Страница 10 из 16
– Каким будет следующий шаг? – Спросила Нелли.
– Ну, для начала расскажу тебе о главном правиле моего Бюро. Оно и самое длинное, к слову. В процессе человек может обнаружить, как в его карман стекаются бессчётные кроны, и заболеть драконьим недугом. Иными словам, стать алчным и сделать деньги самоцелью. Правило гласит, что, если прибыль станет во главу угла, то контракт немедленно разрывают. Потом ответственному музу, конечно, дают по шапке, а его ученик с наибольшей вероятностью потеряет своё состояние.
– Значит, вы не отвечаете за богатство? – Уточнила она.
– Да. В нашей епархии только эгрегор творца, который находит удовлетворение в самом процессе.
– Понятно. А что там с вдохновением? Когда мы начнём создавать шедевры?
Муз прожевал крупный кусок брокколи и спросил:
– Пройдёшь кро-о-шечный опросник?
– Хорошо.
Он принёс ей карандаш и лист с напечатанными машинкой вопросами и местами для ответов. Первый, что её радует, она пропустила. На второй, чем бы она точно не хотела заниматься, Нелли написала: «Рукоделие, живопись, пение, театр, сочинения, танцы и т.д.» Она сама не знала, как лучше ответить, и размашисто перечеркнула всё написанное.
Муз покосился на лист и покачал головой.
– Подумай ещё. Представь себя на сцене под ярким светом софитов и тысячью взоров. Твои движения транслируют по телевизору, дикторы на радио обсуждают их в прямом эфире. Ты чувствуешь себя уверенно и занимаешься тем, что у тебя отлично получается. Тебе не нужны шпаргалки, ведь тело само помнит, что и как делать. Чужое внимание не способно выбить тебя из колеи, ведь ты полностью поглощена процессом. Лёгкая эйфория вызывает приятную ломоту в теле, возбуждение прокатывается от ступней до макушки, опьяняет, ускоряет сердечный ритм. Ты полна энергии и сил. Тебе всё по плечу. Доведя дело до конца, озвучив последний аккорд, сделав финальное па, ты кланяешься зрителям. На тебя обрушиваются шквал аплодисментов. В уголках глаз собираются слёзы счастья. Так чем же ты занимаешься?
Нелли открыла глаза и, покраснев, сказала:
– Я пеку лимонный пирог по рецепту дедушки Фергюса. Тот, который ты завалил.
– Что ж, для начала неплохо. – Улыбнулся Муз. – Научишь меня его печь? Чтобы я больше так не опозорился.
– Почему бы и нет? Давай попробуем. – Воодушевилась Гюллинг.
6. Певчие птицы
– Съезд скандинавских муз? – Переспросила Нелли. – Когда? Где? Зачем?
– Через неделю, в Стокгольме.
Она пыталась переварить только что полученную информацию: Муз собирался на какой-то духовный симпозиум, а значит, они всё же могли находиться вдали друг от друга.
– И чем ты там будешь заниматься?
– Ну, поскольку я начинающий, буду набираться опыта. Меня ждёт много лекций о работе с людьми, семинары по творческим отраслям, супервизия. Последнего, увы, не избежать: работа наставника выматывает, нас обязывают.
Нелли прикусила губу: сверхъестественная организация обладала куда большей серьёзностью, чем её собственная. Она не припоминала ни одного года, когда бы фру Ларссон и уж тем более её куда-то приглашали. Даже на городской междусобойчик. Укол профессиональной ревности не укрылся от Муза, который уставился на неё с просил:
– Что с тобой?
– Ничего. – Отмахнулась она. – Ты уже купил билет?
Он хохотнул в кулак.
– Он мне не нужен. Одно из преимуществ моего вида заключается в том, что я просто полечу в потоках эфира.
Ещё одна привилегия – избегать общественного транспорта – окатила Нелли волной зависти. Она бы сама вступила в ряды вдохновителей, только бы никогда больше не трястись в междугороднем автобусе.
– Хотела бы я это увидеть. – Сказала она.
– Вряд ли это возможно, только если ты не экстрасенс. Для тебя я просто исчезну.
Она не знала полный список чудес, подвластным созданиям вроде него. Дар воодушевлять оборачивался проклятьем вечного преследования. Способность перемещаться в пространстве требовала иногда участвовать в партийных собраниях.
Развалившись на софе, Муз не производил сверхъестественного впечатления: красавцем она бы его не назвала из-за выдающегося носа и непослушных волнистых прядей, которые напоминали ей взрыв фузилли на макаронной фабрике. На его ступнях болтались тапки на размер больше, а в одежде мелькали жёлтые заплатки. Свои несовершенства он не прятал, а подчёркивал. Она решила, что музы бедны как церковные мыши.
– Хотел попросить об одолжении. – Оживился он. – Присмотришь за моими птицами? Их нужно кормить и поить, клетку я уберу перед отъездом.
Нелли оскалилась от мелкого злорадства и добавила:
– Твоя очередь давать мне ключ.
– Нет необходимости: я не запираю дверь. У меня и ключа-то нет…
***
В первый день без Муза ей показалось, что в доме создался всепоглощающий вакуум. Музыка, которой он наполнял подъезд, эффект чужого присутствия, волнительное ожидание стука в дверь – всё это ушло вместе с ним. Только канарейки разрывались в тоске по хозяину.
Нелли забегала к ним дважды в день. Птицы – жёлтая и оранжевая – стали узнавать её и больше не забивались в угол клетки, как в момент знакомства. Она досыпала им корм, наливала свежей воды в миску, любовалась тем, как они прыгают с жёрдочки на жёрдочку, чистят перья и хохлятся. Чтобы хоть как-то скрасить их вынужденное одиночество, она ставила одну из пластинок в проигрыватель перед уходом. Закрывая дверь, Нелли представляла, что её волшебный помощник там, внутри, ждёт её также, как она ждала его.
Ей уже не хватало Муза, и это начинало её беспокоить. Они знали друг друга совсем недолго, и больше всего на свете ей хотелось поскорее завершить контракт, но, чтобы при этом он не уходил к следующему ученику.
– Это глупо, – рассуждала она перед сном, – он не останется здесь навсегда. Однажды мы придумаем амбициозную цель. И, как только добьёмся её, то пожмём друг другу руки на прощание. Конец обязательно наступит.
На следующий день она вернулась к пернатым и заметила мелованную брошюрку, прислонённую к клетке. Канарейки самозабвенно обгрызали её края сквозь прутья. Нелли потянулась за листом, отчего воздух пронзило недовольное чириканье. Даже когда объявление было у неё в руках, птицы отказывались признать своё поражение: они повисли на прутьях и раскрывали клювы.
– Вы проголодались? – Спросила она. – Ладно, вы правы, сначала я должна позаботиться о вас.
К ассорти из крошечных злаков и свежей воде они даже не притронулись. Нелли просунула сквозь решётку кусочек яблока, но они продолжали сидеть у передней стенки.
– Чего же вы хотите?
На поддоне клетки она заметила бумажные ленты в мелких дырочках и решила, что птицы так развлекают себя за отсутствием компании.
– Бедняги, маетесь от скуки. – Посочувствовала Нелли. – Будь вы ручными, я бы выпустила вас полетать.
Рядом не лежало ничего, что могло бы заменить брошюру: книги на полке она отмела сразу. Пришлось порыться в кухонных шкафчиках в поисках газеты. Единственная, с прошлого десятилетия, валялась на самом верху. Гюллинг посчитала её дату последней, когда здесь ещё жили люди. Муз был не в счёт.
Нелли взгромоздилась на табуретку, та покачнулась, и она чуть не упала. Затем она порвала газету на длинные полоски, часть из низ засунула в поддон, а другую скрутила и поставила рядом с клеткой в виде букета. Канарейки дружно занялись делом, а она вернулась к отложенной брошюре.
На титульном листе чьи-то руки обсыпали торт миндальной стружкой. Текст сверху гласил: «Путь к сладкой жизни прост». Заинтригованная, Нелли раскрыла обложку и увидела разбросанные всюду фотографии ягодного парфе, морковных пирожных, бисквитных рулетов, шоколадных трюфелей и маленьких кексов с кремовыми шапками. Между ними лежали радужные бисеринки, лепестки белых роз, съедобный жемчуг. Любуясь заманчивым десертным хороводом, она сглотнула слюну.
Растянутая на разворот фраза обещала: «Пройдите его в школе кондитеров Лива Оландера». На последней странице скромно пряталось фото самого преподавателя – серьёзного мужчины средних лет в очках и поварском колпаке. Нелли никогда не слышала о нём раньше, но составитель рассыпался в дифирамбах и потратил полстраницы на перечисление наград, которые мало о чём ей говорили. Заключительным штрихом были выведены телефон, время работы и адрес школы, по удачному стечению обстоятельств находившийся на Бергсгатан6, откуда было рукой подать до «булочного» переулка Багери и нотариата.
6
Bergsgatan (швед.) – Горная улица.