Страница 65 из 75
Таким образом, в случае вишудхи окружающая среда представляет собой порожденную некоторой единой мыслью совокупность форм, которые самым интимным образом переплетены друг с другом и в некотором смысле родственны. Между ними существует очень большое количество связей и, вместе с тем, они различны: каждая из них имеет свою определенную, отчетливую индивидуальность и заполняет свою уникальную нишу, которой данный объект необходим и где он нашел свое место. При этом он обладает определенной свободой, но эта свобода не индивидуалистического толка, она не идет за счет окружающей среды, а, наоборот, его устремления заключаются в том, чтобы вписаться в эту среду наиболее органичным образом.
Отличие вишудхи от анахаты заключается в том, что если на анахате «органичность» и «естественность» суть понятия совершенно интуитивные и никак не относящиеся к числу инструментальных, то на вишудхе, наоборот, они совершенно конкретны, и истинная, глубокая и тонкая адекватность и нахождение своего точного места достигаются не интуитивно, а точно найденными усилиями, которые на человеческом языке обозначаются такими словами, как «мастерство», «профессионализм», «точное знание». Эти слова относятся, таким образом, не только к самому объекту, но и к миру, в котором он располагается. Если на анахате объект получает из окружающего мира благодать в чистом, абстрактном виде, и нет принципиальной разницы, как она материализуется (если она вообще материализуется), то на уровне вишудхи то, что казалось на анахате благодатью, оказывается некоторым сырым материалом, которому для материализации и адекватного воплощения требуется особая энергия. Эта энергия и есть энергия вишудхи, энергия мастерства и точного знания. Если анахате свойственна экологичность как общее понятие, то на вишудхе «экологичность» — это одно из ключевых слов, но мыслится оно совершенно конкретно, то есть экология достигается не через абстрактное добро и благожелательность, которые неизвестно как проявятся в каждом конкретном случае, а через точное знание и искусное умение, которые позволяют расположить объект точно в том месте мира, где ему должно быть, и включить его в эволюцию мира точно на тех ролях, на которых ему следует находиться. Естественно, что такое включение, ясно видимое и точно направляемое, требует знаний не только о самом объекте и его возможностях, но также и о мире, причем о мире в целом.
Жизнь в среде. Степень обособления объекта в окружающей среде понижается с увеличением его эволюционного уровня. Хотя на анахате объект раскрыт среде, воспринимая энергию благодати, идущую к нему и, соответственно, мир раскрыт к анахатному объекту, но это раскрытие с точки зрения вишудхи чересчур абстрактно и аморфно. На вишудхе объект является частью мира как его отдельная форма, и эта форма связана со всеми другими формами. Мир, с точки зрения объекта вишудхи, чрезвычайно уязвим, то есть любое неосторожное движение, любое неточное поведение ведут не только к нарушению самого объекта, но и к нарушению мира, причем не отдельной его части или грани, а мира целиком: мир в целом становится хуже, если вишудховский объект располагается не так, как он должен располагаться, или функционирует не так, как должен функционировать. Конечно, мир от этого не разрушается, но его гармония от этого понижается, и то же относится и к связям данного объекта с другими объектами. Эти связи должны быть установлены очень четко и функционировать вполне определенным образом, а при любом отклонении уровень гармонии и связности мира уменьшается. Таким образом, на вишудхе объект ощущает свою колоссальную ответственность перед миром и требовательность мира к нему, но аналогичные требования он предъявляет и к самому миру. Здесь уровень их согласования настолько высок, что кажется удивительным, сколь точно устроены и мир, и объект, так что они могут сосуществовать: мир обеспечивает существование хрустального объекта, а объект поддерживает хрустальный мир — столь хрупким кажется их взаимное бытие. Тем не менее, ежесекундно происходит чудо, и объект продолжает свое существование.
Таким чудом является, например, чудо жизни. Она требует столь высокого уровня организации отдельного объекта, будь то растение, животное, и в особенности человек, такое количество опасностей подстерегает жизнь каждую минуту и столь узка экологическая ниша для нее, что само ее существование кажется совершенно невероятным — и тем не менее мы каждый день его наблюдаем.
Однако как чудо бытие вишудховского объекта смотрится лишь с уровня манипуры; на уровне самой вишудхи это бытие необходимо как часть бытия сотворенного мира: с одной стороны объект, действительно, необыкновенно сложен, тончайшими нитями связан со всеми объектами в мире и является проявлением разнообразнейших качеств, свойственных миру, но, с другой стороны, без него мир не может существовать, и это не метафора, а граничное условие и совершенно буквальная реальность, и поэтому мир беспокоится о существовании вишудховского объекта и обеспечивает ему для этого все необходимые условия, обеспечивает с тем более высокой точностью и тщанием, чем сложнее данный объект, чем утонченнее его структура и форма.
Человек вишудхи
Религиозность. Имя вишудховского Бога — это совершенство. Совершенен мир, порожденный этим Богом, совершенна каждая его форма, совершенны ее связи с другими формами, совершенен план, по которому развивается мир. Если бы понятие совершенства было статичным, это был бы один мир, но поскольку мир динамичен и в нем есть место развитию, то в нем есть формы низшего порядка и формы высшего порядка, и возможность трансформации низших форм в высшие, и все они совершенны с позиции процесса эволюции мира в целом. Бог глазами человека вишудхи — это гениальный мастер, сотворивший тончайшие ажурные конструкции наряду с конструкциями грубыми и примитивными, и сочетавший все это в немыслимо сложных, но преисполненных гармонией узорах: живых, подвижных, развивающихся и всегда невыразимо прекрасных. Чего на вишудхе нет, так это понятия одиночества. Каждый элемент, каждый объект, каждая форма представляют собой вариации более абстрактных форм и связаны разнообразными связями со всеми остальными формами мира, образуя таким образом единство, о котором на вишудхе прямо не говорится, но которое на ней очень отчетливо ощущается. На вишудхе мир един; первое ощущение этого единства приходило уже на анахате, но там оно было еще интуитивно-абстрактным, здесь же оно предметно и ощутимо, и поэтому одиночество, изоляция во времени или пространстве здесь невозможны.
Вера человека вишудхи — это вера в красоту, в гармонию, в проявленную форму. Человек вишудхи видит Бога в каждой проявленной форме и в каждом объекте, видит Его одного, но все время разного, и именно в этих переливах Божественного заключены его высшие экстазы, его высшая очарованность Божеством. Для него Бог всюду в мире и, в то же время, он везде разный, Бог в точности согласования форм и в универсальности связей между ними, обеспечивающих единство бытия.
Карма, с точки зрения человека вишудхи, являет собой идеально согласованную и идеально синхронизированную последовательность событий, самое ничтожное из которых несет на себе отблеск и след Божественного присутствия и ничто не является случайным — все идет на пользу человеку и его развитию. На вишудхе нет понятия греха и нет понятия возмездия, и здесь также нет понятия милосердия, поскольку милосердие предполагает страдание или нежелательность какого-либо события в жизни человека, а на вишудхе все события желанны, поскольку они согласованы и санкционированы единым универсальным и совершенным бытием.
Уровень вишудхи в сильном варианте у человека встречается довольно редко, он представляет собой большое испытание, поскольку не только ежедневно, но буквально ежечасно, ежеминутно он должен приветствовать то, что с ним происходит, и ликовать по поводу любого события, которое происходит в его жизни, ощущая и переживая его связь со всеми остальными событиями и воспринимая его абсолютную, с одной стороны, уникальность, а с другой стороны, богоданность. Поэтому вишудховское переживание жизни и мира у обычных людей и даже у людей необычных возникает не слишком часто; как правило, это моменты их высокого подъема, чаще всего связанного с интенсивным включением в профессиональную деятельность, в которой человек, достигая высокого совершенства, иногда поднимается на вишудховский уровень. Гораздо реже и у гораздо меньшего количества людей вишудха проявляется в обыденной жизни. Вишудховский уровень здесь, как ни странно, достигается с гораздо большим трудом и требует от человека гораздо больших моральных и духовных усилий.