Страница 7 из 11
– Серьезно все, – оперок внушительно кивнул.
Пельмень понятия не имел кто такой этот Хренов, но видать большой начальник, способный вот так по собственному хотению решать человеческие судьбы и заставлять жрать своих сотрудников протоколы.
Следак захотел закурить, начал копошиться на столе в поисках сигаретной пачки. Не нашёл.
– И сигареты забыл купить, еп твою мать, – пробубнил старый майор себе под нос раздосадовано.
Взял ещё один окурок из пепельницы. Прокурил его. Запыхтел. Ну и тотчас поморщился, хапнув как следует концентрат из никотина и смол.
Горечь запил остатками чая.
Потом с глубоким вздохом начал что-то делать в протоколе допроса, вооружившись ручкой. Пельмень не сразу понял, что именно, но догадался быстро – следак по сути вычёркивал имя Сёмы отовсюду, где только можно. Причём с такой тщательностью и вычурностью, вывалив для того язык, чтобы было невозможно прочитать фамилию Тимофеев, даже если сильно захочется. Явно не хотел мужик протоколы жрать.
Закончив, Вениамин Юрьевич тяжело поднялся и держа протокол допроса перед собой, с зажатым в зубах окурком, подошёл к Казанове и дал оперку почитать совсем слегка (понятно, что полностью нахер) видоизменённый документ.
– Ну как, дай экспертизу.
– Давай, посмотрим.
Оперок уже надыбал где-то в залежах своего стола яблоко и сочно оное грыз. Яблочный сок, выделявшийся при укусе, попал на лист протокола допроса и расплылся, размывая чернилы. Ни того, ни другого мента это нисколечко не парило.
– Че скажешь? – нетерпеливо спросил следак.
Казанова не ответил – читал дальше.
Потом, судя по всему, показал Вениамину Юрьевичу на «ошибку» в теле документа. -Пфу ты, пропустил. Щас все исправлю, погоди.
Старый следак взял лист, и не отходя от кассы замалевал что-то на листе, вернув его обратно Казанове.
– Стесняюсь спросить, ваши свидетели тоже подтвердят, что я один был или вы также их показания потом отредактируете? – осведомился Пельмень с любопытством наблюдая за происходящим на его глазах лютым беспределом ментов. – Вы вроде как недавно про лжесвидетельствование меня предупреждали, майор, не? Это типа когда в показаниях навяливаваешь и за это ответственность наступает…
Вениамин Юрьевич не ответил, делая вид, что не слышит и занят протоколом. Казанова не отреагировал тоже, но снова перечитал лист и положил его на стол.
– Честно, херня Веня, встрянешь на пустом месте под замес, – резюмировал оперок и добавил уже чуть тише: – Шито белыми нитками все. Оно тебе действительно надо перед пенсией?
Так то Пельмень не был замечен за тем, что в уши долбится, поэтому последние слова услышал.
Майор Слабодрыщенко тяжело дыша стиснул лист протокола допроса, скомкал со злостью, ну и бросил его в мусорное ведро под столом.
– Понятно.
– А от хозяина пункта приема у тебя есть заява? – уточнил Казанова. – Можно от неё дело шить.
– Ты пошутил? Он рецидивист! – покачал головой майор. – Он скорее сдохнет, чем заяву станет писать, это у них западло, сам знаешь. Да и вообще, походу этот старый козел на лапу взял в качестве компенсации от Тимофеева… короче его вон наши ребята привезли следом – че то набедокурил, кажется Козодоеву подсрачник дал.
– Митьке? – Казанова заржал.
– А кому? Когда тот ему предложил заявление написать, представляешь?
Оперок кивнул на Пельменя.
– С этим то молодцем, что будешь делать?
– Да… – Слабодрыщенко в сердцах махнул рукой. – Пропади оно все пропадом. Раз Хренов такой умный, хай сам с ним разбирается. Достали все меня! Не отдел, а шарашкина контора.
– Ты чайку попей, Веня, завёлся прям.
– Ну так беспредел же!
– Ну ты в отделе тридцать лет пашешь, а все привыкнуть не можешь.
– Так раньше такого не было!
Однако к совету Казановы майор Слабодрыщенко таки прислушался.
– Где кипятильник?
– В розетке, – оперок кивнул на розетку у батареи.
Вениамин Юрьевич подошёл к столу, сделал себе чаю в том же формате, что и опер – сыпанув в стакан чайные опилки (только не из целлофанового пакета, а из газетки) и налив воды из графина, воткнул кипятильник в стакан.
Раздался звонок – трезвонил телефон на рабочем столе опера.
– Какого хрена кому надо? – недовольно забухтел следак и оглядывая лежащие на батарее и на полу документы, залитые чаем, запричитал. – Свинарник какой-то устроили…
Казанова, заслышав телефон, мигом подобрался, опустил ноги со стола, снял трубку и поднёс к уху динамик с серьёзным выражением лица.
– Слушаю, оперуполномоченный…
Не договорил.
Потому как из динамика что-то затараторили. Что именно было не разобрать, зато Пельмень видел, как изменился в лице оперок. Побледнел будто бы. Выслушав, выдал короткое «адрес» и потом следом – «выезжаю» и тотчас положил трубку.
Сам вскочил. Зыркнул на Пельменя, хмурый такой. И двинулся решительно к выходу, ничего не говоря.
– Ты куда собрался? – спросил Вениамин Юрьевич вслед, у которого заварился чай.
– В Нахаловке кого то из цыган грохнули, – бросил на ходу Казанова и вышел из кабинета. – Застрелили.
– Ясно… начинается, мля.
Следак почесал макушку. С минуту майор Слабодрыщенко посидел над новым листом протокола допроса, процеживая чай, а потом скомкал листок и выкинул.
– На хер уже вали, Пельмененко, – буркнул он.
– Я свободен? Так может снимите браслеты? – осведомился Пельмень, не до конца веря в происходящее.
– Ох…
Слабодрыщенко поднялся, расстегнул наручники.
– Давай шуруй, свободен он, уши чистить нужно, – старый майор замахал рукой, делая смахивающие движения. – Да будь моя воля поехал бы один на малолетку, а другой на строгий режим…
Пельмень поднялся, пожал плечами И зачапал к выходу на полном ходу, пока следак не передумал. Слава богу, что воли следака в этом деле оказалось недостаточно. Вениамин Юрьевич все ещё продолжал бурчать за его спиной:
– Идиоты, блядь, круглые дебилы! Спокойно на пенсию выйти не дают! Вот правда что не ментовка, а мусарня.
Саня уже не видел, как следак достал из ящика стола пузырь водки, вылил чай из него прямо в мусорное ведро, а вместо налил себе в стакан горячительного.
Граммов сто.
И хлопнул.
– Ой хорошо…
Так то работа у следователя непростая.
Надо как-то прорабатывать стресс.
Вениамин Юрьевич потянулся к новой папке, дабы начать работу со следующим делом.
Глава 4
Пельмень что называется откинулся.
Понятно, что не из зоны, что всего через полчаса как присел, но таки откинулся.
А проблем опа – и накинулось-таки.
Впереди предстоял тяжёлый и непростой разговор с батей Малого по Мерсу. Там вряд ли прокатит «упал, очнулся – гипс», как он ездил по ушам следака, но что есть то есть.
Зато теперь появилась надежда отстраниться нафиг с разборок с цыганчей. Совершенно не нужных. Если Саня все верно расслышал и правильно понял, то у цыган грохнули кого-то из старших. Казанова на выезд летел так, что пятки сверкали у оперка. А значит внимание с более мелких проблем (ну а че, Васька то выжил, просто конкретно в бороду получил) у цыган на ближайшее время переключится гарантировано.
Заодно и у Казановы.
Как бы не пожирал мент глазами Саню в участке, а Пельмень тут не при делах.
По-хорошему, следовало забить на фиг на всю эту околосуету с неудачной попыткой организовать собственную мини группировку «Пельмень-Малой» и заняться приведением в порядок собственного тела. Понятно, что мы предполагаем, а бог располагает, но все же – подобный подход виделся единственно верным шагом.