Страница 2 из 4
Все было бы хорошо, если бы не червячок сомнений где-то внутри Стефана. Он еле слышно нашептывал Стефану, что все это не совсем настоящее, все это трюк, жульничество и видимость. Так это было или нет? Может быть, этот вкрадчивый шепот слышит каждый, забравшийся на вершину? Стефан гнал сомнения прочь. Хороший сингл, удачное стечение обстоятельств, попадание в ротацию на радио – простые вещи, случайности. А потом продюсер так же случайно слышит мелодию по радио в машине и запоминает имя Стефана. А потом, потом все эти маленькие удачи закручиваются в большой водоворот, и тебя несет в самое сердце событий. Так произошло со Стефаном.
У Стефана появилась девушка. Это удивительное событие тоже случилось слишком обыкновенно. Несколько комментариев в сети, и вот уже завязалась шутливая переписка. Стефан хорошо писал. Знакомиться совсем не умел, а вот в переписке оказался хорош. Через три дня они встретились, а через две недели, в начале марта, она переехала к нему. Да, вероятно, ты даже вспомнишь ту теплую весну. Почти летняя, солнечная погода обняла большой город. И он расцвел. Сейчас я точно не скажу, но, кажется, даже сакура цвела в том чудесном марте. Говорили, что такого не бывало последние сто лет. Что с того? Все когда-то бывает впервые. Стефан хорошо запомнил эту теплую раннюю весну. У него была веранда с потрясающим видом, гамаком и плетеной мебелью, и ещё девушка с невероятно красивыми ногами, светло-серыми глазами и короткими пепельными волосами. Они сидели на веранде в креслах, Жюль вытягивала свои длинные ноги, клала их ему на колени. Они пили красное сладкое вино, разбавляя его шипучей чуть подсоленной минеральной водой. Это было странно и, наверное, так никто не делал… Пусть. Мистер Бог позволяет влюбленным делать глупости. Это уравновешивает его бесконечно сложную и умную вселенную. Наверное. Не могу ручаться за мистера Бога. Кажется, мне он тоже иногда позволяет говорить и делать глупости…
–
Наступил день указанный в контракте. Стефан боялся провалиться в депрессию, в ожидании этого дня, но не было никакой депрессии… А было просто обыкновенное раннее утро. Стефан проснулся, как всегда, с рассветом, взглянул на старенькие электронные часы с датой. Никакой ошибки. Двенадцатое июня. Было уже светло, но солнце еще не показалось над крышами домов. Последнее утро жизни. Стефан чувствовал себя превосходно и совершенно спокойно. Никакой жалости к себе он не испытывал. И сам этому удивлялся.
Может быть, он слишком ждал этот день? Слишком много и часто представлял его. Но ничего не случилось. Не грянул гром и завеса не разорвалась. И даже Жюль не проснулась, когда он осторожно выбрался из постели. Ему казалось, что он будет чувствовать каждый шаг, каждый вдох, но нет, ничего подобного. Он оделся точно так, как одевался на прогулку в город, сунул в сумку фотокамеру и плеер. Набросил на шею наушники.
Когда в жизни все так хорошо и спокойно, разве может это прерваться настолько обыденно? И квартира, и любимая девушка, которая стала почти женой.
Он сел в автобус. И только когда двери автобуса закрылись, он понял, что не посмотрел на номер маршрута. Случайный автобус в попутном направлении. Все случилось само собой. Стефан надел наушники и включил законченную версию своей самой новой и самой сложной вещи. Изменить что-то было уже нельзя. Ни в музыке, ни в жизни. В это солнечное летнее утро он вдруг перестал быть композитором или музыкантом. Он стал слушателем. Зрителем и наблюдателем собственной жизни. Тем незнакомцем, который покупает пластинку в музыкальном магазине и впервые ставит ее послушать. Удивительный и непривычный опыт. Он так увлекся, что чуть не проехал свою остановку. Но не проехал. Что-то словно толкнуло его изнутри. Он на месте. Вот только совсем непонятно, где. Выходя из пустого автобуса, он обернулся, снял наушники и спросил у водителя. Тот доброжелательно объяснил, что сегодня едет этим маршрутом в первый и последний раз, обычно этот автобус идёт по-другому. Но сейчас они здесь и странный утренний пассажир не ошибся. Остановка верная.
Ориентироваться по мятой карте на обратной стороне контракта было на удивление просто. И Стефан скоро дошел до огромной свалки металлолома. Более-менее чистая дорожка вела к зданию конторского типа позади свалки. Судя по карте, ему туда.
Стефан постучал и вошел, удивляясь, что так рано и в таком удивительном месте его действительно ждали. В небольшом кабинете было всего две женщины. Скромно одетые, среднего возраста. Стефан вспомнил одинаковых как братья клерков в баре, где он подписал контракт. Эти две женщины тоже были очень похожи. Вроде бы разные, но похожие. Стефан вдруг разволновался. Он остановился на пороге, ожидая, когда с ним заговорят, но женщины шуршали бумагами, стучали на слегка устаревших печатных машинках и не обращали на посетителя внимания. Стефан присел на узком сером диванчике. Заманчиво пахло кофе и Стефан оглянулся по сторонам, в поисках кофейного автомата.
Внезапно в помещении вошла шумная компания. Их было трое. Двое среднего возраста в джинсах и лёгких пиджаках и один пожилой седой мужчина, переодетый в женщину. Очень элегантно, но как-то чудно. Высокие каблуки, черные чулки, юбка чуть выше колен. Говорил он уверенно и громко, а вот спутники его отвечали ему и говорили между собой едва слышно. Стефан не смог понять, о чем. Компания заняла стулья напротив одной из машинисток. Они о чем-то беседовали. Женщина задавала вопросы, делала пометки в бумагах. Мужчина, переодетый в женщину, обернулся на Стефана и долго смотрел на него. Это было неудобно, нехорошо. Стефан поднялся и подошёл ко второй машинистке. Представился и достал контракт. Женщина кивнула, повернулась на стуле к картотеке за спиной и тут же нашла папку с именем Стефана на обложке. Обычная картонная папка, каких много в любом канцелярском магазине. Совсем тоненькая. Неужели вся жизнь Стефана поместилась в этой папке? Стефан спросил, можно ли что-то изменить в договоре. Чтобы его квартира после смерти перешла к Жюль.
– Это ваша жена? Сожительница? Любовница? – женщина задала свои вопросы, не поднимая глаз от бумаг Стефана. А он почувствовал страх, что ничего не выйдет. Сожительница. Какое уродливое слово…
– Ее зовут Жюль, она моя девушка, любимая девушка. Мы живём вместе… – Стефан хотел объяснить этой равнодушной женщины, что все не так, совсем не так… что Жюль очень хорошая, что они любят друг друга и не поженились только потому, что у Стефана есть этот контракт. Но Жюль, разумеется, ничего не знает и …
– Это неважно, господин Стефан. Это очень простая просьба. Напишите все, что вы хотите оставить вашей девушке вот здесь.
Женщина кивнула на бумаги перед Стефаном и подала ему карандаш. Очень острый новый карандаш. Стефан попробовал его кончиком пальца и подумал, что таким карандашом можно порвать бумагу. Как Пиноккио порвал холст своим длинным острым носом. «Какие неуместные сравнения приходят в голову, какие глупые мысли. Стыдно. Мне стыдно», – так подумал Стефан. Ему захотелось плакать. Это было совсем на него не похоже. Но ведь сегодня последний день в жизни. Наверное, можно и всплакнуть… «Что за чушь. Слово дурацкое “всплакнуть”. Мелодрама. Нужно быстро закончить эти формальности. Все закончить».
За соседним столом разговор становился громче, но смысл все равно невозможно было разобрать. Стефан отвлекся от своих, разбегающихся в разные стороны мыслей. Старик в женской одежде перешёл на истерический визгливый шепот. И это раздражало, сбивало с толку. Стефан писал. Медленно, подбирая и не умея найти правильные слова. Он пытался писать официальным языком, соответствовать определению «контракт». Припоминал подходящие формулировки. Он писал про «все вышеуказанное», добавлял «надлежащим образом оформленное»… переходил от «нижеподписавшегося» к «выгодоприобретателю», но к концу абзаца понял, что ничего не написал про вид с террасы, про Жюль и авторские права, про волшебную удачу и Снежную симфонию. Перечитал свой текст и ужаснулся – ничего не понятно. Мысли перепутались с казенными оборотами и пропали. Стефан в растерянности поднял глаза на женщину за столом. Она взяла из его рук лист с рукописным объяснением. Пробежала глазами и покачала головой.