Страница 74 из 75
Карма. Закон причин и следствий на уровне сахасрары видится как несуществующий, поскольку не существует отдельных моментов времени, отдельно взятых сюжетов, поскольку время, пространство и бытие слились в едином и нерасчленяемом единстве, а говорить о причинах и следствиях можно лишь тогда, когда пространство разделено на формы и элементы, когда существует время, в частности, прошлое, настоящее и будущее, а при сильном включении архетипа сахасрары ничего этого нет — точнее, все это существует потенциально, но не актуально.
Вера человека сахасрары тотальна. Это означает, что никакой альтернативы его психическому состоянию не существует; в частности, у него нет и не может быть никаких сомнений, поскольку его психическое состояние захватывает его целиком. В общем это состояние тотального харизматического лидера, который являет людям Бога в своем лице, и ничуть не менее того. Ему подчинена логика, то есть истина есть то, что он говорит, независимо от того, что именно он говорит и какими выразительными средствами он пользуется, и ему подчинены все виды энергии — они суть не что иное как аспекты или формы его проявлений, и даже излишне говорить о том, что они ему полностью подчинены; они появляются как различные способы разворачивания его сущности.
Более слабое включение сахасрары дает расположение фокуса мира не на себе, не на собственной личности, а на ком-то или чем-то еще, на определенном человеке или объекте. Любимым героем человека сахасрары в таком случае будет человек, сосредоточивающий в себе весь мир, например, полновластный король, малейшее желание которого тут же исполняется; если речь идет о богах, то это верховный бог, Вседержитель (всевластный и никому не подчиняющийся) Зевс. Но все же греческий пантеон имеет скорее аджновский, нежели сахасрарный характер; ближе к сахасраре находится невидимый еврейский Бог Иегова, самое имя Которого нельзя произносить, или индуистский Абсолют, безличное Брахмо, находящееся за пределами времени и пространства, Великая Потенциальность, частным проявлением которой является Вселенная.
Психология. Если смотреть на человека сахасрары со стороны, то зрелище это довольно тяжелое. Он, как говорится, неотвлекаем: у него есть определенный фокус его внимания, определенный объект (иногда это он сам), на который он смотрит и считает его наиважнейшим и наиглавнейшим, причем все попытки уточнить, почему же это так, оканчиваются провалом. Он может бесконечно говорить о качествах любимого объекта, поработившего фактически все его внимание, поглотившего все его силы, подчинившего себе всю его жизнь — но главное для человека сахасрары не качества этого объекта, а он сам; самым сладким словом для него будет имя этого объекта, и это имя он будет произносить так, что вы поймете, что за этим объектом для него скрыт весь мир целиком.
С человеком сахасрары труднее всего иметь дело в случае, когда этим фокусом его внимания постоянно служит он сам: тогда это либо великий мистик, вокруг которого действительно циркулируют особые энергии и, входя с ним в контакт, вы можете получить большую инициацию и радикально изменить собственную судьбу, или же это эгоцентрик примитивного свойства, восхищающийся собой как таковым в плоском, приземленном понимании своей сущности и личности, и в этом случае он настолько трудно переносим, что можно только удивляться, как ему удается все-таки находить себе друзей и знакомых и строить с ними и с начальством на работе отношения. Тем не менее, такому человеку обычно удается организовать вокруг себя пространство таким образом, чтобы оказаться в его фокусе; нередко такие люди становятся диктаторами, например, мелкими начальниками, выступающими для своих подчиненных в роли солнца местного значения.
Творческим людям в узком смысле этого слова так или иначе приходится прорабатывать уровень сахасрары. В конечном счете для того, чтобы сделать что-либо значимое, а тем более значимое не только для себя и своего ближайшего окружения, но и для большого мира, приходится на некоторое время встать в позицию, когда ты становишься центром Вселенной, и единственное, что интересно, — это то, что происходит с тобой и внутри тебя. Но здесь главное — это не уровень наивного эгоцентризма, а широта видения мира: нетрудно стать фокусом мира, состоящего из двух-трех человек — членов твоей семьи; гораздо труднее встать в энергетическом центре страны или области искусства, знаний, умений.
Серьезная работа в мире всегда связана с необходимостью самопознания, а этот процесс неизбежно выводит человека на уровень сахасрары, когда фокус мира смещается на его собственную персону. Подсознательно это происходит, даже когда человек боготворит и воспринимает как Божественное нечто внешнее по отношению к себе, например, предмет своего творчества — симфонию, картину, роман — и в этом случае его подсознание ощущает вибрации сахасрары, свойственные любому творцу, ибо когда человек занимается творчеством, то результат его творчества — это не более, чем отражение того центрального творящего начала, которым в данный момент является его личность, и которое психологически отождествляется с Богом-творцом Вселенной. Таким образом, выход на уровень сахасрары — это психологическая необходимость для человека, ответственно творящего что-либо новое, и вопрос заключается не в его самомнении как таковом, а в его ответственности перед миром за свои действия. Уж если ты встал в центре мира, то ты должен следить за тем, чтобы мир в результате оказался не обездоленным, а, наоборот, украшенным тобою, и в этом искушение и дерзновение сахасрары.
Ответственность человека сахасрары есть, таким образом, ответственность за весь мир целиком, и психологически он переживает ее именно так. Если человек аджны отвечает за какой-то аспект мира, то человек сахасрары отвечает за него как за единое целое, и как бы боковым зрением он должен видеть и все его качества, и все его формы; другое дело, что, в зависимости проработанности этого уровня, боковое зрение может быть более или менее подробным и точным, да и сам мир человек может воспринимать совершенно по-разному.
Фокус внимания человека сахасрары не обязательно постоянен; даже если он сосредоточен на своей личности, последняя может измениться, и тогда расстановка акцентов будет совершено иной; кроме того, он может с тем же пылом, с которым сегодня поклонялся одному идолу, завтра переключиться на новый. Фокус его внимания может измениться кардинально, но характер внимания (пока действует архетип сахасрары) не изменится, и в новом объекте внимания человек по-прежнему будет видеть весь мир, хотя уже и несколько по-другому. Так один шах собрал однажды своих жен и торжественно объявил им: «Я покидаю вас: я полюбил другой гарем!» Для человека, привыкшего к моногамной семье, это заявление может показаться странным и даже лживым, но для человека сахасрары оно более чем естественно: его концентрация на одном видении мира прекращается и включается концентрация на другом; его фокус внимания меняется, и он сам психологически полностью меняется вместе с ним, и перестройка психики оказывается тем глубже, чем сильнее сдвинулся фокус внимания.
Творчество человека сахасрары само по себе чересчур абстрактно и синтетично. Реально оно может служить источником вдохновения для уровней аджны или вишудхи, но его энергия, даже если она велика, не развернута. Если это поэт, то о нем впоследствии скажут, что это поэт для поэтов, а обычному читателю воспринимать его стихи будет очень сложно — таков, например, Велемир Хлебников. Сахасрара в своей синтетичности и непроявленности чем-то похожа на муладхару — но разница здесь огромна: человек сахасрары не может позволить себе той оригинальности и самобытности, которая отделяет человека муладхары от мира; наоборот, человек сахасрары полностью укоренен в мире, фокусом которого он является, и он ни на секунду не может от него отделиться: этот мир и есть он сам.
Слабое место человека сахасрары — ограниченность мира в том виде, как он его воспринимает. Автор напоминает, что все описания в этой книге принципиально субъективны, то есть они ни в какой мере не являются описаниями объективно существующих в природе явлений, а представляют собой не что иное, как модальности, или способы видения человеком себя и окружающего мира. Поэтому когда автор говорит, что человек сахасрары является фокусом мира, то имеется в виду не объективно существующий мир как Вселенная со всеми ее неизмеримыми пространствами и неисчислимыми формами, а мир в восприятии данного человека, и слабое место человека сахасрары — это слабое видение мира: он (человек сахасрары) безусловно находится в фокусе видимого им мира, но этот мир может быть чрезвычайно незначителен, и в этом случае все его творчество и все его усилия будут не более чем пародией на истинное творчество и истинную работу; но, с другой стороны, чисто психологически это нисколько ему не мешает (а в некоторых случаях даже помогает) выходить на уровень сахасрары и пребывать на нем.