Физик против вермахта

— … У меня есть рабочий образец. Господи, как я долго этого ждал! Теперь нужно идти к военным, — забормотал Теслин. — С таким аргументом никто не посмеет называть меня прожектером и фантазером, а мои идеи бредом. Это не бред! Слышите⁈ Это реальность! Слышите, вы, неучи и бездари? У вас не хватает мозгов взглянуть немного дальше своего носа и кошелька! Теперь вы за все заплатите.

В это мгновение в нем явно проснулся сам Тесла, бывший хозяин этого тела, с его жуткой обидой на десятки преследовавших его завистников и откровенных врагов из сильных мира сего — Т. Эдисона, Дж. Моргана, Дж. Вестингауз и др. Перед его глазами проплывали остатки сгоревшей лаборатории Теслы, подожженной по распоряжению Дж. Моргана; презрительная ухмылка Эдисона, нагло присвоившего его десяток его изобретений; смешки репортеров, потешавшихся над его потрепанным костюмом. Сейчас внутри него все смешалось — знания, воспоминания, эмоции Теслы и его собственные, превращаясь в единую и бурлящую смесь чего-то нового и ужасного.

— Да, да, нужно идти к военным. Больше нельзя терять ни минуты. Который сейчас час? — ученый вскочил с диванчика, на котором все это время сидел, и заметался по комнатке. — Так, около пяти утра. Подожду немного…

То и дело смотря на часы, он сел за стол. Ум ученого, взбодренный ударной дозой адреналина, никак не мог успокоиться и требовал новой пищи. Теслин схватил карандаш и на листке бумаги начал чертить какие-то схемы, шепотом комментируя едва не каждый свой штрих и элемент.

— … Плазменное оружие явно не для пехоты. В боевых порядках просто на просто не будет такого мощного источника энергии. На танк его тоже не поставишь. Генератор слабоват. Можно, конечно, попробовать понизить энергоемкость изделия, что, к сожалению, скажется и на его мощности. Расчеты показывают, что электромагнитное поле в таком случае станет крайне нестабильным и резко вырастет рассеивание плазменного потока. получится скорее всего лишь здоровенная зажигалка или сварочный аппарат… Судя по всему, наилучшим местом для него станет форпост, какое-нибудь долговременное укрепленное сооружение, напоминающее линию Маннергейма. Здесь можно будет предусмотреть и специальную станину, и дублированные энергопроводы, и укрытие для оператора. Проблемой, правда, остается угроза от авианалета, — ученый усиленно прикидывал все возможные варианты наиболее эффективного использования плазменного капсулятора. — Словом, нужна мобильность и близкий источник энергии. А, если попробовать…

Листок постепенно заполнялся ровными рядами формул, затейливых графиков и диаграмм. Приходящие в голову идеи, Теслин тут же облекал в оболочку из математических формул. Просчитанные им модели, в конечном итоге, говорили лишь о двух устраивающих его вариантах.

— Получается, наиболее эффективным использование плазменного оружия будет на платформе либо корабля, либо поезда. При этом вариант с кораблем представляется более выгодным, так как на нем уже оборудована соответствующая силовая установка. На поезде же силовой генератор еще только нужно устанавливать, — ученый поставил точку встал с места. — Значит, пойду к морякам. Они теперь на рейде немцами заперты. Им как раз такого мощного орудия не хватает. Поставим три капсулятора плазмы на линкор «Марат» или «Октябрьская революция»… Эх, расцвело уже. Засиделся я.

Из-за плотно зашторенных штор на стол падало несколько солнечных лучиков. Начинался очередной блокадный день сентября. Ученый поднялся и начал собирать в кожаную папку бумаги со стола: чертежи, записи и фотографии. Все уложив, окинул прощальным взглядом скудное убранство своей комнатушки и после направился к двери.

— Кажется, в почтовом ящике что-то есть, — из почтового ящика, что висел на входной двери квартиры, виднелся светлый кусочек бумаги. Со вздохом он потянулся к ящику. Наверное, очередной ответ пришел на его запрос по поиску матери. — Опять пустые ответы. Я уже устал читать эти сухие и ничего не значащие строки.

Из почтового ящика прямо ему в руки выпала толстая пачка писем с разнообразными штемпелями. Как он и ожидал, везде его встречали примерно одни и те же казенные фразы — «не значится», «сведения отсутствуют», «не представляется возможным». Следов Ольги Теслиной, его мамы, по-прежнему, не было.

— Опять ничего… — буркнул ученый, едва мазнув взглядом последнее вскрытое письмо. — Не может быть… Неужели что-то нашлось, — встав, как вкопанный, старик дрожащими руками поднес листок к лицу. — По Вашему запросу сообщаем, что Ольга Николаевна Теслина, доцент кафедры ультразвуковой дефектоскопии Ленинградского электротехнического института, была включена в состав эвакуируемой группы и убыла в г. Кубышев восьмого сентября 1941 года… Боже мой, она уехала вчера. Вчера… Получается, я, маленький, тоже с ней… И папа тоже…

Известия так его впечатлили, что у него потемнело в глазах. Тело охватила слабость. Пришлось отступить к стене, чтобы не свалиться с ног.

— Все начинается заново. Снова и снова, снова и снова. Это какой-то замкнутый круг… — забормотал он с каким-то потерянным видом. — Мы опять садимся в вагон поезда. Я пью крепкий чай из большого стакана, что обжигает мои ладошки. Потом со свистом тормозит поезд. С верхних полок падают баулы, чемоданы. Все кричат, куда-то бегут. Вдруг появляются они и начинают стрелять…

Он отпрянул от стены и, засунув письмо в карман пиджака, начал быстро спускаться вниз. Теслин что-то сбивчиво шептал, то и дело сглатывая слова и целые фразы.

— … Они поедут железной дороге… Эшелон перехватят где-то в дороге… Скорее всего завтра или послезавтра, точнее не вычислить не получится… Где это случится? Я не помню название станции… Наверное, поезд уже остановили или вот-вот остановят, — ученый пытался все просчитать, как привык это делать; к сожалению, течение реальной жизни было очень и очень далеко от стройной математической логики. — Нужно найти точку, в которой можно все исправить. Подожди-ка… Я ведь знаю конечный пункт, г. Саласпилс. Примерно представляю, где могли остановить поезд. Остается последить весь путь по железной дороге и понять, где можно их перехватить. Мне срочно нужна карта города и области.

Уже на улице ученый вспомнил, что огромная, в полстены, карта области висит в кабинете начальника электростанции. На ней были указаны не только населенные пункты, но и все инфраструктурные объекты — железные и грунтовые дороги, шоссе, мосты, котельные и т.д. Там можно будет сразу же определить нужное место.

До электростанции Теслин добирался около полутора часа. Часть пути пришлось идти пешком, часть — трястись на повозке. На проходной его встретили удивленные глаза вахтера, никак не ожидавшего увидеть того, кто только что отработал свою смену и должен был отсыпаться. Привычно махнув пропуском, ученый прошел на территорию электростанции и через некоторое время оказался у кабинета начальника. Внутри было тихо: не скрипело при письме перо, не заливались соловьи через открытое окно, не слышались тяжелые шаги хозяина.

— На выезде, наверное, — буркнул Теслин и толкнул дверь, которая, как и всегда, была не заперта. — Вот и карта.

Вытащив из папки блокнот и карандаш, он прильнул к карте, которая должна была ему помочь проследить маршрут поезда с его мамой. К сожалению, его детские воспоминания о бегстве из осажденного Ленинграда были очень отрывочны и опереться на них едва ли было возможно. Поэтому ему приходилось многое додумывать.

— Судя по времени, тогда эвакуировали нас в направлении станции Мга, которая несколько дней назад была взята немцами. Дальше нас могли отправить несколькими путями. Есть дорога на Псков, на Великий Новгород, на Москву и на Нарву, — его карандаш скользил по схеме железнодорожных путей Ленинградской области сначала в одну сторону, потом в другую сторону. — Направления на Москву и Великий Новгород по понятным причинам отметаем сразу же, так как оба они ведут на Восток. Остаются два направления — на Псков и на Нарву. К латышскому городу Саласпилс быстрее всего добираться по железной дороге через Псков. По прямой здесь расстояние чуть меньше трехсот километров. Еще один путь, правда, втрое длиннее, ведет в направлении Нарвы.