Страница 3 из 5
Рыцарь пожал плечами. Дело драконье. Победит, так победит.
– Во сколько ты собираешь побеждать?
– Ровно в полдень!
– Ладно, тогда я приду позже, – ответил рыцарь.
Он совсем не хотел укреплять никакую волю. И потому после того, как изрядно погонял Дракона по полигону, рыцарь заскочил в лучшую кондитерскую городка.
– Мне точь в точь такой торт, какой вы продали моему другу, – попросил он у кондитера.
– А! – откликнулся тот, – тоже будете волю укреплять и соблазны побеждать?
– Вот ещё! Я и так знаю, кто из нас сильнее!
Ответил рыцарь и поспешил домой, к самовару, за которым уже сидела его жена, ожидая любимого мужа с тренировки.
Она точно знала, что сегодня будет что-то вкусненькое!
Потому что весь городок знал о Драконовских методах укрепления силы воли.
Кондитер потирал ручки. После того, как Дракон занялся наконец-то медитацией, продажи увеличились.
Посмотреть на укрепление воли Драконом, бегал весь городок. По очереди.
А кто, скажите мне, удержится, после того, как на его глазах будет одержана такая сокрушительная победа?! А?!
К тому же, некоторые жители очень, очень уважали Дракона и его методы.
И тоже хотели укрепить волю и победить соблазн! Чем они хуже?!
Роковая ошибка Дрыгарга
Дракон, с великолепным именем Дрычарг, был весьма приближен к королевскому двору, и обласкан многими поколениями королей.
Ещё бы ему не быть таким! Скольких принцесс и не только принцесс он похитил! Скольким рыцарям открыл дорогу к трону или к состоянию, в лучшем случае, и к тому и к другому, путем спасения пленниц!
И надо же было ему так опростоволоситься! Нет…опросточешуетца, да? Так правильней?
И ведь ничто не предвещало ничего! Вот вообще! Ничего такого!
Всё шло своим путём и по плану.
Дрычарг получил послание из дворца, и, предвкушая угощение, это он очень любил, развлечение, уважал прямо таки от сюда и до Диво острова. Вознаграждение. А кто его не любит? Вознаграждение оно всем мило. Так ведь? Да и остальные компоненты.… Ой, чегой то меня в философию понесло. Извините.
Так вот, получив послание из дворца, Дрычарг мгновенно туда и направился. А что? Шнурки ему гладить не надо, галстук не обязателен. Фрак всегда на нём. И даже не мнется.
Долетел на душевном подъеме и драконьей тяге очень быстро. Превратился. Постучался. Его пригласили пройти в гостиную, где его уже заждалась королевская семья.
Кроме семьи там сидела какая-то невнятная личность. Определить половую принадлежность удалось только по турнюру и сережкам. Хотя, как вы понимаете, сережки это не совсем признак. Но в сочетании, сойдут.
И дело было вовсе не в крайней непривлекательности, нет! Что больше всего портило гостью короля, так это настолько надменный, и не пойми с чего капризно величавый кирпич на всей фотокарточке, что хотелось надеть сапоги и драпать. Сразу. Без раздумий.
И только жалобно просящая мина на лице короля, промелькнувшая на мгновение, остановила его старого друга.
Всё-таки Дрычарг видел много хорошего и от этого короля, и от его отца, и от деда, и от так далее.
Дрычарг присел в свободное кресло, и постарался изобразить любезность.
– Кхм, кхм, – откашлялся король, – дорогой Дрычарг, мы очень надеемся на твою помощь, нашей родственнице она очень, очень нужна.
Дракон уставился на короля. На его лице, очень явно читалось желание превратится в морду.
Вышеназванная особо критично посмотрела на Дрычарга, сомневаясь в его способностях.
Дрычарг, понимая свою обреченность на действия, тяжко вздохнул:
– Возрастной диапазон от шестидесяти до ста? – уточнил он.
– Зачем мне рыцарь из которого уже даже сфинкс высыпался?! – взорвалась особа.
– Да вам самой-то сколько?! – не выдержал Дрычарг, надменность и вообще неприятность данной особы зашкаливала.
Вдруг она натянула любезную улыбку, или так подумала, и постаралась изобразить кокетство:
– А вы как думаете?
– Пятьдесят два? – после этих двух слов ничего кроме дикого визга дамочки, которой было пятьдесят один с половинкой, никто ничего не слышал.
И как король не старался отмазать друга, но пришлось ему какое-то время похищать феминисток, чайлдфри, и прочих борчих за равноправие. А что делать?!
Оскорбленная особа, оказалась дальней родней королевы. Против родни не попрешь…
Но вот её саму Дрычарг похищать отказался категорически.
В конце концов, у него был козырь! У королевской четы подрастала внучка. Кто её похищать станет?! А?!
Именно это и помогло королеве опомниться и вернуть Дрычарга из опалы.
Потому что дальняя родня, это, конечно, понятно.
Но родная кровь ближе!
А Дрычарг на раз выучил один урок:
«Никогда, никогда не называй истинный возраст дамы. Даже если он четко прорисован на всей ней!»
Происки лукавого
Горыныч тяжело поднял среднюю голову, и чуть не уронил её обратно на левую. Или на правую. Не важно.
Недалеко от него, в шаговой доступности, на коврике под дверью, спал, причмокивая во сне, рыцарь. Нежно так спал. С руладами.
Горыныч трудно, очень трудно, с почти скрипом повернул среднюю голову чуть вправо. Правая спала. Что-то кому-то во сне рассказывая. Повернул влево. Левая дрыхла, цокая зубками.
При увеличении радиуса поворота, Горыныч увидел Баюна. Тот, не мудрствуя лукаво, заснул там, где был.
На столе. Среди пустых и полупустых мисок.
Дальнейший поворот шеи заставил Горыныча застыть в ужасе.
В углу, спеленатый по рукам- ногам, спал царь. Грозное выражение будки грозно обещало кому-то много чего чего-то. Не очень такого чего-то.
Горыныч, пытаясь вспомнить, как он, царь, там оказался, уронил среднюю голову на левую. Левая проснулась, огрызаясь, на того, кто помешал ей спать.
Средняя подтолкнула левую посмотреть в сторону царя. Левая закатила глаза и ушла в глубочайший омморок.
Правая голова начала резко соображать. Выход был только один.
Но надо было будить рыцаря и Баюна, постаравшись при этом не задеть царя.
Горыныч проделал это филигранно.
Кончиком хвоста заткнул рыцарю то, через что он вчера…из-за чего так крепко дрых сегодня, и на цыпочках вытащил его из пещеры.
Умный и чуткий Баюн, почуяв движение, сам проснулся. Приподнял мордочку. Понял, что дело пахнет керосином. И на мягких лапках последовал за приятелями.
– Чего вчера было?! – просипел Горыныч одной, средней головой. Левая ещё не вернулся из транса, правая продолжала спать.
– Ты что не помнишь?! – картинно поразился Баюн.
– Неа,…то есть, совершенно!
Баюн покачал головой. Он всегда! Всё! Помнил!
Рыцарь открыл глаза, и дал понять, что рот можно открыть. Он в сознании.
Баюн начал пояснять:
– Сидели мы вчера хорошо, – Горыныч кивнул, начало он, оказывается, помнил, – а потом явился, не запылился лукавый. С чем-то таким… Да это бы ладно! Он как начал царю на тебя напевать, мол, ты у него дочку украдешь, за рыцаря замуж выдашь, рыцарь его с трона скинет.
У рыцаря, ни разу, не мечтавшего о троне, и вообще, такой ответственности, выкатились глаза.
– Так ему и этого мало! Он тебе не помнишь, как шипел на ухо, – Баюн обратился к рыцарю, – мол, царь батюшка тебя не жалует, не любит, не уважает. Помнишь?
Рыцарь потряс головой. Вспомнил. Вскочил:
– И где этот? С происками?
– Где, где, в погребе сидит.
– А чего царь замотанный?
– Так он рвался с рыцарем отношения выяснять. Ну, выяснил бы…а рыцарь наш и в проясненном состоянии не ангел белокрылый, а уж в таком…Потом бы ещё в госизмене обвинили! Вот я его и закатал.
Да не переживайте вы так! Я ювелирно! По котовски! Он думает, что сам так закрутился.
Баюн, прикрыв лапкой морду, захихикал.
Царя- батюшку, с охами: «Да как же ты так, надежа и опора?!» размотали.
Он слезно всех благодарил, и просил не рассказывать матушке, обещая за молчание плюшки и бочонок.