Страница 63 из 86
— Берию ко мне, — угрожающе произнес он в телефонную трубку и тяжело опустил ее на аппарат, с хрустом вдавливая в черный пластик. Телефонный аппарат после этого оставалось лишь выбросить на свалку, вряд ли имело смысл чинить. — Быстро.
Неизвестно, что услышал в голосе Сталина его секретарь, но народный комиссар внутренних дел постучался в главный кабинет страны уже через час с небольшим. Хотя звонок его нашел аж в Подмосковье, где он инспектировал один из секретных объектов.
— Разрешите, товарищ Сталин? — встал у двери народный комиссар, не решаясь переступить порог. Нутром чуял, что ждали его совсем не хорошие новости.
Хозяин кабинета смотрел в сторону вошедшего так, словно перед ним было совершенно пустое место. Ничего не говоря, он махнул рукой.
— Товарищ Сталин, я хотел доложить… — Берия начал было говорить срывающимся от волнения голосом, но вдруг замолчал. По лицу было видно: нарком понял, что эту ночь он скорее всего не переживет. Это было какое-то животное чувство страха, сковывающее все члены при приближении ужасного хищника. В такие моменты ты не можешь ни дышать, ни двигаться.
Сталин медленно подошел к гостю и, ткнув ему в грудь курительной трубкой, глухим голосом заговорил:
— Ты, скотина, что творишь? — мундштук трубки раз за разом втыкался в правый нагрудный карман кителя Берии. — Ты куда нас всех втравил? Тебе мало войны с Германией? Ты, собачий сын, хочешь, чтобы мы со всем миром воевали?
От его мертвого, совершенно лишенного эмоций, голоса веяло замогильным холодом, заставлявшим сердце сжиматься от ужаса. Казалось, эти звуки издавал не живой человек, а бездушная машина.
— От меня час назад вышли послы САСШ и Великобритании и оставили вот это, — Сталин коснулся пальцами оставленного на столе дипломатического послания — нескольких листов плотной мелованной бумаги. — Они обвиняют Советский Союз в похищении американского ученого сербского происхождения Николу Тесла и присвоении его изобретений.
Народный комиссар внутренних дел молчал, не делая даже попытки оправдаться. Он прекрасно понимал бессмысленность любых своих усилий. Сталин уже все решил, и вряд ли что-нибудь могло изменить его мнение.
— От нас требуют незамедлительно вернуть ученого и все его разработки. В противном случае САСШ и Великобритания готовы разорвать союзнические отношения, — с каждой новой фразой, вырывавшейся уст хозяина кабинета, мысленная удавка на шее наркома затягивалась все сильнее и сильнее. — Сейчас, когда немецкие войска находятся у порога Москвы, разрыв союзнических отношений подобен настоящей катастрофе. Ты это понимаешь, тупица?
Посеревший Берия, чувствуя себя ни живым, ни мертвым, продолжал стоять столбом. Вряд ли в этой ситуации он мог сделать что-то лучше. Известия о бегстве Теслина из под надзора и угоне им бронепоезда с секретным оружием, лишь ухудшили бы его положение.
— Я сильно ошибся в тебе, Лавр. Мы все сильно ошиблись, думая, что ты справишься с должностью наркома внутренних дел. К сожалению, дело зашло слишком далеко, — Берия зажмурил глаза, предчувствуя конец. Верховный давно уже так не называл его. — Такие ошибки простить нельзя.
Сталин потянулся к телефону, но дребезжащий звонок опередил его. Оказалось, многострадальный телефон все же работал. Правда, звонок потерял даже намеки на мелодичность, превратившись в жуткое дребезжание.
— Слушаю вас, товарищ Поскребышев. Я как раз хотел поручить вам… Что вы говорите? Жуков? Конечно, соединяйте! — после недолго молчания он заговорил вновь. — Надеюсь, вы с хорошими новостями, товарищ Жуков? Плохих новостей у нас и самих предостаточно. Докладывайте… Что? Повторите еще раз! — в голосе Сталина послышались странные нотки замешательства и искреннего удивления. — Вы совершенно точно уверены в этом⁈ Ясно. Слушайте меня внимательно. Тщательно разберитесь в сложившейся ситуации и самым скорейшим образом приезжайте в Москву. Повторяю еще раз. Я жду вас незамедлительно.
Он положил телефонную трубку и, посмотрев в сторону Берии, ошеломленно проговорил:
— Жуков доложил, что третья танковая группа генерала Гота, наступавшая на Калинин, полностью разгромлена… В степях вокруг города наши летчики насчитали почти шесть сотен сожженных танков… Получается, непосредственной угрозе Москве больше нет. Без танковой поддержки группа армий «Центр» не сможет продвинуться и на километр.
После такой новости впору было кричать от радости, хлопать в ладоши и любым другим образом выражать свой восторг. Сталин же, без тени улыбки на лице, продолжал задумчиво бормотать:
— Только кто это сделал? Командующий Западным фронтом находится в неведении. Рассказывает о каких-то странных слухах про испытание секретного оружия… Постой-ка… Неужели танки Гота уничтожил этот серб? Он же обещал сделать что-то похожее… Но как? Серб же в Москве и строит свой аппарат… Лавр?
Сталин внимательно посмотрел на своего гостя.
— Теслин нет в Москве?
От посетившей его догадки хозяин кабинета покачнулся и едва не упал. К счастью, вовремя подскочивший нарком поддержал его и помог добраться до кресла. Усевшись в кресло, Сталин рукой задержал Берию и несколько минут внимательно всматривался в его глаза.
— Любит тебя кто-то очень сильно, Лавр. Молится. Ведь твои ошибки на пользу оказались… Но все равно, ты меня очень сильно подвел, всю страну подвел, — устало произнес он. — Но сама судьба дает тебе последний шанс. Понимаешь меня? Подведешь — раздавлю, как таракана, — Берия тяжело сглотнул вставший в горле ком. — Скоро прибудет Жуков и Шапошников. До совещания Государственного комитета обороны у тебя примерно два часа. К этому сроку я должен знать все, что случилось. Грызи, копай, но мне нужна вся информация об этом сербе.
После этих слов Берия отчаянно закивал и исчез за дверью.
Совещание Государственного комитета обороны началось ровно в двенадцать двадцать, когда командующий Западным фронтом генерал Жуков вошел в главный кабинет Кремля.
— Товарищи, сейчас я могу сказать с абсолютной уверенностью — Москва в безопасности, — едва войдя в кабинет, торжественно произнес генерал. Он быстро прошел к стене, где висела большая карта. После размашистым движением руки обвел большое темное пятно, с запада нависшее над Москвой, — Группировка генерала Гота полностью рассеяна. Советские войска возвратили контроль над Медынью, Юхновым, Малоярославцем, Калининым. На расстоянии более трехсот километров от Москвы не осталось ни одного боеспособного вражеского подразделения. На западном направлении немецко-фашистские войска полностью деморализованы и продолжают пятиться на запад. В плен уже сдалось около сорока тысяч солдат и офицеров. Сам генерал Гот убит, одни сапоги остались, — широко улыбнулся Жуков, притопнув уже своими сапогами. — Нами захвачено большое количество военной техники, припасов, обмундирования. И если бы сейчас в распоряжении Западного фронта находилось хотя бы десять — двенадцать свежих общевойсковых дивизий и пара танковых, то группе армий Центр можно было бы нанести стратегическое поражение. А это, как вы понимаете, изменило бы всю архитектуры войны…
Собравшиеся оживились. Жуков тем временем указкой на карте чертил новую линию фронта.
— Однако есть одно «но». Все это заслуга не наших бойцов и командиров, а человека по фамилии Теслин и его оружия с особой разрушительной силой, — генерал продолжал рассказывать просто удивительные вещи, заставлявшие остальных в удивлении переглядываться. Такого еще на заседании Государственного комитета обороны никто не рассказывал. — Я сам видел это оружие в действие, товарищ Сталин. За несколько секунд одним выстрелом было уничтожено больше роты противника — солдаты, техника и укрепления. Я едва мог поверить своим глазам. Из башни бронепоезда вылетел толстый луч и срезал колокольню. Потом им же были, как консервные банки, разрезаны немецкие танки и бронетранспортеры. Вы понимаете⁈ Броневую сталь толщиной больше пятидесяти миллиметров они рвали так, словно та была из самый обыкновенной бумаги. Я такого никогда не видел…