Страница 9 из 66
Впрочем, он всегда ассоциировался у нее с хищником. Правда, со скунсом.
Но теперь Аня отчетливо понимала, что этот тип гораздо… гораздо опаснее.
Ведь ее инстинкт самосохранения рядом с ним взбунтовался не на шутку...
Ей хотелось отступить. Плюнуть на все и убежать отсюда, сверкая пятками.
Только позволить себе подобной слабости Аня не могла. За ее спиной стояла та, за кого она готова была биться до крови - сестра, нуждающаяся в защите.
Потому девушка и не сдвинулась с места, услышав бескомпромиссное:
- Отойди!
- Нет! – Аня воинственно вскинула подбородок, скопировав его интонацию.
- Я неясно выразился? – фальшиво улыбнулся Вадим. – Вон… пошла!
Ее ответ остался неизменным:
- Сперва сам пройдись по тому же маршруту!
- А можно и покороче выбрать, - ожила Машка. – Идите-ка вы на три бук…
- Сейчас вместе прогуляемся! – прогромыхал Збруев, переходя к активным действиям. Намереваясь добраться до Марии, он попытался обойти Аню.
Разумеется, допустить подобного она не могла. Действуя импульсивно и рефлекторно, в последний момент вновь преградила парню дорогу, и схватила его за грудки, удерживая на месте. Одной рукой, но так сильно, что под ее пальцами жалобно заскрипела ткань его рубашки, зажатая в ее кулаке.
Глупо. Вадим был гораздо крупнее и сильнее. Он мог с легкостью отшвырнуть Аню от себя. Не прилагая особых усилий, отправить ее в свободный полет по университетскому двору. Но… не делал этого.
Застыл на месте каменным изваянием, явно ошеломленный ее дерзостью.
Медленно, будто не веря в происходящее, он перевел взбешенный взгляд с Аниного лица на свой торс. Туда, где намертво спаялись тонкая ткань его рубашки и рука девушки. Секунда, и на ее запястье стальными тисками сомкнулись его горячие пальцы. Вадим попытался освободиться, но Аня, подстрекаемая и страхом, и злостью одновременно, вцепилась в него еще сильнее. Даже перспектива с корнем вырвать себе ногти, или же переломать пальцы не отрезвляла в должной степени. Збруев нахмурился, немигающим взором вглядываясь в ее лицо. Его губы изогнулись в кривой усмешке.
А хватка на ее запястье лишь усилилась, заставляя Аню скрежетать зубами. Она знала, чего добивается этот гад. Ее капитуляции. Публичного унижения за то, что посмела встать у него на пути. Но сдаваться без боя не собиралась. Тихонько зашипев, Аня атаковала Вадима свободной рукой. Мстительно прищурившись, с примитивным наслаждением вонзила ногти в ту самую ладонь, которой он сминал ее запястье, словно хрупкий пластик.
Ее пульс дико громыхал в висках. Адреналин в крови зашкаливал.
Сквозь гул в ушах до нее донесся визгливый и обиженный голос Полозовой:
- Вадим, к черту ее! Не прикасайся к ней! Не пачкайся! Вдруг, она заразная?
А следом разъяренный вопль Машки:
- Это… это что еще такое? А-ну, отпусти ее, гад!
- Захлопнись! – глухо прорычал Збруев. – Пока я до тебя не добрался!
- Ой, люди добрые! – запричитала сестра в ответ. – Спасите, помогите, умираю от страха! – затем с ненавистью процедила. - Ты Ксюшу свою за руки хватать будешь! А сестру мою не тронь! И вообще, где это видано? Тебя кто научил так с девушками обращаться, а? Так бы и плюнула в лицо твоим родителям, за то, что они тебя… черт знает как… воспитали!
Вадим дернулся от ее слов, как от приличного удара. Однако, даже не предпринял попытки приблизиться к Машке. Вскоре стало ясно, почему. За ее спиной внезапно вырос его отец. В следующий миг, в полнейшей тишине раздался суровый зычный голос Льва Сергеевича:
- Ну, вот он – я. Плюй!
«О. Боже. Мой…»
Аня пошатнулась, в полной мере осознавая, в какую передрягу они угодили, поддавшись эмоциям. С тревогой покосилась на сестру, искренне надеясь, что у той хватит ума, все же не плеваться в живого человека (особенно в этого) и… хотя бы сейчас прикусить язык. Но все надежды пошли прахом, когда Машка решительно развернулась лицом к говорящему.
Когда медленно и крайне внимательно осмотрела Льва Сергеевича с ног до головы. Когда воинственно насупилась и сбивчиво пробормотала:
- Ох ты ж… то есть… хм. Так вы… здесь? Ну, супер! Только вас и не хвата… в том смысле, что вы очень даже кстати!
- Да, неужели? – сухо (с легким намеком на иронию) хмыкнул мужчина.
Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Лишь леденящее душу спокойствие и невозмутимость. Но глаза… полыхали гневом и колючим презрением. Он разглядывал Машу, как мелкую букашку у своих ног.
«На кого ты прешь, девочка?» - читалось в его позе и предостерегающем взгляде. – «Осознаешь, кого публично оскорбляешь и с кем связываешься?»
Аня беззвучно застонала, заведомо зная ответ на тот незаданный вопрос:
«Ни черта… Ни черта она не осознает! Зря стараетесь, уважаемый!»
С губ сорвалось обреченное и едва слышное:
- Попадос!
- Он самый, - не менее «восторженно» согласился Вадим.
Его голос, раздавшийся совсем рядом, почти над ухом, вернул Аню к реальности. И ее точно вулканической лавой окатило в ту секунду. Ведь…
«Господи!»
Они все еще стояли непростительно близко друг к другу и продолжали… кхм… «держатся» за руки. Збруев озадаченно нахмурился, очевидно подумав о том же. Напряженно посмотрел ей прямо в глаза, рвано вытолкнул воздух из легких, и… Аня догадалась о его намерениях, и среагировала вовремя.
Разжала онемевшие пальцы и отпрянула от парня буквально за мгновение до того, как Вадим яростным рывком сам освободился от ее хватки. Недовольно скривившись, он раздраженно поправил одежду и поспешил отступить в сторону. Туда, где его давно поджидала Полозова. Он сразу же заключил ее в объятия и поцеловал в макушку, словно извиняясь за эту сцену. А Аня брезгливо вытерла руки об одежду, демонстративно смахивая с себя следы прикосновений злейшего врага. Стирая с себя его мерзкие отпечатки.
«Б-р-р-р! Гадость!»
Аня старалась обуздать свой дикий нрав и подавить эмоции, разрывающие ее изнутри. Успокоиться, расслабиться и порадоваться обретенной свободе.
Но спустя пару ударов сердца, напряжение сковало ее сильнее прежнего. Девушка вспомнила про отца Вадима и Машку, нахамившую тому по полной программе. Как ни странно, спускать всех собак на эту дуреху Збруев-старший не спешил. Смотрел на нее с легким прищуром. Пристально наблюдал. Оценивал сложившуюся ситуацию. И… будто бы извинений от Машки ждал. Зато Мария ничего не ждала. Она вообще (судя по всему), делая утреннюю прическу, выжгла себе плойкой… последние мозги!