Страница 88 из 89
ЭПИЛОГ. НЕВИННОСТЬ, ДОМА И ЗА ГРАНИЦЕЙ
Эссе Роджера Вудза под названием «Гены, Мемы, и Эволюционные Горести», то самое, что разбирает на составные нынешнюю библию эволюционистов, т. е. трактат Ричарда Докинса «Эгоистичный Ген», напечатано было в одном из известных еженедельных журналов несмотря на длину (длина намного превзошла стандарты еженедельников — журналы предпочитают печатать короткие статьи, чтобы не отвлекать читателей от созерцания красочных реклам). Предполагаемая сенсация в журналистских и научных кругах не состоялась — ее замяли из боязни, что «религиозный подтекст» может замедлить интеллектуальное развитие человечества, за которое оба эстаблишмента, и журналистский, и научный, чувствовали себя ответственными. Медоты, использованные при замятии, были самые обычные. Три дюжины статей, написанных именитыми учеными, опровергавшие аргументы наглого дилетанта, так и не вышли в свет. Кто-то, сидящий в соответствующем кресле, решил, что лучший способ отразить атаку на научную бюрократию — сделать вид, что ее не было.
И все было хорошо, хотя некоторые ученые из молодых и люди, проявляющие некий общий интерес к исследованиям, всё-таки заметили эссе и даже восприняли его всерьез. Впоследствии, некоторые определения, придуманные Роджером, вошли в повседневную речь научных кругов, а словосочетание «набор свидетельств», служившее ранее лучшим доказательством чего угодно, потеряло магическую притягательность. Сегодня все понимают, что нет свидетельств без изъяна и, когда кто-либо выдвигает новую теорию, вовсе не ее согласованность с общепринятыми научными понятиями служит мерилом ее состоятельности. Сам Ричард Докинс решил проигнорировать эссе, и это было в его случае ошибкой, поскольку с тех пор никто из его более молодых коллег не воспринимает его всерьез, а приглашения на лекции и телешоу стали гораздо менее частыми.
Русую Загадку, чье имя легкомысленному Роджеру не известно до сих пор, уволили из журнала. Ей объяснили, что увольнение не имеет отношения к публикации эссе Роджера — просто началось сокращение штатов, и ее вклад, как редактора, в общее дело журнала, хотя и ценный, и безупречный с точки зрения качества, не может больше оправдывать себя с точки зрения финансов. Она кинулась за помощью и сочувствием к Роджеру, но нашла дверь запертой. Роджер отсутствовал. Не сообщив ей, он переехал в Филадельфию, где ему предложили двухгодичный контракт в еженедельнике. У него нынче свой кабинет и своя колонка в журнале.
Статья Винса, творчески подправленная Роджером, была опубликована в «Крониклере» и процитирована остальными ежедневными газетами Нью-Йорка. Как и обещал Тимоти Джей Левайн, таинственный адвокат, она изменила мнение Америки по поводу Винса. Она не убедила никого в том, что он не убивал свою жену, но по крайней мере многие теперь считали, что, может, суку действительно следовало убить, и будь они на месте Винса, они бы именно так и поступили. Облегчит ли это жизнь его детям впоследствии — время покажет.
Сперва все шло по плану, намечалась прелестная вечеринка, но позже, по мере того, как некоторые из гостей пили все больше и быстрее, празднество превратилось в бессмысленное сборище осовевших недорослей. Музыка играла очень громко, не давая участникам сосредоточиться и увидеть абсурдность происходящего. Разговоры сделались бессвязными, и могли с тем же успехом вестись на разных языках (впрочем, во многих случаях это так и было). Один из недорослей стал было приставать к Грэйс, но упал возле ее ног на пол и потерял сознание. В этот момент она решила, что ей ужасно скучно. У нее были в запасе три дня перед отлетом в Штаты на рождественские каникулы. Она подумала, что вполне может провести эти три дня в Париже. Походив по дому в поисках кого-нибудь, у кого была машина, она вскоре нашла парня по имени Аксель, который в прошлом году учился в Нью-Йорке по обмену и с которым она была слегка знакома. Симпатичный шатен лет двадцати, Аксель родился во Франции от немецкого отца. У него была Ауди в прекрасном состоянии. Он быстро согласился на поездку.
Снег мешал ехать быстро, и тем не менее до бельгийской границы они доехали за два часа, и пересекли всю Бельгию за следующие три. Было два часа ночи. Без предупреждения Аксель свернул на обочину и остановил машину. Сперва Грэйс решила, что он сейчас будет домогаться секса, и это ее раздражило. Домогаться, оказывается, он вовсе не собирался — а просто намеревался взять то, что желал. Он был очень крепко сложен. Возможности бежать не было. Он схватил ее за руки и стал расстегивать ей куртку. Он потрогал ей грудь.
Неожиданно стекло с водительской стороны разлетелось со звоном и внутрь проникла чья-то рука, схватив Акселя за воротник. Его выволокли через окно из машины. Ему дважды дали в морду прежде чем позволили ему опуститься на заснеженный асфальт. Сквозь разбитое окно показалось лицо и сказало голосом Лероя:
— Теперь безопасно, можешь выходить.
За машиной Акселя припаркован был Рено. Грэйс вылезла из машины и повисла у Лероя на шее, покрывая его щеки поцелуями.
— Ого! — сказал Лерой. — Создание говорит? — спросил он, указывая на распростертого Акселя.
— По-французски и по-немецки.
Лерой потрогал Акселя носком горного сапога.
— Эй, чудо природы, — сказал он по-французски. — Вставай. Не могу же я с тобой говорить, когда ты лежишь. Невежливо.
Аксель поднялся на ноги с трудом.
— Слушай, — сказал Лерой. — Я не хочу, чтобы ты ходил в этот колледж. Вообще. Увижу тебя в кампусе — и ты труп. Серьезно. Теперь залезай обратно в свой драндулет и езжай к родителям, и скажи им, что переводишься в другое место.
— О чем это вы? — сказал Аксель.
— Он имеет это в виду, — заверила Акселя Грэйс. — Делай так, как он говорит. Он черт знает сколько людей убил. Он такой.
— Ага… — с сомнением сказал Аксель.
Лерой вытащил пистолет и загнал патрон в ствол.
— Ладно, ладно, — сказал Аксель.
Лерой схватил его за шиворот и приставил дуло к его подбородку.
— Думаешь, я шучу? — сказал он. — Скажи мне, ты так думаешь? Мне бы было очень приятно узнать, что ты думаешь, что я шучу.
— Нет. Нет, — сказал Аксель.
— Ты сделаешь все, как я велел? — спросил Лерой, сомневаясь. — Поскольку, знаешь, я бы тебя пристрелил бы… здесь… и закинул бы тебя…. — он огляделся, — …вон туда, — он указал на какую-то точку в лесу. — А машину бы твою поджег. А еще можно посадить тебя в машину, и поджечь ее, пока ты в ней сидишь. Еще я мог бы поджечь тебя, а машину не трогать. И никаких никому забот. И, знаешь, чем непрерывно агонизировать по поводу отвратительного поведения их сына, родители твои могли бы заняться чем-нибудь полезным для разнообразия — путешествовать, или читать, или разводиться.
— Я сделаю так, как вы говорите, — сказал Аксель.
— Хорошо, — сказал Лерой. — Хороший мальчик. Я ведь не какое-нибудь там чудовище, несмотря на слухи. Я и разумным могу быть, когда имею дело с разумными людьми. Ну, пока.
Аксель залез в свою машину и уехал.
— Так, — сказал Лерой, убирая пистолет. — Залезай.
Мотор работал. Внутри Рено было тепло.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Грэйс.
— А ты как думаешь? Я здесь живу.
— Где?
— Где-то в этих местах. Адреса, чтобы тебе дать, у меня нет. И мобильник с собой не ношу.
— А пистолет носишь.
— Да. Жизнь полна иронии.
— Как ты меня нашел?
— Я вспомнил, что приближаются рождественские каникулы, и решил — почему бы не поехать и не повидаться с тобой до того, как ты уедешь, и вдруг — вижу, ты лезешь в машину к этому дураку. Что я должен был думать?
— Он мог быть моим бойфрендом.
— Вряд ли. Не забывай — каждый кандидат должен быть одобрен мною лично, а уж потом становиться твоим бойфрендом.
— Тебя не было под рукой.
— Мне не нужно быть под рукой. Ты прекрасно знаешь, какие у меня критерии. Как дела дома?