За двумя зайцами

Голохвостый. И это кума? Да вашими кумами можно Днепр загатить и Черторой завалить! Ей-богу, правда!

Секлита. А чтоб у вас язык отсох, не говоря худого слова.

Голохвостый. Да пущай отсохнет, черт его бери.

Марта. Ну и прыткий же хлопец!

Устя (Секлите). Где вы такого нашли?

Секлита. Гм-гм! Не скажу! Пускай вас разбирает.

Голохвостый угощается и пересмеивается с мещанками.

Явление двенадцатое

Те же и Степан.

Степан (обращаясь к Секлите). Поздравляю вас со святыми вашими именинами! Дай боже всякого счастья и благополучия на многие лета! (Целует руку.)

Секлита. Спасибо, что не забыл!

Степан. Да как же нам забыть!

Секлита. И-и, теперь такой свет настал. (Отходит.)

Степан (кланяется всем и тихо Гале). Здравствуйте, Ганна Ивановна!

Галя. Здравствуйте! (Подает руку.)

Степан (взглянув на Голохвостого). А этот вертихвост что тут делает?

Галя. Это, Степан, горе мое!

Степан. Как? Что такое?

Галя. Да, видно, сватает меня, а мне — краше в воду.

Степан. А мать что?

Галя. В том-то и несчастье мое, что мать за него: богатый.

Степан. Какой он богатый? Шарлатан. Его тут Иоська чуть в тюрьму не засадил.

Галя (обрадованно). О, неужто? А он здесь туману напускает.

Степан. Да я сейчас так его огрею, что себя не помня выскочит!

Галя. Бога ради, не трогайте здесь! Не знаете вы матери? Она ведь не поверит, еще вас из дому выгонит!

Явление тринадцатое

Те же и Мерония.

Мерония (вся в черном, черный платок одет по-монашьи). Поздравляю вас с именинами, с ангелом. (Оглянувшись.) Ой, как у вас весело! Ой, искушение мое! (Шепчет что-то.)

Голохвостый (Марте). А это кто? Черница?

Марта. Да это она сверху только!

Голохвостый. Значит, бонджур, команву, мерси!

Устя. А это по-какому?

Секлита (встает). Садитесь же, садитесь, дорогим гостем будете!

Мерония. Ой, боюсь греха!

Голохвостый. Грех в мех, а спасенье в торбу!

Мерония. Ой, тут еще искуситель! Прегрешение мое!

Секлита (подносит чарку). Выпейте, кумочка, и грех долой.

Мерония (берет рюмку). Ой, горюшко! Ой, грех! Что же это будет, как доведаются печерские про сие греховное сборище?

Секлита. Кто там доведается? Свои! Пейте же, не шепчите так долго над чаркою, а то ей невтерпеж: хочет в другие руки.

Устя. Да пей ты в мою голову.

Мерония. Ой, не удержусь! Кумы искушают, что твои бесы. Прости бог, и спасибо! (Пьет.)

Голохвостый (вскакивает).

(Обнимает и вертит ее.)

Мерония. Ой-ой! Отыди, сатана!

Голохвостый целует ее.

Ой, пропала я! Аки геенна огненная… Хоть на Печерск и не возвращайся! (Утирает губы.)

Мещанки. Ха-ха-ха! Ну и озорник же этот панич!

Другие. Огонь. А хорош!

Марта (Секлите). Да скажи хоть, кто это?

Секлита (отводит Марту, говорит таинственно). Я сегодня два праздника справляю: именины и заручины! Красавчик этот, Голохвостый, жених моей Гали. Пакостная девка подцепила такого жениха, что мой покойный Лымар против него, что свинья против коня.

Марта. Хорош, хорош!

Секлита. И богатый… Только, кума-сердце, не говорите никому, потому, может, из этого сватанья свадьбы еще и не будет.

Целуются. Секлита отходит к гостям.

Марта (отводит Устю в сторону). Новость знаешь? Тот красивый панич обручился сегодня с Галей. Только никому, никому не говори, упаси боже! Такой наказ! (Отходит к остальным.)

Устя. Побей меня святой крест, коли скажу!

Мерония (приближается). Про что это она вам шептала?

Устя (тихо). Этот панич сегодня обручился с Галей, только никому не говори, чтоб никто не знал, слышишь?

Мерония. Ой, грех! Да молчу, молчу… Отними у меня язык, святой Молчало!

Отходят и начинают перешептываться с сидящими, те передают дальше, удивляются, пожимают плечами.

Степан (услышав, о чем шепчутся). Нет, и здесь то же! Больше выдержать невмоготу… Того и гляди, что с кулаками кинусь, лучше уйти! (Вслух, обращаясь к Секлите.) Прощайте, Секлита Пилиповна!

Секлита. Чего это ты? Куда?

Степан. Да там работа есть…

Секлита. Посиди еще, закуси, выпей.

Степан. Спасибо, у вас и без меня довольно, мы уже лишние будем!

Секлита. Как знаешь… (Отходит.)

Степан (про себя). Ну, либо выведу тебя на чистую воду, либо голову проломлю! (Быстро уходит.)

Явление четырнадцатое

Те же, без Степана.

Секлита. Что это мы сидим, жмемся у стола, точно овцы. Сядем, кумы, на пол!

Кое-кто. Сядем, давайте сядем, а то которая уже и на стуле не усидит.

Секлита. Пидора! Давай ковер! Расстилай на полу, а столы эти отодвинь к черту!

Пидора постилает ковер, Марта берет стул и ставит на середине.

Устя. Вы, святая именинница, садитесь посредине на стульчик, а мы — на полу вокруг вас.

Садятся. Секлита на стуле.

Все. Вы, именинница, наше красное солнце, а мы ваши ясные звезды.

Голохвостый. Где же мне, светлому месяцу, притулиться?

Марта. Эх, такому месяцу не на небе место.

Голохвостый. Почему? Преподобницы не примут?

Устя. Преподобницы-то, может, и примут, а уж преподобные — это верно, что выгонят!

Голохвостый. Да садитесь же хоч вы коло меня, Галя!

Секлита. Садись, садись. Теперь уже можно. Глядите, какая парочка! Поздравляйте: это жених и невеста; Голохвостый посватался.

Галя. Мама, не делайте этого… послушайте, что я вам скажу…

Секлита. После! Сиди теперь и молчи.

Голохвостый (в сторону). Что это они, спятили? Привселюдно меня объявлять женихом! От тебе и раз, досиделся! Теперь пойдут языки чесать!

Мещанки (Голохвостому). Вот видите, а вы молчите…

Голохвостый (в замешательстве). Так то ж еще только так, меж нами… разговор был… Когда еще судит бог сватов прислать.

Секлита. Что там сватов! Вот повеличайте их, кумочки мои, да и запьем сговор! Правда, хороша парочка?

Голохвостый (в сторону). Ну и зажала в клещи!

Все. Хороша, хороша, что огурчики! Дай боже здоровья! (Поют.)

Секлита. Кумы мои, любы мои! Спойте вы мне, повеличайте меня, свою куму Секлиту Лымариху!