Доступ запрещен

Капитан скрипнул зубами:

— Ясно. Мы фактически беззащитны перед псиоником, и идем на него вслепую. Узнаем о том, что он действует уже тогда, когда будет поздно. Когда он заставит кого-то из нас убивать остальных или, еще хуже, совершить диверсию.

В помещении повисла гнетущая тишина. Не знаю, о чем думал Айминь, а капитан явно пытался найти хоть какой-то выход из создавшейся ситуации. Я всей кожей ощущала, как в его голове идет тяжелый мыслительный процесс. Это ощущение даже перебивало те теплые, полные поддержки импульсы, что доходили до меня от Энрика. И я опять задумалась над происходящим. Связь с Вилларсом я не активировала, теперь я знала это точно. Проверила, пока шли к капитану. Но килла я ощущала, и ощущала хорошо. Словно мы по-прежнему были связаны общим эмоциональным каналом. Чуть сосредоточившись, могла определить, чем он занимается и что чувствует. Но как это получилось? У меня было только одно предположение: этой ночью, наверное, под влиянием стресса, мои способности получили новый виток развития. И если вдуматься, то эта теория звучала правдоподобно. Я уже давно заметила, что качественный скачок у меня случался всякий раз, как мне приходилось сильно понервничать. Словно мой организм самостоятельно искал способы защититься.

— Капитан Урдо, — ворвался в мои мысли сдержанный голос капитана, — есть какие-то предложения? Как нам выполнить задание Альянса? Сгодится даже самое абсурдное предложение от вас. Потому что мои возможности перед лицом этого врага уже давно исчерпаны. Никакого опыта космолетчика не хватит, чтобы справиться с пси-атакой. Есть ли вообще хоть какой-то шанс обнаружить этого… врага?

Кажется, спокойный килл уже на взводе. Я прищурилась, изучая усталое лицо капитана. И вдруг каким-то образом поняла, что эта усталость искусственная. От необходимости скрывать свои эмоции и чувства. А еще – переживания за вверенную ему команду. Кажется, капитан знал гораздо больше, чем нам говорил.

Айминь медленно покачал головой:

— Я всего лишь сенсор, ощущаю чужие пси-поля, умею их расшифровывать. Но в качестве оружия толку от меня нет. Все, что могу пообещать – это «слушать» пространство столько, на сколько у меня хватит сил. Постоянно сканировать пси-поля никому не под силу. Скажем так, рецепторы перегреваются и теряют чувствительность.

Капитан слегка подался вперед, жадно глядя на альдебаранца:

— Почувствуешь, когда эта тварь начнет внедряться в сознание моих парней?

— По идее, должен, — Айминь передернул плечами, — у меня высокая степень чувствительности к пси-изменениям. Можно для увеличения шансов на успех еще пройтись по кораблю и познакомится с пси-полями всего экипажа. На это уйдет, конечно, какое-то время, но зато изменения уловлю сразу.

Капитан Ирреро согласно кивнул:

— Хорошо, даю свое дозволение. Пропуск в закрытые отсеки получишь. Имей в виду, Урдо, он разовый. Если покинешь отсек – вернуться уже не сможешь. Поэтому в каждом помещении доводи дело до конца. И вот еще вопрос: — капитан рассеянно потер висок, будто у него сильно болела голова, — сам ты защищен от воздействия этого гада?

Мы с Айминем буквально остолбенели. Об этой возможности не подумал никто. Альдебаранец настороженно покосился на меня, потом на капитана:

— Не знаю. Посредством эмиттеров мне можно внушить многое. Без них я только считываю пси-излучение. Вроде как, — Айминь с досадой потер лоб, видя непонимание в глазах капитана и пытаясь подобрать слова для объяснения, — облизывая губы, ощущаю, что ветер принес соль с океана или горечь опавших осенних листьев. Понимаете? Вроде как пробую на вкус крохи, буквально молекулы, но это дает мне понимание, что происходит с тем или иным существом.

По глазам капитана было видно, что он слабо понимает, что ему говорят. Одно слово, неспециалист, никогда с таким не сталкивался. Однако, я его недооценила.

— Плохо. Надеяться на то, что ты для псионика неуязвим — просто глупо. Тогда сделаем по-другому. Чтобы исключить потенциальный риск, допуск я тебе выдавать не буду. Члены команды будут группами собираться в том помещении, где ты проводил занятия с Маргаритой. И кстати, а что насчет нее? Она уязвима для псионика? Помочь с отслеживанием пси-сетей может?

Айминь с сожалением качнул головой:

— У Маргариты иная полярность дара. Она – универсальный транслятор. Именно поэтому руководство Академии вместе с правительством Альянса приняло решение задействовать ее в экспериментах с чипами. Она без эмиттеров передает что угодно и кому угодно. Но вот чувствительности как таковой у нее нет. Только с помощью пси-сетей. Но и здесь есть нюанс.

— Какой?

— С помощью сети Маргарита может гораздо больше, чем я. Только удерживать сеть в активном развернутом виде без вреда для здоровья может всего несколько часов. А всплеск от сворачивания и разворачивания сети не почувствует только ленивый. Нашему врагу и напрягаться будет не нужно, чтобы узнать о наличии псионика на борту.

— Мда-а-а… — Капитан с досадой скривился. — Вроде бы и есть спецы, но толку от них…

Килл побарабанил пальцами по столу, с тоской глядя куда-то в пространство. От напряжения воздух в помещении будто бы загустел. Перспективы пугали. Я не знала всех подробностей, и то мне было страшно. Что ощущал капитан, даже представлять не хотелось. Но все же я осторожно выпустила в пространство тоненький щуп своего дара.

Пси-поле в комнате было горьким как полынь и ощущалось ломким как пепел от обуревавшей капитана тревоги. Причем волновался он не за задание, а за тех, чьи жизни ему доверили. Ощущал свою полную беспомощность и отчаянно пытался найти выход. Чтобы успеть спасти хоть часть команды.

И вот тогда я решилась:

— Капитан, Айминь, есть кое-что, что вам следует знать: этой ночью мои способности вышли на новый виток развития. Сегодня утром я неожиданно обнаружила, что каким-то образом могу предугадывать события. И не особо напрягаясь, могу ощущать эмоции тех, кто находится поблизости. Как это все отразится на моем умении держать сеть – нужно проверить. Но, возможно, я смогу почувствовать или предугадать пси-атаку…

***

Сегодня впервые со старта «Церероса» я почти не обращала внимания на то, что делает Виннеалсон. Яоху хмурился и бросал на меня странные взгляды. А я, утонув в кресле второго пилота, пыталась отгородиться от фонового шума слаженно работающей команды, расслабиться, мониторить пространство и одновременно успокаивать Вилларса.

Как он взбесился, когда, явившись на вызов капитана, узнал об очередном эксперименте с моим участием! В таком бешенстве килла я не видела даже в свой первый день в Академии. С заледеневшим от ярости лицом, презрительно цедя сквозь зубы слова, Энрик в категоричной форме высказал все, что думает об Аймине и его экспериментах, не обращая внимания на капитана Ирреро.

Старший килл выслушал претензии Вилларса к альдебаранцу с непроницаемым лицом. Сообщил, что полностью разделяет его эмоции. А потом, помолчав, тихо добавил, что «эксперименты» надо мной – это, возможно, единственный шанс команды на спасение. После такой отповеди Энрику не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Скрепя сердце, скрипя зубами, но позволить мне установить канал.

И вот теперь я осторожно, шаг за шагом, пыталась расширить его так, чтобы в пси-поле канала светились если не все, то большая часть членов команды. Это была уже третья моя попытка. Каждый новый член экипажа, попавший в зону действия моего пси-поля, светился в нем, да и воспринимался иначе, чем остальные. Собственным оттенком, ароматом и вкусом. Уникально. Незнакомо для меня. Лоб уже взмок, и я ощутимо устала. А канал снова, уже в третий раз, дрожал и грозил схлопнуться до своего обычного размера – между мной и Вилларсом. Но я упрямо тянула поле, пытаясь для начала захватить пространство капитанского мостика «Церероса».

В какой-то момент Энрик, сидящий возле штурманов, и выполняющий для них какие-то расчеты, оглянулся. И, окинув меня пристальным взглядом, нахмурился. Я попыталась улыбнуться. Мол, все хорошо. Но от усталости губы дрожали. И, вероятно, вместо улыбки на лице появилась гримаса.