Страница 3 из 11
Тряпочкой кстати оказалась майка старика, вон чего он в одних брюках стоит.
Видать короб пронести в клетку не разрешили, а фигурки – все-таки можно.
В ноздри врезался острый запах затлевший мочи. Пельмень кашлянул в кулак. Понятно, что менты в отделении злые, но под себя на кой хрен ходить. А судя по тому, что оба ещё вмазанные, сидят они в обезьяннике не так давно. Ну или каким-то боком протащили дурь в кутузку. Но потом Саня смекнул, что обоссался старикан, стоявший в сторонке от лавки с нариками. Под глазом дедка расплылся совсем свежий фингал. И Пельмень нисколечко не удивился бы, узнай, что фингал – дело рук одного из лавочных наркоманов.
– Здоров, люди добрые. Вы про какие жопу и сиськи базарите? – спокойно спросил Пельмень.
– Про твои. Кто такой?
Торчки снова захихикали. И начали чесаться, гладить продырявленные иглами, побитые вены. И медленно стали раскачиваться туда-сюда. Один из них, имени которого Саня не знал (и знать не хотел в принципе) бросил игровые кубики. Выпали две шестёрки, прям на майке старикана.
– Может подвинитесь, присяду? – на вопрос «кто такой» Саня отвечал не стал.
– Так места полно. Становись вон рядом с Иванычем.
– К нам с твоей жопой садиться не надо, гы-гы-гы…
Пельмень хмыкнул – места кроме лавки внутри не было и ему прямо указали постоять. Видать и здесь за малолетнего лоха держат. А тут еще на показуху снимают свои шлёпанцы и сандали и кладут туда, где Саня мог присесть.
Пельмень переглянулся со стариком, тот потупил взгляд и вообще отвёл глаза. Понятно – стыдно. Переглянулся следом с проституткой Машей – та заискивающе ему подмигнула.
Ну что сказать?
Саня был зол на всю ситуацию. На собственную абсолютную тупость и неудачливость. На то, что подвёл Малого под статью. На то, что пропустил вечернюю тренировку и просрал первый день по новому графику. И вот это хамство торчков стало последней каплей.
На фиг.
Надо этим говнарям по задницам надавать.
– Вас не учили, что старшим и женщинам место надо уступать?
В ответ торчки снова заржали.
– На хер иди, сало.
Реальной надобности присаживаться у Пельменя не имелось, но Саня решительно подошёл к лавке, на которой сидели торчки. Ну и тупо перевернул ее вместе с ними, стряхнув распоясавшихся «красавцев» на пол. Оба спикировали головами в грязный линолеум. Одного из упавших торчей Саня ускорил и пустил торпеду в виде смачного подсрачника – пыром в зад. Торч проехал до самой решётки и там в раскорячку замер рядом с ни на шутку перепугавшимся стариком.
Следом по клетке разлетелась шашки и игровые кубики. Пельмень схватил майку, на которой играли наркоманы, кинул ее старику.
– Ты охерел?! – завизжал один из торчков. – Да я тебя пореш…
Не договорил нарик о своих ближайших планах – Пельмень запустил ему шлёпанцам в лоб – нежданчика.
Лови подачу!
Сандали второго мудака вместе с оставшимся шлёпанцем первого, смел в угол камеры.
– Ах ты вонючий козел, – второй нарик, выпрямившими, аж задыхаться начал, почесывая ушибленный зад. – Замочу сучару!
– Давай, – отреагировал Пельмень. – Я даже подойду. Хочешь?
И решительно двинулся к нарику. Видать мало получил подсрачника, ещё хочет.
Ну это запросто организовать. Маша завизжала. Старик надел свою майку и закрыл лицо руками.
Как продолжался бы конфликт Саня не знал, но был не прочь хорошенько набуцкать двух обдолбанных идиотов.
Ну или сам получил бы крепко по голове. Однако в этот момент по решётке постучал мент из дежурки.
– Хорош петушится, э, курятник. Сейчас всем дополнительно по четырнадцать суток впаяю! Допрыгаетесь у меня!
Саня поспешил поднять руки – мол не при делах. Торчки тотчас поднялись, но к Пельменю приближаться не спешили. Как и не спешили занимать лавочку, на которую уже присел старик и бочком-бочком мастилась проститутка Маша (вот будет облом, если она не проститутка ни разу).
– Кто из вас Пельмененко?
– Я Пельмененко, – откликнулся Саня.
– Понятно, мне как раз сказали позвать жирного мудака, – мент усмехнулся, гоняя языком по рту спичку вместо зубочистки. – На выход давай.
– Куда? – уточнил Пельмень. Проглатывать шутеечку про жирного мудака не хотелось, но пришлось.
– На кудыкину гору. Следак зовёт, на выход давай шуруй толстозадый. Допрос.
Дверь камеры открылась. Мент с перекошенной от раздражения рожей, энергично замахал рукой вращательными движениями.
– Давай-давай-давай, или тебе особое приглашение выписать надо? Еле ногами шевелит! Хочешь дубинкой провожу?
– Обойдусь без особого приглашения, – заверил Саня.
Вышел.
– Прямо по коридору, – скомандовал дежурный, спеша закрыть клетку обезьянника и отвести Пельменя к следаку.
Предварительно мент защёлкнул снова браслеты на руках подогреваемого.
Проходя мимо входа в отделение, Саня увидел ещё двух пэпсов, из другого наряда. Эти завели задержанного внутрь.
– Погоди кутузку закрывать, Борь, мы тебе ещё гостинцев привезли, – сказал один из ментов.
–Смотри, этот рецидивист.
Дежурный вставил Саню лицом в решётки клетки.
– Не рыпайся, толстожопый. Выстегну!
– Как скажите, товарищ генерал.
– Я младший сержант, але…
– Ну с таким рвением – быстро генералом станете.
В остальном – Пельмень противиться не стал.
– Век воли не видать! – голосил задержанный. – Жизнь ворам, смерть мусорам!
Не понял? Саня покосился на задержанного и от удивления даже фыркнул. Вот так новости – в отделение заводили того самого хозяина пункта приема стеклотары – дядю Виталю.
– О! Ты тут пацан, – изумился мужик и подмигнул. – Пахану своему привет передавай!
– Здрасьте… – дебильной улыбкой ответил Саня.
Глава 2
Напротив Пельменя сидел следак предпенсионного возраста. С виду и по первому впечатлению (ну и по второму тоже) – пропитый наглухо старый мудак-заклёпочник. С чёрной обводочкой под нестрижеными грибковыми ногтями.
Фу, блин.
Саня поежился и заерзал на стуле от отвращения. Хорошо, что руку жать этому товарищу не придётся, на запястьях так то браслеты застегнуты, а то Пельмень натурально бы блеванул.
Жилетка на следаке смахивала на знаменитую жилетку Анатолия Вассермана с множеством карманов, набитым разного рода барахлом – тут тебе и расческа и платок и каким то хреном шахматная фигурка лошади. Половина из этого добра никогда реально не пригодится своему обладателю.
– Меня зовут Слабодрыщенко Вениамин Юрьевич, майор милиции, следователь по вашему делу, – совсем лениво и нехотя представился следак, обдав Саню тошнотворным запахом лука из рта.
Понятно откуда такой запашок – прямо на рабочем столе майора расположилась тарелка с недоеденными варениками, которые никто (в смысле Слабодрыщенко) не удосужился убрать и вымыть. Ну или не посчитал нужным это сделать.
Судя по тому, что один из вареников плававших в масляном бульоне, оказался надкусан – варенички то у нас с картошкой и сверху присыпаны жареным лучком.
А ещё Саня поймал себя на мысли, что его слегка напрягают «серебряные» вставные зубы во рту следака, хотя стоит признать – это доставляло образу Вениамина Юрьевича дополнительного колорита.
– Начнём? – также сухо спросил следак.
И не дождавшись ответа Пельменя тут же продолжил:
– Сейчас мы с вами, молодой человек, проведём допрос касаемо дела и составим протокол.