Любовь сама выбирает

Он хмыкнул.

– Музыка – одна из многих вещей, которые мы не знаем друг о друге.

Он подложил еще одно полено в огонь и встал, отряхивая руки.

– Я понял, что ты сегодня днем болтала с новым арендатором Чарльза и Сильвии. Давно его знаешь?

Она покачала головой.

– Мы познакомились сегодня утром.

– Ты меня удивляешь, – сказал он ров но. – Я принял его за старого дорогого друга.

Джоанна пожала плечами.

– С одними людьми сходишься легче, с другими труднее.

– И как же вы с ним… сошлись?

– Сомневаюсь, что это представляет какой-нибудь интерес, – сказала Джоанна холодно, стараясь не замечать его сарказма.

– Ошибаешься. Пока мы женаты, все твои знакомства… вызывают у меня глубокий интерес.

Она заколебалась.

– Я встретила его сегодня утром, когда каталась верхом. В этом есть что-нибудь плохое? Или, – с вызовом продолжала она, – мне вообще запрещено знакомиться с новыми людьми?

– Ни в коем случае. – Он с задумчивым видом сделал глоток бренди. – Как его зовут?

– Гордон, – сказала она с преувеличенной четкостью. – Пол Гордон, если это что-нибудь тебе говорит.

– Ничего. И я бы хотел, чтобы так и оставалось.

Она уставилась на него.

– То есть?

– То есть я уверен, что могу рассчитывать на твое благоразумие, – сказал он шелковым голосом.

Джоанна поставила бренди на стол у дивана с силой, от которой хрупкий хрусталь едва не разлетелся.

– Боже мой! – Ее голос дрожал. – Мои поздравления, Габриель. Ты только что провозгласил себя королем двойного стандарта.

– То есть? – Он обернул ее собственный вопрос против нее.

– То есть список твоих «неблагоразумных» побед не поддается изучению.

– Это вульгарно, дорогая. На чем основаны твои домыслы?

– Твои похождения распутника были хорошо задокументированы, – сказала Джоанна презрительно.

– Колонки светских сплетен не самый надежный источник.

– Ты говоришь, что провел последние два года в безбрачии?

Его рот сжался.

– Нет. Когда ты голоден, Джоанна, то подбираешь те крохи, которые можешь.

– И, естественно, у тебя был замечательный аппетит, – предположила она дрожащим голосом.

Габриель задумчиво на нее посмотрел.

– Я уверен, что ты так всегда считала. – Он коротко вздохнул. – Да, я сбивался с пути истинного, но не серьезно и не часто. Ты это хотела узнать?

– Твоя любовная жизнь меня не касается. – Она чувствовала, как пульс бьется в саднящем горле. – Но у леди, которая последует за мной, может быть другое мнение.

– Я надеюсь на это, – протянул Габриель. – Я не выдержу больше безразличия со стороны жены.

Оскорбленная до глубины души, Джоанна вскочила на ноги.

– Ты… ты – лицемер, – сказала она, запинаясь.

Это именно ты был безразличен, подумала она. Тебе было все равно… ты оставил меня здесь истекать кровью.

Он тоже поднялся.

– Еще грубости? – спросил он язвительным голосом и, подойдя к CD-плееру, выключил его. – Может быть, мне стоит научить тебя манерам.

– Сам возьми несколько уроков – верности, – съязвила она в ответ.

– Я уже научился этому, любовь моя. – От его улыбки ее бросило в дрожь. – Моей будущей невесте не на что будет жаловаться, обещаю. – Он резко засмеялся. – Разве не удивительно, что может сделать любовь?

Снедавшая ее боль удвоилась. Сила, которую она не предполагала в себе, помогла ей поднять голову и даже улыбнуться.

– Мне кажется, я не могу судить об этом. Но, возвращаясь к Полу Гордону, я буду благоразумной, если и ты будешь, Габриель. Это все, что могу обещать. Так что решать тебе. Спокойной ночи.

Она повернулась и пошла к двери. Он догнал ее в два шага и как клещами впился в плечо пальцами.

– Джоанна, послушай меня…

– Иди к черту. – Она бросила на него свирепый взгляд. – И убери от меня свои руки.

Позади них тихо открылась дверь гостиной.

– Боже мой, – промурлыкала Синтия, ее прищуренные глаза перебегали с одного на другого. – Это частная ссора или можно присоединиться?

Джоанна послала ей ослепительную улыбку.

– Это конец первого раунда. – Ее голос звучал раздраженно. – И я впереди по очкам.

С высоко поднятой головой она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив их вместе. Когда она пересекала холл, до нее донеслись негромкие голоса и звенящий смех Синтии. Неожиданно бравада покинула ее, и она прислонилась к перилам, уставившись невидящими глазами в пространство перед собой. Какова цена бесплодной победы? – спросила она себя. Когда война проиграна и ты знаешь об этом?

И с побежденным видом она медленно начала подниматься по лестнице в свою одинокую спальню.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Декоратор все закончил, и завтра должны доставить мою новую кровать, – сказала самодовольно Синтия. – Так что я смогу переехать в коттедж на этой неделе. – Она улыбнулась Джоанне через стол. – Так будет гораздо удобнее. Всем. Ты так не думаешь, лапочка?

– Тебе виднее, – ответила Джоанна спокойно, с сосредоточенным видом читая почту.

Он преобразился, когда его покрасили. Мне, наверное, не следовало беспокоиться, потому что я не собираюсь долго там жить, но Габриель настоял на этом. Он невероятно внимателен. – Синтия улыбнулась еще шире и вздохнула, словно вспоминая что-то. Склонив голову набок, она добавила: – Может, заедешь сегодня днем и взглянешь на коттедж? Он же твой, в конце концов.

– Я почти забыла об этом, – ответила Джоанна с холодной иронией. – И, боюсь, сегодня занята. Я обещала миссис Бартон помочь в приходском магазине.

Синтия злобно сверкнула глазами.

– Все еще разыгрываешь из себя хозяйку поместья, дорогая? Интересно, какое наказание тебе придется понести за обман жены викария?

Джоанна сложила салфетку и встала.

– Не беспокойся, Синтия. Жизнь в этом доме при подобных обстоятельствах уже достаточное наказание за все грехи в мире, поверь мне.

Она собрала письма и вышла из комнаты. В холле остановилась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Боже, сколько еще придется вынести?

Эти две недели были кошмаром. Ей все время казалось, что она ходит по тонкому льду. После последней ссоры они с Габриелем обращались друг к другу с холодной вежливостью. Днем она делала все возможное, чтобы не попадаться ему на глаза. Габриель первым катался верхом по утрам, а Джоанна нарочно откладывала свою поездку на потом. Она даже позже спускалась вниз, чтобы не встретить его случайно за завтраком.

Но некоторых встреч за столом невозможно было избежать, и ей приходилось наблюдать явно собственническое отношение Синтии к нему – рука на его рукаве, замечания шепотом, поддразнивание, обиженные взгляды.

Она могла бы только радоваться, что оба предпочитали ужинать вне поместья и проводить вечера вместе в коттедже, – отсутствие новой кровати, похоже, не мешало им.

Джоанна прикусила губу. Не смей думать об этом, твердо приказала она себе и посмотрела на письма, которые держала в руке. Кажется, придется временно отступить от политики невмешательства, потому что ей нужно поговорить с Габриелем.

Со вздохом она подошла к двери кабинета, постучала и подождала, пока он коротко не сказал «войдите». Когда Габриель увидел, кто пришел, на его лице появилось замкнутое, почти настороженное выражение. Он вежливо встал.

– Джоанна, какой сюрприз.

Она услышала в голосе удивление. И что-то еще, пока непонятное. Он выглядит усталым, подумала Джоанна, под глазами залегли тени, на лице заметны морщины. Но потом она вспомнила причину его изможденного вида и ожесточилась.

– Это не визит вежливости, – сказала она холодно и положила письма, которые принесла, на стол. – Я начала получать просьбы от местных жителей, организаций. В Красном Кресте хотят знать, могут ли они в июле провести здесь свою обычную встречу по садоводству. Клуб верховой езды просит нас – тебя и меня – вручать призы на спортивных играх. Список растет, и я… я не знаю, что им отвечать.