Доступ запрещен

— Марго! Ты уснула?

Требовательный голос Вилларса ударил меня как таран. И все так тщательно возводимые мною барьеры мгновенно рухнули. Эмоции хлынули в пространство огромной штормовой волной, мифическим девятым валом. Сминая нас, сплющивая, вдавливая в реальность, ставшую какой-то бумажной, гротескной декорацией, в которой не было ни капли жизни. Последнее, что я запомнила: перекошенное лицо Энрика и открытый в безмолвном вопле рот на фоне зловещего сияния, подсвеченного ночным светилом Лураны и парковыми светильниками зеленоватого фонтана…

…Первыми вернулись звуки. Успокаивающий шелест листвы в ночном парке будто ласкал слух. В него вплеталось ворчливое журчание струй воды. Это умиротворяло. Это можно было слушать вечно. Но очень быстро добавился какой-то странный дискомфорт. Как будто лежишь на удобном и мягком, но знаешь, что это удобное может в любую секунду цапнуть тебя за попу.

Открыть глаза почему-то оказалось сложно. Они будто склеились и отказывались открываться. Пришлось приложить некоторое усилие. Зато когда получилось оглядеться…

Чувство жуткого диссонанса, какой-то лютой неправильности накрыло меня с головой. Я смотрела в самые красивые глаза в мире, плавилась, тонула в них. И одновременно ненавидела себя за слабость. Хотелось вскочить, схватить в охапку, присвоить и унести на край света! Вот только… Мне нельзя! Я не имею на это права! Это преступление! В древние времена за кровосмешение казнили на месте! А я…

ЧТО-О-О?!

У меня дыхание перехватило, когда я осознала, что происходит. А лицо Энрика, находящееся в считаных миллиметрах от моего, стало вдруг каким-то по-детски беззащитным и совершенно растерянным. И меня снова полоснуло болью оттого, что очень хочется. Но нельзя.

Эмоции снова начали во мне закручиваться в безумную, убийственно-тугую спираль. И мне пришлось приложить поистине титаническое усилие, чтобы заставить себя закрыть, зажмурить глаза, чтобы не видеть в карих глазах отражение себя, чтобы не утонуть в чужих эмоциях снова. Однако, это мало мне помогло. Видеть я перестала. Но запах, аромат его кожи, щедро приправленный острой ноткой пота и горьким парфюмом, забился в ноздри, отравляя мне мозг. Толкал туда, куда идти было смертельно опасно. Да я даже не слышала о том, что такое возможно!

Стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать дурманящего меня запаха, я с трудом процедила сквозь сжатые зубы:

— Энрик… отодвинься от меня… немедленно! Не меньше, чем на метр… а лучше на два! И с подветренной стороны. Чтобы я даже запаха твоего не чувствовала!

— Что?..

Удивление Вилларса слегка ослабило натяжение, я смогла нормально дышать. Но связь не разорвало. Более того, мне вообще показалось, что она становится все глубже и глубже. Все прочней. И я с отчаянием взвизгнула:

— Делай, что тебе говорят! Потом объясню!

Едва слышный шорох подсказал до предела обостренному восприятию, что килл поднялся на ноги. Я задержала дыхание. Злые, почти бесконечные секунды, не дыша, я напрягала слух, чтобы понять: послушался или нет? Или опять все сделает по-своему?

— Отошел. — Голос Вилларса чуть вибрировал. — А теперь объясни, будь добра, что это только что было. Я… — Голос килла внезапно сорвался.

Я сама не поняла, когда и как вскочила на ноги и распахнула глаза. Вокруг была все та же мягкая луранская ночь. И ветерок по-прежнему лениво заигрывал с листвой на деревьях. Вот только килл напротив меня уже не был тем надменным и заносчивым снобом. Вилларс стоял несчастный, взъерошенный, напуганный, бесконечно растерянный и… родной.

До боли стиснув кулаки, я, забывшись, глубоко вдохнула холодный и вкусный воздух. И сразу же замерла от испуга. Но к счастью, Энрик выполнил то, о чем я просила. Он стоял сейчас довольно далеко, да и ветер дул от меня к нему, так что аромат его тела не забивал мне ноздри. Три глубоких, на полные легкие, вдоха позволили обрести утраченное равновесие и включить мозги. С губ невольно сорвался стон. Энрик напрягся:

— Марго?!

Он качнулся вперед, уже занося ногу для шага. И я поспешно выставила ладонь:

— Нет! Стой на месте! Я… Я пока в себе не уверена. Надеюсь, ты не горишь желанием опять обменяться эмоциями?

Энрик заметно вздрогнул. Но все равно владел собой несоизмеримо лучше меня:

— Мне хватило и того, что уже испытал. — Килл помялся, а потом тихо, на грани слышимости, с болью шепнул: — Прости. Ты не должна была об этом знать. Это мои проблемы. И я с ними справлюсь.

Я невольно фыркнула:

— Как? Отправившись в экспедицию с билетом в один конец? Что за ерунда! К тому же принцип «С глаз долой» чаще всего действует наоборот. Уж лучше я буду тебе надоедать так, что ты меня через неделю возненавидишь!

В ответ Энрик горько хмыкнул:

— Тебя невозможно ненавидеть. Но я осознал это не сразу. Наоборот, тебя хочется опекать, холить, баловать, заботиться. — Он вздохнул и поднял лицо к волшебному ночному небу Лураны. — Не думай об этом. Я разберусь. Я – мужчина, старше и сильнее. Мне и решать проблемы, раз уж отец самоустранился. А вот что касается Урдо…

— Не трогай Айминя! Мои чувства к нему тебя не касаются! — Я непримиримо свела брови на переносице. — Не маленькая, сама разберусь, что к чему! И кстати, — прикусила губу, сообразив, что для меня еще не все потеряно, — придется его сейчас найти и рассказать, что я учудила. Думаю, это слишком серьезно, чтобы молчать.

Сердце на миг замерло, а потом сладко екнуло, стоило мне подумать о том, что сейчас я все-таки останусь с Айминем вдвоем.

— Даже и не думай! — вторгся в мысли сердитый голос Вилларса. — Приличная девушка не шляется по ночам по мужским казармам! Утром расскажешь!

Я вздрогнула от резкой отповеди. И машинально огрызнулась:

— Утром у меня распределение на практику! И еще неизвестно, как моя сегодняшняя выходка на это повлияет! Так что тянуть до утра нельзя!

Я кривила душой. С практикой уже было все более-менее понятно. Из трех отправленных мной заявок, ответ пришел на одну: от самого слабого штурмана-фарна. Увидев извещение в комме, я минут пять нервно кусала губы. Отправлять подтверждение не хотелось, в сердце все еще жила надежда, что откликнется кто-то другой, другой штурман заинтересуется моими знаниями и навыками. Но потом здравый смысл взял верх. Сама ведь думала о том, что мы с фарном уравновесим друг друга, что у нас еще может получиться отличная команда. И я отправила подтверждение. Так что вся интрига завтрашнего утра для меня состояла в том, куда меня зашлют, в какую черную дыру. Работа с даром на распределение повлиять уже не могла. А вот на возможность пообщаться с альдебаранцем наедине влияла. Еще и как.

— Ладно, сестричка, уговорила! — Забытый мной на несколько секунд Вилларс приблизился и сцапал меня за ладонь. — Пошли!

— Куда? — Я потрясенно округлила глаза. Что этому киллу снова взбрело в голову?

— Как куда? Урдо искать! Одну не отпущу, даже и не думай! — Энрик недобро прищурился. — Или ты уже передумала? Кстати, не трепи по Академии о степени нашего родства! Это не просьба, Марго, это приказ!

Я ошалело захлопала глазами.

В этот вечер Энрик приоткрылся для меня совершенно с иной стороны. Изобретя официальную причину посетить Айминя вечером в общежитии, я даже на секунду не задумалась о том, как попаду внутрь. А между тем, все казармы, и я это знала, были организованы по одному типу: внизу, у входа сидел дежурный или же сам комендант. И посторонних внутрь не пускали. Особенно сильно это касалось женских казарм. Но и мужские тоже охранялись. Все это я осознала в тот момент, когда Энрик, крепко сжимая в ладони мою руку, нетерпящим возражений тоном объяснял шурфу, дежурившему в казарме для аспирантов и преподавательского состава, мою проблему:

— Вы не понимаете: у Маргариты дар, развитием и освоением которого и занимается аспирант Урдо. Только что у Маргариты случился срыв и аспиранта Урдо непременно необходимо немедленно поставить в известность об этом инциденте. Ждать до утра просто опасно. Если по вашей вине с девушкой что-то случится, то сами понимаете, ничего хорошего не будет. Для вас.