Страница 18 из 20
“А могут ли юные питомцы быть полезными мне, учителю своему? Познания мои подобны бескрайнему и глубокому морю. Впадающие в него реки каждодневных открытий моих несут полные потоки учености. Много ли воды добавят морю скромные ручейки пока еще зеленых ученических откровений? Кажется, очень мало. Однако польза от них наставнику неоспорима! Молодые — попечители пожилых. Благо юности в силе и красоте, благо зрелости в расцвете разума. Я созерцаю молодость, я живу среди юношества, я вдыхаю воздух весны жизни! Это не просто утешение — это награда старику, неисчерпаемый кладезь сил и оптимизма на склоне лет!”
“Проходят годы, и лучшие из учеников становятся зрелыми мужами и доками каждый в своем деле. Тут-то и могут неприметные в прошлом школяры пригодиться учителю. Вот, скажем, Акива. Разве не стал он великолепным сыщиком? Похоже, он даже превзошел меня, да еще и научит бывшего наставника чему-нибудь новому!”
Увы, даже в канун субботы не сумел Даниэль совершенно отряхнуться от будничной суетности. За кружевом субботнего сияния хоть и смутно, но приметно вырисовывалась тень печальной заминки в расследовании.
“Нет, ничего еще не потеряно, — говорил себе Даниэль, — вот-вот должен прибыть Акива. Успеем еще сегодня обсудить дела, и, Бог даст, обозначится вожделенный прорыв. Как славно, что я привлек к делу своего ниппурского ученика!”
Появился Акива. Наскоро поприветствовав Авишаг, он прямиком направился в комнату Даниэля. Тот уже испытывал нетерпение: “Когда, наконец, явится этот сребролюбец?” Не дожидаясь приглашения, гость уселся напротив хозяина. Дознаватели молча уставились друг на друга, и ни один не желал первым отверзать уста.
Как глава следственной группы, Даниэль взял не себя инициативу почина.
— Нравится тебе столичная жизнь? — спросил хозяин.
— Недурно, — ответил гость.
— Пожалуй, оставишь провинцию, переберешься в Вавилон, а?
— В Ниппуре у меня клиентура.
— Ну и что — клиентура? Здесь новую заведешь!
— Не просто это, сам знаешь.
— Асаф — гостеприимный хозяин, правда? И дочки у него милейшие, не так ли?
— Так.
— А сколько времени мы с тобой расследованием смерти Валтасара занимаемся? Помнишь, Акива?
— Помню.
— И что ты думаешь об этом?
— Послушай, Даниэль, хватит ходить вокруг да около и меня поддевать! Говори по существу, и будем вместе думать, как дело ускорить!
— Я был во дворце. Имел беседу с Вашти.
— Кто такая?
— Дочь Валтасара. Скоро, совсем скоро прославится она среди иудеев, и тогда снова услышишь имя это.
— Что ты узнал от Вашти?
— Признание Шадраха оказалось ложным от начала и до конца. Он не только не приносил Киру голову Валтасара, но и вообще не убивал царя. Вот, что я узнал от Вашти!
— Зачем Шадраху потребовалось оговаривать себя?
— Зачем, спрашиваешь? Ответ прост: евнух сошел с ума. Дарий заключил его в лечебницу для душевно больных.
— Чем-нибудь еще порадовала тебя будущая сопричастница к судьбе народа иудейского?
— Из уст ее я узнал, что на пиру у Валтасара захмелевшие гости затеяли ссоры да драки и перебили всю посуду. Потому-то и распорядился хлебосольный монарх выдать им наши храмовые сосуды — пусть, дескать, продолжают бражничать. Не диво, если охочие до вина еще и ворами окажутся, и мы наших кубков не досчитаемся: пьянство выпускает на свободу все, какие есть, пороки!
— Выходит, Валтасар осквернил кубки вовсе не в пику иудеям?
— Да, так получается.
— Я вижу, мало мы добились с тобою, Даниэль.
— Слишком мало, Акива.
— Что еще известно тебе?
— Известно, что не известно, кто оставил надпись на стене. Я полагал, это ангел орудовал кистью. Но во сне явился ко мне белокрылый вестник небес и сказал, что не причастен он. Мол, кто-то из землян писал.
— Не верить ангелу нельзя!
— Вот именно! А Дарий, того и гляди, призовет нас к ответу. “Кто убил Валтасара?” — высочайше спросит.
— Чем мы богаты на сей момент?
— Докопались до причины, по которой Валтасар осквернил кубки. Не знаем, кто писал на стене. Не нашли убийцу Валтасара. Вот и весь наш актив. На пассив больше походит!
— Ты не назвал мою версию убийства Валтасара человеком из лагеря Кира!
— Ну, разве что это…
В дверь комнаты Даниэля раздался робкий стук. На цыпочках вошла Авишаг.
— Какой-то молодой простолюдин, вавилонянин, желает войти, — промолвила она, — впустить человека?
— Чего он хочет? — поморщился Даниэль.
— Он утверждает, что пришел по делу об убийстве Валтасара, говорит, мол, ему кое-что известно, — сказала Авишаг.
— Немедленно впусти его! — крикнул Даниэль.
— Зови его! — подхватил Акива.
В комнату ввалился широкоплечий парень. На грязном лице его блуждала улыбка, борода была обрита, глаза бегали по сторонам.
— Мир вам, иудеи! — проговорил вошедший.
— Как тебя зовут? — спросил Акива, не отвечая на приветствие.
— Зовут меня Нергал.
— Что ты хочешь нам сообщить, Нергал? — спросил Даниэль.
— Вы, два грамотных иудея, ищете убийцу Валтасара, так что ли?
— Допустим, — бросил Акива.
— Без меня, необразованного вавилонянина, вам не найти душегубца!
— Говори всё по порядку, Нергал, мы слушаем, — сказал Даниэль.
— Сначала скажи, кто ты таков! — пристрожил визитера Акива.
— Состою в должности бойца царской охраны.
— Что известно тебе об убийстве Валтасара? — задал вопрос Даниэль и вспомнил, что Вашти говорила ему, мол, охранники что-нибудь да знают.
— Мне известно всё. А вам это позарез надо. Так вот, я не стану говорить даром. Вы должны мне заплатить, богатые иудеи!
— Мы сперва проверим правдивость твоих слов. Если они окажутся верны — получишь от нас щедрую награду. А сейчас говори, не канителься, у нас нет времени на пустую болтовню, — решительно заявил Акива.
— Рассказываю по порядку. Во дворце Валтасара гремел пир. Вдруг царь увидал надпись на стене. Испугался. Гости разбежались, а царь остался один.
— Это мы и без тебя знаем, Нергал! — бросил Даниэль.
— Про это вы знаете. А что произошло дальше — вам не известно. Струсивший Валтасар велел накрепко запереть двери и никого к нему не впускать — кем бы ни был, желающий видеть его. Убивать всякого, кто попытается к нему войти.
— А если царь отлучится, скажем, по нужде, а потом захочет вернуться, что тогда? Стражники не впустит его самого, да еще и убьют? — спросил с сомнением Даниэль.
— Разъяснений охране Валтасар не дал!
— Странно, очень странно! — заметил Даниэль.
— Продолжай, Нергал, — поторопил Акива.
— Почти по твоим словам и вышло, старший иудей. Отправился Валтасар по нужде в сад, но вышел не через главную дверь, где охрана верную службу несла, а через потайной, только ему известный ход. А когда возвращался, забыл о своем приказе и попытался пройти мимо стражника. А тот, исполняя волю монаршую, убил Валтасара!
— Кто был в карауле, кто убил? — вскричал Даниэль.
— Сам начальник охраны стоял на страже, он и убил!
— Нергал, ты ведь знал, что расследуется убийство Валтасара, не так ли? — спросил Акива.
— Знал, конечно!
— Почему ты вовремя не помог следствию? Где ты был раньше? — вознегодовал Акива, — известно ли тебе, что по законам Вавилонии недонесение о преступлении есть преступление? Ты — соучастник!
— А вот и нет, младший иудей! Начальник охраны исполнял приказ царя, стало быть, он действовал по закону, и я не должен был заявлять об убийстве!
— Тогда почему ты доносишь сейчас? — изумился Даниэль.
— Тут-то собака и зарыта!
— Попрошу выбирать выражения, солдат! Ты в приличном обществе! — одернул Нергала возмущенный Даниэль.
— А-а-а, уж конечно, как же, мы понимаем! Мы в ешивах не обучались! — саркастически ответил Нергал.
— Ладно, продолжай, как умеешь. Отвечай, почему ты вдруг решил донести сейчас? — потребовал ответа Акива.