Страница 10 из 12
Эли посветила фонариком и увидела в стене блеск сероватого света, а в нём – свое слабое отражение, будто прямо перед ней в пещере висело тусклое зеркало. Конечно, никакого зеркала там не было, просто часть стены была очень ровная и свет отражала. Ладошка потянулась, ещё раз провела по гладкой стене. И вслед за движением свет стал ярче, и отражение появилось почти ясное.
– Да-ар, смо-три! – Эли старалась быть спокойной, но всё равно запнулась от волнения. – Смо-три, что я нашла!
Ноги у Лю̀си уже хорошо научились ходить, она подошла к подруге, и тоже провела рукой по гладкой стене, отчего свет в ней стал ещё ярче. И тогда Лю̀си, как хорошая хозяйка, сказала: «Хм, пыль!» Потом пожала плечами и добавила: «Наверное». Она снова провела по гладкой стене, и отражение в ней стало ещё ярче – как в светящемся зеркале. Теперь в пещере было столько света, что фонарики превратились в горящие кружочки, их лучики уже не были видны. От стены с гладким зеркалом шёл ровный свет. И каждое движение ладошек делало его сильнее, ярче, словно стирало невидимую пыль.
Девчонки про всё забыли, начали играть в волшебное зеркало, как в игрушку, и забыли про всё на свете. Лю̀си водила и водила рукой, а зеркало светилось и светилось ярче. Эли стояла рядом, помогала. Подруги даже про великана забыли, про пленницу, про круглую пещеру, в которой непонятно было, куда дальше идти – разве что обратно домой… Ладошки так и мелькали, а зеркало уже не просто светилось, оно почти горело ярким огнем. И вдруг вся стена вспыхнула, будто загорелась. Эли и Лю̀си еле успели зажмуриться, чтоб не ослепнуть. И ещё долго не решались открыть глаза. Они испугались, сердечки их колотились, но любопытство щекотало изнутри: «А что там в зеркале? Светится так же сильно или погасло?» А в закрытых глазах расплывались круги разных цветов.
И когда девчонки наконец перестали бояться и осторожно приоткрыли глаза, сквозь разноцветные круги они увидели в зеркале мягкий свет. И это был не просто свет, а картинка, как в кино. А в картинке появилось… Нет! В картинке появился! Очень злой великан с выпуклыми глазищами – точно, как большая жаба. На его лице дергался толстый нос, а губы беззвучно шевелились, он что-то бурчал под свой нос. Потом лицо отодвинулось, весь великан стал виден, а под распахнутым плащом даже прекрасную пленницу можно была разглядеть. Она всё смотрела в никуда странными глазами, а этот, такая жаба, неласково обхватил её большой лапой. Девчонки хотели разозлиться, но не успели, даже пошевелиться не успели, как великан поднял вторую лапу и погрозил им толстым и длинным пальцем. Потом отступил ещё дальше и пленницу затиснул глубже под плащ. Стал пятиться, пятиться, дошёл до стены. И начал в ней… растворяться. И не только растворяться, он опускаться куда-то вниз, словно за стеной были новые ступеньки.
Подружки так и застыли. Увидели Большую Жабу и двинуться не могли, стояли столбиками, пока великан не исчез и зеркало не потухло. Еле-еле мерцало.
– Ха! Это он нам грозить будет! Это мы ему! Как сейчас погрозим! – Лю̀си встрепенулась и щёки надула.
– Подожди, дар, подожди. Тут, кажется…
Эли не договорила, снова нахмурила чёрные брови, пытаясь что-то сообразить. Она провела пальчиком в воздухе черту, ещё одну, словно рисовала картину, словно картина ей помогала думать. И вдруг начала пятиться.
Лю̀си с удивлением следила за её шагом, смотрела, как Эли осторожно ступает, как она движется от зеркала к дальней стене. А потом удивление Лю̀си стало большим – Эли пятилась и пятилась, но как дошла до стены, не остановилась, а вошла в неё спиной и наполовину исчезла.
– Всё понятно! – Эли говорила тихо и спокойно, будто делала что-то обычное. – Всё понятно, здесь можно выйти из пещеры. Здесь лестница продолжается.
Тут Эли неловко махнула рукой и снова нахмурила брови, ей что-то открылось, не очень приятное.
– Да-ар, ты дай мне рюкзак, только осторожно. Пожалуйста.
Лю̀си вышла из удивления и подтащила красно-зелёный рюкзак поближе к стене, из которой выглядывала половинка Эли.
– Дай мне в руки, я сама не могу взять.
– Почему не можешь?
– Стенка не пускает. Она пускает только в одну сторону, когда в неё пятишься.
– Когда пятишься? А, может, это ловушка?
– Не знаю, я пока только лестницу нащупала. Но мне уже деваться некуда, так что давай рюкзак. Лучше я с ним в ловушку попаду, чем без него. А ты пока тут стой.
Эли по привычке хмурила брови, но всё равно пыталась улыбаться.
– Ну и шуточки у тебя, дар! Ф-ф-фр! – Теперь Лю̀си не стала надувать щёки, не стала возмущаться, а просто фыркнула на подругу. – Что, я здесь стоять буду? И ждать непонятно чего? Нет уж, бери свой рюкзак, а я следом за тобой попячусь.
Эли взяла свой перепачканный зелёной краской рюкзак, осторожно протащила сквозь стену и взвалила на плечи. Очень осторожно. Сейчас руками не за что было схватиться, вот она и старалась не упасть. Потом опустилась на одну ступеньку, на другую, и наконец смогла руками опереться на гладкий пол.
– Да-ар, ты только, это, не свались, когда будешь проходить сквозь стену.
– Не свалюсь, дарагая, сама не свались. А я не собираюсь тут сваливаться.
Лю̀си снова фыркнула, взвалила на плечи рюкзак и попятилась сквозь стену. Пройти в неё оказалось совсем просто, будто и не было никакой стены. Лю̀си нащупала ступеньки и тоже стала осторожно спускаться. Очень быстро её лицо погрузилось в каменные трещины, и когда камень сомкнулся, оказалось, что там за стенкой было почти светло, а здесь за стенкой – совсем темно. Зато снизу раздался голос Эли:
– Да-ар, ты здесь?
Лю̀си щёлкнула фонариком, осветила макушку подруги.
– Здесь! А у тебя что там внизу?
– Лестница. Такая же, как раньше.
– Хм! Это я сама вижу!
В свете фонарика Лю̀си, действительно, видела очень знакомую лестницу. А больше ничего не видела.
– Можешь не вертеть головой! – голос Эли слышался как издалека. – Здесь больше ничего нет!
Лю̀си опять хотела фыркнуть, но скоро убедилась, что Эли права: снова у них под руками и ногами была лестница и ступеньки, ничего, кроме ступенек и лестницы.
VIII
Да, за стеной ничего нового не было. Девчонки уже не пытались считать ступеньки, и так было понятно, что их много, очень много. Руки и ноги опять устали и тихо ныли – жаловались. А потом прошло какое-то время, и плечи под тяжёлыми рюкзаками тоже заныли, так измучились, что Эли и Лю̀си чуть не вслух стали жалеть свои бедные плечики. Они всё чаще останавливались, переводили дух, светили фонариками, но ничего нового не видели – всё те же десять ступенек сверху, всё те же десять снизу. И ничего больше.
Но вдруг лестница снова закончилась, а подруги попали в новую пещеру. Она была не круглая, а длинная, вытянутая, и секрета в этой пещере не было: в одном конце ступеньки входили в неё, в другом – выходили. Эли и Лю̀си сразу это увидели, потому что новая пещера тоже светилась, даже посильней первой. Увидели, но не обрадовались. Видно, им так хотелось отдохнуть, они так мечтали сбросить рюкзаки, подумать, потереть волшебное зеркало – всё что угодно, лишь бы отдохнуть. Плечи под рюкзаками снова заныли, застонали так жалобно, что девчонки сжалились над ними, сбросили тяжесть с плеч и сразу – будто взлетели от маленького счастья. Им вдруг так легко сделалось, каждая косточка распрямлялась и радовалась, что на неё больше ничто не давит. Эли даже глаза закрыла от удовольствия, села на пол и привалилась к своему красно-зелёному рюкзаку. И Лю̀си к своему привалилась, зажмурилась и, не раскрывая глаз, скрипнула молнией большого кармана – вытащила из него пакетик с яблоками и конфетами.
Глаза не хотели открываться, шевелиться было неохота. Подруги молчали, жевали потихоньку. Но потом их глаза сами раскрылись и стали разглядывать стенки и уголки, искали замурованное зеркало или ещё что-то чудесное. Но ничего такого не было видно, стенки быль просто шершавые, а тёмный выход со ступеньками – он будто сам говорил, что впереди ещё долгий путь.