Страница 55 из 71
- Любого из нас родила женщина. И в этом мы идентичны людям.
- Если у вас есть матери, то почему не ищете женщин среди своего народа? Зачем оккупировали землю и боготворите женщин здесь?
- Люди называют нас безликими. По сути, ими мы и являемся. Матери отдают нас во тьму с самого рождения. Мы скитаемся в бездне, как частички тьмы, пока не достигаем зрелого возраста.
- Как такое возможно?
- Бездна забирает свое. У нашего вида нет своих женщин, мы скитаемся по мирам, выискивая свет, как видишь, в вашем мире его оказалось предостаточно, слишком много было желающих попасть сюда, заслоны сломались и закрыли прибывших здесь. Запечатали. Навсегда. По крайней мере, за пятнадцать лет выхода никто не нашел.
- Постой, - прошептала я, останавливая его речь, - посмотри на меня, Аджах, - я указала рукой на свой глаз. - Как это, от безликих не рождаются девочки?
Он молчал долго, несколько минут. И смотрел слишком пронзительно. Он знал, что ответить, но остерегался после того моего побега в палатку, когда сказал лишнего и я испугалась.
- Из любых правил бывают исключения. И они только подтверждают правило.
Остальные мужчины тактично молчали, но многозначительно переглядывались.
- Поэтому… никто из вас не помнит своего детства?
- Я помню, - ухмыльнулся Аджах, - это вечные скитания во тьме. Психика стирает однотипные моменты. Мало кто способен удержать в памяти нечто столь неосознанное.
- Многое проясняется, - я покачала головой, - у вас и не было детства. Но как женщины повально могут отдавать своих детей? Неужели ни одна не перехитрила бездну? Мне казалось, матери обычно готовы ради детей на все.
- Были и такие, - глаза Аджаха сверкали, в них отражался закат солнца.
– Нужно рассказать еще Титу и Трою. Придумаем вместе, что делать дальше. Для ребенка нужно столько всего… и за восемь месяцев найти кого-то, кто умеет принимать роды.
ГЛАВА 40
Несколько зимних недель пронеслись мимолетом, почти не дав собой насладиться. Будни сменяли друг друга сплошной монотипной чередой, пока иссыхающая осенняя земля укрывалась новыми слоями пушистого белоснежного покрывала, что хрустел под протертыми подошвами ботинок, повидавших многое. Температура воздуха уже точно была ниже нуля по Цельсию, но сильные морозы, по меркам здешних мест, еще не ударили.
Мы заколотили открытые участки в потолке и на ночь прикрывали вход, чтобы тепло не выходило. Но помогало это мало, помещение было огромным, и чтобы его нагреть нужно либо много электричества, которого у нас попросту неоткуда было взять, либо много кострищ, что заставили бы задыхаться от дыма и могли привести к пожару. Выход оставался один – утеплятся слоями одежды и теплыми объятиями.
Мужчины отстроили для меня из досок отдельную комнатушку, обвешанную утепляющими тканями, которая нагревалась быстрее и лучше сохраняла тепло. Несмотря на все усилия, я всегда чувствовала холод и боялась прихода лютых заморозков. Мне казалось, я могу чувствовать, как во мне развивается новая жизнь и уже не могла остаться без этого ощущения. Только видя своего ребенка перед собой. Рожденного и живого, с хорошим будущим, которое мне так хотелось подарить своему чаду.
И которого в вариантах я все еще не видела.
Живот еще был незаметным, но я периодически его поглаживала с теплыми мыслями, потому что женские дни так и не начались. Повысилась чувствительность к запахам, даже вернее сказать, обоняние стало сверхчувствительным. Находится в сыром, затхлом помещении, которое к тому же было, по большей части, непроветриваемым, поросшем плесенью, и попросту непригодным для жизни, было все труднее, как морально, так и физически, потому что меня периодически мутило и постоянно тошнило. Безликие тревожились по поводу токсикоза и ходили бледные, не сводя с меня глаз. Один Аджах, как мне казалось, не проявлял по этому поводу сильного беспокойства, будто знал чуточку больше.
Тит и Трой отреагировали так, словно уже стали отцами героями, воспитавшими целую ораву детей, уже съехавших с родительских плеч, то есть, очень радостно. Трой более сдержанно и тепло, а у Тита крышу сорвало, я же с ним спала пару недель назад, и безликий был прямым кандидатом в отцовство.
Я-то понимала, что неблагоприятное окружение наносит вред мне и еще не родившемуся малышу, но не знала, куда еще можно податься. Мне хотелось к людям, там бы нашлись и ресурсы, и какие-никакие медики, но соваться в Общину беременной опасно, а посылать своих мужчин на разведку, сама оставаясь в неведении об их состоянии, я просто не могла. Не выдержала бы того волнения.
Тем временем Алекс и еще несколько безликих исчезли на продолжительное время – почти на пять дней. Без единой вести. И до этого никого не предупреждали об отлучке.
А вернулись, как ни в чем не бывало, сходу спустившись вниз. Небольшая группа сразу привлекла внимание всех находящихся в убежище. Их-то уже считали хуже дезертиров.
- Эй, Алекс, не хочешь объясниться какого черта? – сразу крикнул Тит, эмоции, выражаемые в словах, летели быстрее мыслей.
- Мне надо поговорить с Кли, - хмуро заключил мужчина.
На этом моменте я с любопытством высунула нос из своего уютного мини-убежища. Алекс с товарищами выглядели, как побитые жизнью дворняги, но выражение лица у их предводителя было уверенное. Казалось, он только сейчас уверился в своих силах. А еще я заметила, что его левый глаз почернел, точно, как и мой. Правда, я не могла сказать точно, насколько давно он изменил цвет. Но и это было закономерно, странно только, что Мирак, скрывающийся под личиной этого парня, не смог сдержать маску до конца. Разве он не самый сильный и именитый сын Бездны?
Группу безликих во главе с Алексом обступили мои мужья, не пропуская ко мне ближе. Только Аджах стоял в стороне, скрестив руки под грудью, словно просто смотрит на актерскую сценку.
- Не бывать этому, ты больше не внушаешь доверия, - спокойно, но с нотками угрозы в голосе проговорил Элим, - можешь сказать нам, а мы передадим послание Кли.
- Нужно дать ему шанс объясниться… - вступился Трой.
- Пропустите его, - скомандовала, - я послушаю.
Алекс слабо мне улыбнулся, проходя мимо нехотя расступившихся безликих, только Тит не упустил возможность задеть его плечом и выразительным взглядом дать понять, что не дремлет и точно будет участвовать в разговоре в качестве слушателя, хочет Алекс того или нет.
- Кли, мы были в разведке, - гордо заявил мужчина, выпятив грудь, - по твоим рассказам я определил, где находится община, в которой ты жила, мы обследовали местность вокруг. Недалеко оттуда есть большая ферма с животными: курицами, коровами, даже кролики в клетках. И там же выращивают фрукты, овощи и корнеплоды. Гектары засаженной земли. Также я видел солнечные батареи, есть и работающая канализация, и резервуары с водой. Кто-то из людей все эти года живет, как раньше.
Я смотрела на него округлившимися от удивления глазами.
- Это все точно на моей родине? Люди в моей общине жили в нищете и ели раз в несколько дней.
- Ты не так поняла, Кли. Это территория не твоей общины, а тех, кто ею управляет.
Я в недоумении и даже неверии смотрела на Алекса. Да, в общине ходили слухи, что главари банды, держащие в ежовых рукавицах общину, живут небедно: регулярно видят на столе мясо, не умирают зимой от холода, и точно обитают вне стен общины, потому что знакомы с ними были лишь главные представители силой структуры аппарата принуждения. Такие ходили слухи. Но обычно адекватные люди делят сплетни на два.
Даже в загнувшемся мире все еще осталось разделение людей на касты и сословия.
- Алекс… - вздохнула я тяжело, смотря за спину собеседника, где уже толпились все, кому ни попадя, грея уши, толкаясь и утоляя праздное любопытство. Все-таки трудно быть единственной женщиной в таком огромном мужском цветнике.
Чересчур много было провокационной информации, но в то же время обнадеживающей и невероятной. Если было в мире место, где может оказаться настолько хорошо, разве не должны мы туда попасть? По рассказам люди там живут даже лучше, чем в городке у Дарлы.