Страница 1 из 10
Михаил Лезинский.
Большая-пребольшая сказочка для Мих, Вась, Петь, Генрихов…
ШТУЧКА ПО ИМЕНИ ДРЮЧКА ИЛИ СКАЗОЧКА ДЛЯ МИХ
Житейская драма для детей и взрослых неопределённого возраста .
Действующие , противодействующие и бездействующие лица . А так же – их исполнители:
МИША – он же Михаил Лезинский. Молодой человек, не достигший на сегодняшний день, нескольких лет до семидесяти.
НЮША – она же Татьяна Севастьянова. Немолодая особа неопределённого – определённого возраста , струшка двадцатипяти лет .
МИХАЭЛЬЧИК – он же Миха Даниловский , большой друг животных.
МЫШОНОК – он же Серенькое Ушко Серебряное Брюшко, он же / скрипач и поэт, – надежда мамы Моти Цукерман и отца Адика Вольфсона.
КОТЁНОК – он же Завиток Черномырденький или – Черноморденький – это как кому нравится.
ЗАЯЦ – он же Трус-Трусы Лохматые (Махровые, Терпеливые, Безразмерные) Усы.
ТЁТЯ МЫША – она же Рутти по фамилии Трутти! Может наоборот, Трутти по фамилии Рутти, дальняя, – а может даже очень близкая! -родственница Серенького Ушка Серебряного Брюшка.
СТРЕКОЗА – она же Вертолётиха Четырёхлопастная, Не полостная, а лопастная. Просим не путать! Она же – Выпуклые Глаза.
ЖАВОРОНОК – он же Чистое Горло Поэта, он же – Поющее Чудо Природы, он же… Много чего он же!
ВОРОН ВОРОНОВИЧ – он же – Шимон Петрович. Он же – Чёрный Пречёрный Клюв, он же – Секим – Башка.
СОВА – она же – Кладезь Мудрости.
КОЗЛЁНОК – он же – Петя-Петюнчик, он же – будущий Козёл Пётр.
И так, СКАЗОЧКА ДЛЯ МИХ НАЧИНАЕТСЯ
ШТУЧКА ПО ИМЕНИ ДРЮЧКА
Плачет маленький Миха горючими слезами, и крупные,
размером с яблоко, нет, с грецкий орех, слёзы жемчужины падают. – кап – кап! – на мраморный пол. В Израиле что ни пол, то – мрамор!
С чего это вдруг расплакался Миханьчик?
Причина для слёз имеется, как же без причины. Все знают: слёзы без причины – признак… А у Михи была причина: у него исчезла красивенькая такая, блескучая такая-штучка по имени Дрючка. И блестела эта штучка – дрючка на солнце, как золотая.
От стука слёз, размером с яблоко, врать не будем, с маслину! -проснулся мышонок Серенькое Ушко Серебряное Брюшко, – Михин дружок! Хотел он подбежать к Михе, узнать, что же всё-таки случилось за это время, пока он отсыпался в банке с мукой, но раньше Серенького Ушка, возле плачущего Михи оказался пушистенький, мохнатенький котёнок Завиток.
У котёнка Завитка с мышкой Серенькое Ушко имелись некоторые расхождения во взглядах на жизнь, и они предпочитали не общаться друг с другом. Но Михаську оба любили, и это немаловажное обстоятельство сглаживало, – применим высокий штиль! – шероховатости в их отношениях.
– Что же ты так горько плачешь, мой маленький, мой сладенький,
Миха? – спросил Завиток.
– Как же мне не плакать, – всхлипнул он :
– Не плачь, ОДУВАН ДУШИ МОЕЙ, я отыщу твою блескучую штучку, клянусь хвостом и ушами!
Так сказал котёнок Завиток и повернулся к кухне, – там по его наблюдению, должен был находиться мышонок.
Так и есть мышак Серебряное Брюшко, после ночи, проведённой в банке с мукой , был весь белый . Альбинос несчастный!
– Эй ты, Оборванное Ухо Набитое Брюхо, ответь мне: согласен ли ты побыть с Михаськой, пока я буду искать эту, ну как её, – штучечку – дрючечку? – мяу-мяу вымякнул котёнок.
– Прошу не обзываться, – это раз, и два-с, без тебя знаю, что мне делать! И за что только Миха тебя любит?!
– А тебя? – прокукарекал, (гавкнул, пропищал, мяукнул, прошипел – ненужное зачеркнугь ! ) Завиток.
– Меня? А за то, что я пишу отменные, – пельменные, широченные, здоровенные, переменные, сокровенные и т. д. – следишь за рифмой? – стихи.
– Ну ты, Серый, даёшь!
– Даю, – не стал спорить мышак Серенькое Ухо, – мы, серые, рождаемся поэтами , – поэзия растворена в нашей мышинской крови.
– И пишешь серые, – подковырнул его Завиток, – стихи!
– Мышонок улыбнулся, отчего его мордашка стала пресимпатичнейшей, отряхнулся от муки и пропел нараспев , как современные барды или менестрели:
Стихи бывают разные:
Зелёные и красные,
Коричневые, серые,
А мне по нраву – белые!
– Вот за это я тебя и уважаю. Но не только за это, – Завиток внимательно посмотрел на себя в зеркало, которое недавно соорудил из консервной банки, – и добавил:
– Научи меня сти – хо-сло-же-нию! Ты вот квакаешь стихами, а я
что, хуже тебя?!
Не знал Серенькое Ушко, что нельзя научить писать стихи, и только поэтому – научил. Тем более кот, который в принципе, против всех мышей, признал в нём, маленьком мышонке, натуру творческую, да не только признал ещё и помощи попросил ! –
Завиточку в его странствиях это умение, – где любая самая малая козявочка или пичужка , где самая малая зверушка умеют слагать петь оригинальные песни и стихи! – очень даже пригодится.
Будущий кот, обрадованный, что умеет рифмовать строчки , но испуганный своими стихами , – они же были первыми ! – продекламировал:
– Не только это, – закричал мышонок , – нас связывает и
беспредельная любовь к Михе . Мы с тобой , Усатый Брат Мой , словно мама с папой для Михасика. А посему…
От прозы мыш – норуш вновь перешёл к стихам:
Завиток даже прослезился от таких поэтических речей, – есть на кого оставить Миху!.. Но натура есть натура. Устыдился Завиток своего ласкового тона и сказал грозно, грознее не придумаешь:
– Слушай моё последнее слово, – так начал свою речь
Черноморденький, – слушай, что тебе скажет Укротитель диких мышей
Завит Завитыч , пока я буду разыскивать блескучую штучку -дрючку!
– Ту самую, что Михе папа подарил на день рождения?
– He-е, ту , которую он сам нашёл и подарил тоже себе сам. Только ты, пожалуйста – чувствуешь мою врождённую интеллигентность!? – не перебивай , а не то хвост тебе перекручу!
– Молчу, молчу!
– То-то же! А ещё мой учитель стихосложения!… – пристыдил Черномырденький мышонка. – Повторяю для непонятливых! Пока я буду отсутствовать , ты развлеки Михасика. Чтоб ни одна драгоценная слезинка не выкатилась из его распрекрасных глаз. Понял?