ИНЖЕНЕР

– Нет, никаких признаков нарушений мы здесь не наблюдаем.

И полетел оправданный и незаслуженно оклеветанный Полонников, хоть и с понижением, но все же опять, директорствовать в уже знакомый нам институтик, в маленьком городишке между Москвой и Петербургом и даже не увидел, как старый, заслуженный чекист, погрозил ему вслед кулаком и произнеся знакомую фразу:

– У-у, сволочь, – плюнул и пошел прочь.

– Институт очень понравился Полонникову, хоть масштабы были и не те конечно, но относительная близость к обеим столицам, нахождение его за колючей проволокой, что говорило о защите его со стороны государства, наличие бюджетных денег, приятно взволновали, несколько потрясенные чувства нового директора. Сразу захотелось снова жить, дышать свежим воздухом, ум снова захотел творить, создавать новые схемы удовлетворения своих потребностей. Странно конечно, но этот человек, только что успешно разваливший один из институтов оборонки, совершенно искренне не осознавал этого и считал, что он еще не все сделал для своей родины, и что он еще не так стар, и еще успеет сфотографироваться и с Путиным. С его приходом жизнь в институте забурлила, не в виде конечно фонтана идей, или там повышения выпуска новых образцов, а просто забурлила, как будто в лужу опустили шланг от воздушного компрессора. На Сергея, конечно, новый директор обратил особое внимание, нюхом почувствовав, в каких областях он может ему пригодиться. « Неплохо бы его озадачить написанием моей докторской диссертации, – не раз думал он». Но довольно быстро определил, что на Рукалова где сядешь, там и слезешь. Тот совершенно не собирался писать ни для кого никакие диссертации, и заставить его не было никакой возможности в силу того, что мог просто плюнуть и уйти, не зайдя даже попрощаться к начальству. Со временем, самой заветной мечтой директора, при встрече со своим завлабом стало сделать равнодушный вид и небрежно бросить: « Мой институт больше не нуждается в ваших услугах, за расчетом можете пройти в бухгалтерию». Мечта была, конечно, высокая и светлая, как и вся натура Полонникова но, абсолютно несбыточная, в силу завязки всех тем института на идеях, подсказках, предположениях и, в конце концов, на прямых разработках Рукалова. Это было невыносимо… для такого эстета, как новый директор и он, постепенно, пошагово, переместил его подальше от себя, на самый конец институтского корпуса, под самый чердак, где с утра до вечера было слышно воркование голубей.

– Ну что ж, подальше от начальства, поближе к Богу, – произнес Сергей своим сотрудникам, внимательно смотря на текущие по стенам мокрые дорожки после дождя, стоя посреди выделенного ему под лабораторию помещения. О сотрудниках его тоже нужно было бы сказать пару слов. Старшим, был инженер Дмитрий Николаевич, еще не старый шестидесятилетний мужик с красным носом алкоголика и большим любителем женского пола. На этом заканчивались его отрицательные качества и начинался целый вал положительных, из которых самыми важными, по мнению Сергея, были порядочность, честность, ум и интуиция инженера – исследователя, сродни таланту. Он отлично разбирался в электрике, механике, да и в чем он только не разбирался и не имея высшего образования обладал явно выраженным инженерным и изобретательским мышлением. Токарил, фрезеровал, сверлил, паял, в общем, руки его были постоянно заняты. В молодости хорошо боксировал, хоть и на любительском уровне и увлеченно занимался мотокроссом. Однажды, несясь на мотоцикле, ночью, по совершенно незнакомой гравийной дороге, на полном ходу ухнул в огромную, оставленную дорожными рабочими яму, вылетел из седла, ласточкой пронесся над обочиной и головой, со всего маха треснулся в ближайшее дерево, вспугнув целую стаю ворон. В результате серьезной травмы головы, начались сильные головные боли. Врачи дали ему инвалидность и сказали, что с институтом, в котором он отучился едва год, надо немедленно заканчивать и вообще, побольше лежать, и поменьше ходить. Он молча выслушал, всю ночь не спал, обдумывая, и на следующий день побежал, сначала очень – очень медленно и недалеко, а через несколько лет проделывал многочасовые пробежки по лесу вокруг своего городка, чем совершенно излечил мучившие его несколько лет головные боли. А вот институт закончить так и не удалось – нужно было зарабатывать на жизнь и кормить семью. Вторым и последним сотрудником Сергея был тридцати двухлетний Илья. Парень закончил технический вуз, был способный и толковый инженер, правда, с некоторой ленцой, во всяком случае, руками работать не очень любил, но обладал хорошей памятью, много знал и на основании этого самого много знания и малой опытности, считал себя личностью выдающейся, пропуская вперед себя только Сергея Викторовича. Вот и все, что пожалуй в двух словах, можно было бы сказать о маленькой Сережиной группе, самом институтике, в котором трудилось чуть более сотни человек с высшим, или средним техническим образованием и их замечательном директоре.

ГЛАВА 2

Два дня назад, в субботу, точно, это было в субботу, в такой же моросящий мелким, противным дождем день, когда на улице не было ни души, Сергея на пешеходном переходе чуть не сбила машина. В почти уже перешедшего дорогу Сергея легонько ткнулась золотистого цвета Ауди и виновато остановилась, изображая своим видом полную покорность судьбе. Тем не менее, его слегка качнуло на припаркованный у обочины черный, весь в грязи Мерседес, отчего, пытаясь облокотиться на капот, его рука поскользнулась и проехала по нему, оставив длинную дорожку. Из машины выскочил невысокий, рыжий, кучерявый, постарше его джентльмен и бросившись к Сергею озабоченно осматривавшему свой испачканный к чертям собачьим рукав закудахтал, суетливо осматривая его со всех сторон, поворачивая его из стороны в сторону и одновременно помогая отряхивать рукав куртки:

– Да как же это я не уследил, простите меня, простите меня, если сможете. Немедленно, слышите, немедленно садитесь в мою машину, поедемте, поедемте со мной, я вас отвезу в лучшую больницу, садитесь без возражений.

Причитал он так, что Сергею даже стало неловко, захотелось сесть к нему в машину и ехать куда повезут, вообще, надо сказать, что он был стеснительным человеком и очень не любил такого вот рода бытовые неприятности. В это же самое время из подъезда дома выскочил здоровенный бугай в синем трико с отвисшими коленями и мельком глянув на капот своего авто немедленно набросился на кучерявого.

– Куда это садитесь, в какую к лешему больницу, а кто мне будет ущерб компенсировать?

–Какой ущерб? – удивился кучерявый, тревожно осматривая Сергея, – я вас поранил? Немедленно к врачу, к самому лучшему в городе врачу – это в госпитале.

– Какой к лешему поранил, вы мне нанесли незаживающую рану. Будет тут каждый встречный по моему капоту кататься, никаких нервов с этим народом не напасешься.

– Так вы что, про свой ущерб что ли? – наконец дошло до кучерявого – Вы что, вот про то, что товарищ случайно и слегка рукавом вашу машину что ли задел?

– Как задел? – заорал бугай, – Когда он на ней и так и этак.

И он, плюхнувшись на грязный капот, даже показал, как Сергей ворочался на его машине сначала на животе, а потом на спине, не замечая даже, что извозился, как поросенок.

– Надо посмотреть еще, может он, падая с капота, мне еще бампер обвалил к чертям.

Как ни трагична для владельца Мерседеса была ситуация, но и Сергей и кучерявый неожиданно и совершенно невольно рассмеялись. Стало же абсолютно обоим понятно, что он либо пьян, либо натрескался наркотиков, либо городской сумасшедший.

– Я зам. Главы управы, – орал сумасшедший, – я сей же час немедленно вызываю омон. Вы меня в самое нутро поразили своим

хамством. Гляжу, один уже валяется на моем капоте.

В то время, когда Сергей уже примерялся, как по ловчее дать отморозку в нос, кучерявый, видимо, решил закончить дело миром. Он подошел вплотную к бугаю, прищурился и быстро сунул тому в руку сто долларовую бумажку.

– Я думаю, этого будет достаточно, – затараторил он, обращаясь почему-то к Сергею, – я думаю, конфликт исчерпан, и драться мы не будем, и кулаками махать тоже не будем, мы же интеллигентные люди. Вы ведь не имеете никаких претензий к этому товарищу?