Просто работа

В самом порту строения в два ряда идут. Первые — склады и разные производственные лабазы. Там, где торгуют сетями, бочками и прочим необходимым в морском деле. Это все к пирсам приткнулось. За ними тянется параллельно улочка, где уже магазинчики, рыбные развалы и шатры, куда приличная публика заглядывает. По утрам слуги закупаются, после обеденной сиесты горожане, скупающие разные диковинки. Ковры, раковины, жемчуг, шкуры невиданных зверей. Не знаю, как далеко биом раскинулся, но у меня осталось впечатление, будто попала на арабский базар: глаза разбегаются, все интересное и хочется если половину увиденного не скупить, то хотя бы потрогать. Еле себя в руках удержала.

Лавку Идуды нашла быстро. Тут над каждым сарайчиком вывеска. У кого-то рыба, у кого-то кораблик, у кого-то осьминог, насаженный анусом прямо на пику. У нужного мне человека на крыше вывеска, где на темно-синем фоне огромный белоснежный глаз. С ресничками. Глаз нарисован, реснички приделаны в виде гибких прутиков, ветер их чуть-чуть шевелит, привлекая внимание прохожих.

Ближняя к улице стена — распашная. Поднял наверх щиты, столбиками закрепил — вот тебе и крыша, и сразу доступ к прилавку. Хозяин в данный момент чистил доски от налипшей чешуи, смывал остатки потрохов в узкую канавку. Соседи делали точно так же. Кто-то уже совсем закончил и теперь мыльной пеной и шваброй наводил марафет. А что — одобряю. Ни вони, ни грязи. Наверняка власти еще и вредных ребят пускают с пачкой штрафных квитанций. За порядком не следишь — вот тебе бумажка, оплата в канцелярии в обед, кроме выходных дней. Пару раз звонкой монетой накажут — моментально станешь поборником чистоты.

— День добрый, человек моря, — поздоровалась с загорелым до черноты стариком. Но как только обернулся, пометку себе сделала — обмишулилась ты, подруга. Ему от силы лет сорок пять. Для местных это самый расцвет. Просто худой, мосластый, морем просоленный. И волосы паклей, в небрежный пук сзади обрывком веревки прихвачены.

— И тебе здравствуй, госпожа. Прости, я уже закрываюсь. Весь улов распродал.

— Мне бы поговорить с тобой, Идуда. Можно у тебя, можно в трактире. Желательно без чужих ушей.

Зыркнув по сторонам, рыбак согласился:

— Тогда у меня. Разносолов не обещаю, но бражка есть.

— А чего полегче? Я по жаре крепкие напитки стараюсь не пить, голова потом болит.

— Чай есть. И луговой, и с заливных чаков, и заморский.

Покопавшись в рюкзаке, достала свернутый из большого лопуха кулечек:

— У меня лесной есть. Наверное, у вас редкость. С ягодным листом, пахучий.

— Буду рад, я люблю новый чай пробовать. Проходи, я пока воду поставлю греться.

* * *

После второй кружки рыбак не выдержал и выдал «в лоб»:

— Я думал, меня раньше найдут. Долго вы следы разбирали.

— Ты о тех людях, кому весточку сбросил? Они про тебя не знают. Я по друзьям смогла о тебе сказки послушать. Якобы ты знаешь, как до хранителя Грааля добраться можно.

Сидели внутри, подальше от набирающего силу солнца. Тенек, стена пока в виде «распашонки» стоит. Поэтому лавку внутри ветерком продувает. И чай. Горячий, пахучий, с привкусом настоящего Леса. На прилавке тряпица, поверх горками разные сладости. Я только изюм узнала и вроде сливу сушеную. Остальное ни разу в жизни не видела. Хотя — вкусно. Одни кусочки сладкие, другие с кислинкой, третьи будто солью изнутри пропитаны. Надо будет потом на рынок сходить, набрать в дорогу.

— Значит, ты не из чужаков.

Аккуратно придержав крышечку на пузатом заварнике, доливаю себе в большую кружку. Отщипнув кусочек с прессованного бруска с зернышками, начинаю объяснять:

— Гостей у вас много, разных. Одни — мулами работают. Грузы туда-обратно таскают. Другие от безделья деньгами сорят. Это «туристы». Заглянуть в местные Города, подлечиться, по развалам походить. Третьи проводниками вкалывают, как я. Безопасно от одной точки до другой провести. Охотников проводить до места, где монстров видели. Посылку передать как можно быстрее… Самые последние — это кукловоды. Они похуже королей с советниками будут. Люди, кто привык другими жертвовать ради личных корыстных интересов. Вот им твоя весточка и попала. Поэтому по другим биомам ищут тебя. И хранителя. Очень им Грааль нужен. Чтобы еще больше возвыситься.

— А тебе?

— Мне сначала надо с хранителем встретиться. Понять, почему она артефакт продать хочет. И уже от этого плясать.

Не уверена, что Идуда мне поверил, но толику сомнений я в его душу заронила. Молчал, о своем думал. Потом заявил:

— Мне особо скрывать нечего. Поэтому могу тебе все поведать. Но плату запрошу за это серьезную.

— Что хочешь?

— В море хочу тебя посмотреть. Море — оно чешую наносную сдирает. Когда в порт шла, тучи видела? Шторм идет. Слабенький, но все же. Завтра с утра уже ударит по берегу. Змей пригонит. Их будут из пушек бить, шкуру портить. На пролитую кровь обязательно танни придут. Знаешь таких?

— Нет, не слышала. Я здесь в первый раз.

— О, это рыба богов! Вот такая, — Идуда развел руки в стороны. — Жирная, вкусная, если подкоптить — лучшее блюдо. За одну рыбину дают золотой не торгуясь. Или горсть жемчуга с горкой… Танни ходят большими косяками, но очень глубоко. Обычно их не поймать. И постоянно рядом с морскими змеями, остатки их пиршества подбирают. У меня лодка в каменном сарае рядом с рекой. Когда ветер чуть стихнет и повернет от берега, парус поставим и пойдем на охоту. Гарпуны с веревкой, станешь рыбу добывать. Я править буду. Возьмем хороший приз — все расскажу, что знаю.

— Ружье с собой брать?

— Не, зверье ты не отгонишь. Змея — только если пощекотать. Главное — за борт не свалиться на волнах. Могу не успеть выловить… Если в ту сторону пойдешь, там лавки в конце. Попроси на тебя одежду для промысла подобрать. Штаны плотные, сапоги с акульей подошвой, чтобы не скользила. Рубаху с поясом. И перчатки с металлической сеткой. Танни — зубастые, запросто могут за руку тяпнуть. Ножи и все остальное я дам.

— Во сколько к тебе подходить?

— Сегодня после обеда. Перекусим и в лодочный сарай пойдем. Там переночуем и оттуда уже в море.

Поднявшись, подцепила рюкзак за ремень и уточнила. Очень уж на меня выжимка из бестиария впечатлила:

— Не сожрут ночью? За Городом у вас какой только дряни не бегает.

— В сарайке можно не волноваться. А как шторм начнется, вся живность по норам забивается. По реке крокодилы поднимаются, их приливом и теплой водой гонит. Но они туповатые, лодки никогда не трогают. Ходить у них перед носом не советую. Но нам и некогда будет, делом займемся.

— Поняла. Тогда часа в четыре буду. Нормально?

— Жду…

Прикольно. Значит, я еще помощником рыбака поработаю. Главное, что за утро узнала — существует хранитель. В цвет меня оборотни вывели, с нужным человеком встретилась. И пока я все детали не узнаю, с него не слезу.

* * *

Лавку для промысловиков нашла легко. Там наверху будто белье повесили сушиться — на ветру полоскало тряпье вместо флагов. Стены — тоже на распашку, только уже к пирсам. И сидят четыре дедка колоритных, в наброшенных на голое тело жилетках. У каждого грудь и руки в синих татушках. Наверняка подобным образом местные личные достижения отмечают. Типа — сто выходов в море; удрал от кита; намотал на винт в ближайшем борделе.

— Чего ищем, человече?

— Одежду для промысла танни.

— Брату? Мужу?

— Себе.

Старые перцы оживились. Наверное, редкость у них здесь, чтобы по волнам тетки скакали.

— Серьезно? И с кем выходишь?

— Идуда предложил себя в деле попробовать.

— А, краболюб… Ты, наверное, еще не слышала его главную историю, как он пьяным ночью на главной площади от морской твари бегал? Стража тогда от смеха чуть не рехнулась. Уже забили гадину, а наш молодец сверху напрыгнул и давай вилкой тыкать. Где только вилку добыл.

— Спрошу. Если в настроении будет… Что из одежды присоветуете?