все потому, что я в свое время насмотрелась ютуба и начиталась новелл про выживание всяких китайских девушек (и не только девушек) в диких джунглях. Вот где бамбуковое раздолье!
Конечно, я вовсе не рвалась оказаться на их месте. Но раз оказалась – почему не применить увиденное на практике? Особенно если не своими руками, а Седриковыми.
Первым делом мы соорудили подобие водяной мельницы в одном из рукавов быстрой речки. Это нетрудно из бамбука – тренога, на нее сплетенное из более тонких побегов колесо на бамбуковой же оси, на колесо – бамбуковые «лопасти», опустить краем в воду – и завертелось.
Ага. Вторую треногу мы поставили над костром, Седрик так увлекся, что лично вымерил, где рыба будет жариться, а не гореть. Сома насадили на ту самую ось, которая крутилась от водяного колеса, высота огня отлично регулировалась подбросом дров и отгребом углей. Вот только на соминые усы мы не рассчитывали.
Они вообще в процессе потрошения рыбины как-то прилипли к бокам и не лезли под руку. И не отпиливались даже пилой. А когда сом закрутился над костром, вдруг растопырились в разные стороны, и их неожиданно оказалось не два, не четыре, а штук, наверное, сто!
И надо же так совпасть, что покормившая и уложившая Ландыша маменька в сопровождении Омелы и Магнолии вышла к нашему торжеству прогресса над дикими условиями в самый «нужный» момент?
Картина маслом: у костра никого нет, зато из огня на вас летит и крутится страшное склизкое нечто с маленькими выпученными глазками, разинутой зубастой пастью и сотней шевелящихся щупалец!
В общем, маман психанула. К счастью, хоть не взорвалась. Зато теперь у нас не только напуганные фиолетовые женщины, но и фиолетовый сом, фиолетовая я, фиолетовый берег реки и еще куча фиолетовых товарищей над поломанной водяной мельницей. Потому что на матушкин крик с боевым воплем примчались слуги и Рябина с секирой. Валькирия с ходу засадила по усатому нечту так, что и сом, и ось внутри него разлетелись вдребезги.
Прибежавшие на весь этот бедлам мужчины сначала застыли в ужасе, потом чуть не схватились за оружие, приняв нас за местный аналог дроу. Их остановил только Нарцисс, демонстративно поднявший перед ними руку в «краске».
– Это чернила кальмара. А это наши женщины. – Быстрый недобрый взгляд в мою сторону заставил только вздохнуть. – И Ортикин усовершенствованный… бамбук.
– Да бамбук-то тут при чем? – опешила я. – Если уж разобраться, то виноват твой сом. Его когда на вертел насадили, он усы растопырил.
– На вертел? Целиком? – тут удивился уже Аконит.
– Почти. – Фиолетовая краска размазывалась как черт, когда я пыталась ее стряхнуть с платья и рук. М-да, только смывать. Хотя, если это чернила, надо молиться, чтобы хоть кожу можно было отмыть. – Хвост вон там лежит, на уху. Я и голову хотела отрубить, она наваристая, но у него там какие-то пластинки неперепиливаемые.
– Ты же сказала, что умеешь их готовить, – хмыкнул Нарцисс.
– А я и умею. Но у нормальных сомов не бывает столько усов!
– А у нормальных женщин – столько странных идей, – парировал тот. – Ладно, идите к реке, умойтесь. Только в воду глубже чем по колено не заходите, чтобы опять не испугаться.
– Сначала мельницу починим.
– Я починю, госпожа, – тут же выступил вперед наполовину фиолетовый Седрик. Он боком к маменьке в кустах стоял и поэтому слева остался человеком, а справа стал дроу. – Все равно мужчинам не стоит идти к воде, когда леди купаются.
– Верат, тащи свою секиру. Порубим на куски и запечем в углях, – вздохнул Нарцисс.
Я только пожала плечами – часть сома они с вертела не сдернут так, чтобы рыба не развалилась, а голову пусть отрубают, не жалко. Будет и печеная рыбка, и жареная, и супчик, и даже заливное, если до завтра останется что-то в котле. Правда, все фиолетовое… но вроде не ядовитое и безвкусное. В смысле, мамулины чернила только цвет дали, а на вкус не повлияли никак. Я руку на пробу лизнула и убедилась.
– А со вторым что делать?
– А второго на наживку. Все-таки одной рыбой сыт не будешь, нужно разнообразие. – Цветочек деловито осмотрел сома. – Верат, принеси, пожалуйста, соль и во-о-он те большие листья. Если завернуть в них куски, должно получиться неплохо, рыбка станет мягкой и нежной, а чернила вполне сойдут за соус. Во всяком случае, они точно безвредны.
– Эм… – подал голос Инермис, которого брат, даже бегущий на тревожный визг, умудрился притащить на закорках и довольно нежно стряхнул на кучу травы, не потревожив ногу в лубке. – Если ЭТО наживка, то кого ты собираешься ловить? Дракона?
– Птичку, – улыбнулся Нарцисс. – Местную.
– Ты уверен, что это мы будем ее ловить, а не она нас? – Я даже замедлила шаг, прислушиваясь к разговору.
– Если все грамотно обставить, то риск минимален. Тем более у нас есть секретное оружие, – серьезно сказал цветочек. – Миледи, ни о чем не беспокойтесь, я обо всем позабочусь. Вы можете привести себя в порядок.
Ага, это он маменьке. Я не услышала, что Ириссэ ответила, потому что поторопилась смыться. Судя по лицу родительницы, лучше ей сейчас под руку не попадаться, а то одним фиолетовым лицом не отделаешься. Фиолетовая задница мне точно не нужна.
Дальше все прошло в целом нормально – пачкучая дрянь смывалась даже в холодной воде довольно легко, не то что настоящие чернила кальмара. В этом мире, наверное, другая химическая формула у этого вещества. Да и сами кальмары, по воспоминаниям Ортики, мало похожи на наших головоногих моллюсков.
Платье тоже отстиралось, хотя не так чтобы совсем. Без мыла-то!
Но главное – часть рыбины все же зажарилась на вертеле вполне сносно, хотя Нарцисс и продолжал ворчать. И его сомятина в листьях была тоже очень вкусная. А голову чудища общими усилиями таки откромсали, не знаю только, куда дели.
На мельницу все ходили смотреть по очереди. Отпускали всякие разные замечания в диапазоне от «странно, но интересно» до «что за хрень бесполезная, достаточно было Люпина посадить, он бы вертел».
Люпин, кстати, оценил то, что его не засадили, очень даже положительно и крутился возле водяного колеса почти так же бодро, как оно само.
Маман после сытного завтрака подуспокоилась и больше не прожигала меня взглядом. А бамбуковые «стаканы», сделанные из части ствола с естественной перегородкой, ей даже понравились. Но все равно я чувствовала, что бамбук придется реабилитировать. Чтобы мне не запретили и дальше его кури… пилить.
Глава 8
Нарцисс
Когда мы на следующий день вернулись в лагерь, довольные, как странные звери «слоны» из головы эули (потому что ловушку для птицы удалось наладить в кратчайшие сроки), я сначала даже не понял, куда именно мы попали. Ушли вчера сразу после обеда, нас не было всего одну ночь… ну хорошо, еще полдня нынешних. И что успела натворить эта… ненормальная любительница бамбука?!
Так, давайте по порядку. Вон в странной плетеной корзине (или как назвать данное сооружение, сильно похожее на детскую колыбель?) сидит Инермис, которого не взяли за птичкой, и он разобиделся насмерть, как ребенок.