Страница 121 из 193
Муан кивнул, хотя не был до конца убежден им.
«Посмотри на этого растяпу: он до сих пор не смекнул, как совладать с силами Глубинной тьмы, — добавил Шен. — Если кто и причастен к тому, каким стал этот мир, так это тот, кто вписал свой текст в свиток бытия. А я уверен, что это был Админ. Ер же просто не может смириться, что был обманут им. Когда я только попал в этот мир, он долгое время чувствовал себя хозяином положения и называл меня смертником из-за того, что Админ нацелился на меня. По этой причине он не хотел сотрудничать со мной и долгое время отдавал предпочтение стороне Админа. Думаю, случай в Кушоне, наконец, открыл ему глаза на то, что для Админа он всего лишь разменный материал. Что у него теперь осталось? Полагаю, он будет твердить о своей исключительной роли до последнего».
«Ты точно не небожитель?» — поразмыслив, прямо спросил Муан.
Шен уставился на него со смесью недоверчивого изумления и жалости, при этом чувствуя себя слегка польщенным.
«Ты сейчас в моем теле — как считаешь, я небожитель? — с иронией спросил он. — Я — просто дух, перенесенный в тело проклятого старейшины. Ты видел мой мир и видел меня: я был простым смертным. Я ни в чем тебе не соврал».
«Я не обвиняю тебя во лжи! — воскликнул Муан, услышав, что его голос стал слегка грустным. — У меня и в мыслях не было! Просто…» — он замолчал, не в силах подобрать слов.
«Если я вознесусь — ты первым об этом узнаешь, — заверил его Шен. — А теперь поговорим о более важных вещах. Не уверен, прав ли Ер, учитывая, сколько всего изменилось, но на всякий случай нужно быть наготове».
«Думаешь, Ала собираются похитить этой ночью?»
«Кто знает».
Муан вспомнил, что так и не успел расспросить Шена, зачем тот вызвался дежурить.
«Полагаю, деревенские вряд ли начнут действовать сразу после захода солнца, а наши спутники, в свою очередь, постараются хоть немного вздремнуть и не станут бродить. Это время и этот просторный зал идеально подойдут, чтобы обменяться телами обратно».
Муан так поразился авантюрностью этой затеи, что не сразу нашелся со словами.
«Это слишком рискованно, — подумав, возразил он. — Вероятность того, что кто-то выйдет в гостиную слишком высока».
«Придется рискнуть. Здесь творится что-то неладное, ты сам это чувствуешь. Мне нужно собственное тело, чтобы со всем разобраться».
Муан промолчал. С одной стороны, он не одобрял риски. С другой стороны, он не представлял последствия, а желание наконец-то вернуть Шена и вернуть себя было велико.
Стемнело. Какое-то время были слышны звуки со второго этажа, но и они стихли. В гостиной горела лишь одна свеча, снаружи не было слышно ни стрекота ночных насекомых, ни редкого лая собак. Даже ветер притих.
«Хорошо, — мысленно произнес Шен, — ты покарауль, пока я нарисую печать».
«Как объяснишь ее утром?»
«Никак».
Шен принялся аккуратно составлять столики и стулья у стен. Прежде чем «покараулить», Муан помог ему с этим занятием. Затем Шен углем нарисовал печать. Затем поставил мешок с рисом на стул возле печати, проделал дыру и установил так, чтобы рис ссыпался аккурат в миску, стоящую на полу.
Когда все оказалось готово, он ощутил, как его сердце бешено заколотилось.
«Почему я так волнуюсь? — подумал он. — Боюсь провала?»
Он не был уверен. Но медлить было невыносимо.
«Встань сюда и опускайся на пол, — скомандовал Шен, протянув руку Муану. — Только аккуратно — не сотри линии».
Они сели друг напротив друга. Муан не выпускал руки Шена из своей.
«Что теперь?»
«Когда я активирую печать, наши души отделятся от тел. Тогда мы поменяемся, примерно так же, как сделал я с тобой в тот раз. Правда, есть небольшой нюанс: придется дождаться, пока печать будет нарушена, чтобы она потухла».
«Чего⁈»
«Манипуляции с мешком я проделал как раз для этого: когда миска наполнится, он посыплется через край и нарушит печать. Так что поспешим, миска наполняется вполне споро».
«Хорошо», — попытался успокоиться Муан. Ему очень хотелось спросить, точно ли Шен уверен, что все пройдет хорошо, но он воздержался, прекрасно чувствуя, что тот и сам нервничает.
«Все будет хорошо», — произнес Шен и активировал печать.
«Я люблю тебя», — на всякий случай спешно сказал Муан.
В следующий миг мечник почувствовал, как душу тянут из тела. Через мгновение он ощутил невесомость и привычно уже воспарил призраком и чуть было не ляпнул: «Я вернулся!».
«Тьфу ты! — подумал он. — Я слишком к этому привык!»
Призрачный Шен стоял напротив него. Теперь, когда они отделились от тел, их призраки вновь стали выглядеть как обычно.
«А ведь ты не выглядишь, как Ши Ён из того мира…» — подумал Муан, но Шен его не услышал.
Муан задумался о том, привлекла ли его вообще когда-то внешность Шена. Ему нравились его золотые сполохи в глазах, его озорная улыбка, но только лишь потому, что это были его черты. Переменись его внешность — и он бы нашел другие характерные черты, которые бы снова полюбил. Это было странным осознанием: он одновременно и желал его целиком, вместе с этим телом, и одновременно был уверен, что тело совсем не имеет значения.
Шен перевел взгляд на мешок.
— Почти, — прошептали его губы.
Миска наполнилась, и рис посыпался вокруг нее, поверх угольных линий печати.
— Она нарушена, — констатировал Шен. — Теперь возвращаемся.
Они поменялись местами и зависли над собственными телами.
— Скоро увидимся, — произнес Шен и дотронулся до своего тела.
Он ощутил сильный рывок, мир расплылся перед глазами. Затем пришло ощущение тяжеловесности собственного тела, веки открылись с трудом. Было уже светло. Шен уставился на экран телефона, который сжимал в руке. На экране висела надпись: «Великий безумный. Вы в конце истории».