Доступ запрещен

Известие о том, что меня охраняли, почти не удивило. Раз меня ждут с распростертыми объятиями в исследовательской лаборатории в качестве материала, неудивительно, что столь ценный ресурс берегут. А вот то, что сегодня не стало охраны… Могло ли это быть связано с визитом Старффа ко мне? Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, и обеими руками вцепилась в Энрика:

— Я так за тебя переживала! И спросить было некого…

Энрик дернул одним плечом, и сразу же аккуратно завладел моей кистью, лежащей на краю кровати:

— Да что обо мне переживать? Автопилот ты успела запрограммировать, так что мне оставалось только найти и позвать на помощь внутренний патруль. Не справиться с таким заданием было бы просто смешно! Это же элементарно: ввести координаты и позывной, и запустить сканирование пространства. — Энрик, наверное, сам того не замечая, ласково перебирал мои пальцы, нежно их поглаживая и иногда согревая дыханьем. — Вот за тебя я перепугался: сначала отключилась, как в тот раз, когда ты работала с даром, а я страховал, а потом и вовсе забилась в конвульсиях! Это было такое жуткое зрелище. От беспомощности и невозможности хоть чем-то помочь хотелось выть. Я думал, что подохну там же, рядом с тобой, но, на наше счастье, именно в этот момент и обнаружился когг внутреннего патруля. Мне пришлось выбирать: общаться с ними или пытаться выдернуть из транса тебя. Я выбрал первое, — тихо добавил он, — извини. Просто подумалось, что у патрульных может быть медик или хотя бы капсула…

— Тебе не за что извиняться, — пальцы свободной руки просто чесались прикоснуться к жестким темным волосам килла. И я не стала отказывать себе в этом удовольствии. — Ты сделал абсолютно правильный выбор. Благодаря ему мы оба живы, а Миншенг – нет.

— Я знаю, — шепнул вдруг посерьезневший Энрик. — Микрочип, который тебе дал Айминь, оказался настоящим сокровищем. Два дня назад вернулись корабли, которые Военный Совет посылал все проверить. Псионика привезли в криокапсуле. Я так понимаю, на опыты. Я слышал, как говорили, что ты хорошенечко прожарила ему мозги. Он не выжил. А мы все живы. Благодаря тебе.

От этих слов меня охватили очень противоречивые чувства. Хотелось спросить, что за корабли и кто это «все мы», но я очень боялась услышать в ответ, что от команды капитана Ирреро почти ничего не осталось. К тому же напрашивался логичный вывод, что раз меня держали под охраной вплоть до возвращения экспедиции, значит, в чем-то подозревали. Но теперь подозрения сняты… Знать бы, еще какие…

— Марго… — вдруг как-то нерешительно позвал меня килл.

С трудом избавившись от своих горестных мыслей, отгородившись на время от переживаний, я внимательно посмотрела на Энрика. Что-то в его голосе меня задело. Что-то царапнуло. Что-то было не так.

Всегда уверенный в себе и своих силах, даже несколько надменный Вилларс, был охвачен смятением. Я поразилась тому, как лихорадочно блестят его глаза. Энрик беспрестанно кусал губы, по-видимому, даже не отдавая себе в этом отчета. И по-прежнему нервно перебирая мои пальцы. Будто не в силах с ними расстаться.

Сердце как-то неприятно и тревожно сжалось. Последний раз в таком состоянии я видела брата тогда, когда оставила его у себя на ночь, на «Цереросе». Тогда он накрутил себя до состояния практически невменяемости. Какие идиотские мысли овладели им сейчас?

Собственные горести как-то мгновенно отступили и померкли. Я ласково провела рукой по темным жестким волосам. Со своими проблемами я разберусь позже. Может быть, даже попрошу у брата совета. Возможно, стоит последовать рекомендациям Старффа? А Энрик поможет подобрать подходящую кандидатуру?

Перебирая пальцами короткие темные пряди, я тихо поинтересовалась:

— Что? Что-то случилось?

— Случилось… — Энрик вдруг перестал играть с моими пальцами, с шумом выдохнул и уткнулся лбом мне в ладонь.

Я растерялась. Энрик молчал. В комнате висела тяжелая, тягучая тишина. А я судорожно гадала, что в очередной раз и в каком лесу сдохло. И вдруг почувствовала, как лоб килла на моей руке сменили его губы.

Сердце екнуло и сорвалось в такой сумасшедший забег, что мне сразу же перестало хватать воздуха. Что он творит?.. А Энрик жадно целовал каждый миллиметр моей кожи, постепенно поднимаясь по руке вверх. Так жадно, будто от этого зависела его жизнь и здоровье. И поцелуи эти, короткие, как укусы, отнюдь не были выражением братских чувств. Но самое главное, мне это нравилось! От осознания того, что губы Энрика заставили кровь в моих жилах петь и гореть, у меня закружилась голова. От макушки до самых кончиков пальцев меня затопило ликующее предвкушение чуда…

Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы прекратить это безобразие. А губы Энрика уже путешествовали по моему плечу, небрежно сдвинув в сторону короткий рукав больничной рубашки. Еще немного и…

— Энрик!.. Прекрати немедленно! — Я задыхалась. Но постаралась говорить как можно тверже. Этому безобразию необходимо было положить конец здесь и сейчас. Пока не стало поздно. — Ты с ума сошел?

Он замер, почти уткнувшись носом мне в ключицу. Кажется, даже дыхание задержал. Будто пытался совладать со своими инстинктами. А меня вдруг накрыло такое острое разочарование, будто кто-то отнял у меня самое лучшее, что было в моей короткой жизни. Я чуть не застонала от острого чувства неудовлетворенности. Но к счастью, Энрик не заметил того, что творилось в эти секунды со мной. Он как-то обмяк, а потом и вовсе отстранился с виноватой улыбкой:

— Прости. Не сдержался. Я, наверное, немного сошел с ума от облегчения, что смог наконец к тебе пробраться, что ты жива. Что живы мы все!

Я так обрадовалась предложенной смене темы разговора, что даже не обратила внимания на некоторую нелогичность фраз:

— Все?.. — с недоверчивой надеждой переспросила. Неужели тот ад, через который я прошла, был не зря? — Капитан Ирреро?.. Команды?..

Улыбка Энрика вдруг стала шальной и запредельно счастливой:

— Потери большие, примерно двадцать процентов от общего состава команд погибли при прямых попаданиях и впоследствии от ранений, так как наибольший урон был нанесен «Цереросу», крейсер, видимо, был изначальной целью пиратов, и на нем попали именно в тот отсек, где был расположен медицинский пункт. К сожалению, медики, и все, кто был там в это время, погибли. Ну и в дальнейшем тяжелораненым некому было помочь. Но в такой ситуации это не такие уж и большие потери! Так что держись! Выйдешь – тебя будут благодарить все, кого ты спасла! У тебя теперь множество крестников. А еще больше желающих дальше служить с тобой бок о бок.

Я криво усмехнулась на эти слова:

— Хорошо, что все усилия были не зря. А не счет служить… — Резко отвернулась к окну, чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы. Память только недавно восстановилась в полном объеме, последние кусочки мозаики встали на место уже с приходом Энрика. И теперь я понимала всю глубину ямы, в которую угодила: — Я выгорела, Энрик! Нет у меня больше дара! Я не чувствую ничего! Понимаешь? Ни-че-го!

Меня вдруг сгребли в охапку как любимого плюшевого мишку и прижали к груди:

— Тссс… Не реви. Это не самое главное. — Только сейчас, слыша под ухом, как неистово бьется в груди сильное инопланетное сердце, я осознала, что меня трясет. Потому Энрик и прижимает меня к себе с такой силой, словно стремится согреть, поделиться со мной теплом и душевными силами. — Главное, что ты жива. Нет дара, и ладно. Закончишь обучение без него. Не ты первая, не ты последняя. Ты же поступала, не рассчитывая на то, что станешь псиоником? Ты же мечтала летать? Так что изменилось?

Я бессильно обвисла в сильных руках килла, безвольно обмякла у него на груди. Как, вот как объяснить Энрику то, что сказал мне сегодня адмирал Старфф? Этот же сумасшедший из-за меня обязательно вляпается в неприятности, в попытке защитить то, то защитить нельзя. И я приняла решение:

— Если бы не дар, то я бы не сдала вступительные экзамены. Завалилась бы либо на физподготовке, либо на специальных тестах. Ты спрашиваешь, что изменилось? Академия изменилась. Требования к поступающим. И побывав в передряге, своими глазами увидев реальный бой в космосе, я теперь полностью согласна с этими требованиями… — Судорожно вздохнула, пытаясь проглотить подступающие к горлу рыдания. Если не хочу навлечь на голову Энрика беду, мне нужно исчезнуть. Пусть засовывают в лабораторию. Пусть препарируют как лягушку. Мне все равно. Главное, чтобы с ним ничего не случилось. Этого я себе никогда не прощу. — Вот теперь я согласна с твоим словами, что таким, как я, доступ должен быть в Академию запрещен. Так сказать, во избежание. Поэтому я оставлю учебу и вернусь домой. На Землю.