Страница 60 из 66
Будто догадываясь о причине его бешенства… будто видя его насквозь и нарочно провоцируя, Пожарский погладил Аню по щеке костяшкой пальца.
- С тебя мои любимые…
- Драники! – закивала эта сумасшедшая девчонка. – Конечно, сделаю!
«Зашибись! Она еще и готовить для него собирается!»
Вадим не представлял, как успокоить бурю, бушующую в душе.
И мечтал лишь об одном – расстроить их сегодняшние планы на вечер.
Тем временем Пожарский попрощался с Машкой и приобнял Аню за плечи.
- Идем, - велел тоном, не терпящим возражений. – Проводи меня до машины.
И Аня… эта чертова Аня с радостью согласилась. Они ушли. А вслед за ними и Ксюха удалилась куда-то, изъявив страстное желание «припудрить носик».
Да и Машка, едва завидев на горизонте Генку, ринулась к нему навстречу.
Вадиму тоже хотелось свинтить куда подальше, но… коротким кивком отец подозвал их с Архипом к себе. И пусть он заранее представлял все, что сейчас услышит, проигнорировать требование родителя… просто не мог.
И ничуть не удивился, когда тот сурово проскрежетал:
- Объяснись!
Ответ не заставил себя ждать. Слетел с губ яростным карканьем:
- Не обязан!
- Что значит, не обязан? – отчеканил отец. – Ты вообще понимаешь…
Он внезапно замолчал, заметив что-то (или кого-то) у Вадима за спиной.
Это настораживало. Никогда прежде Вадим не видел своего старика таким взбудораженным и напряженным. Проследив за его взглядом, он и сам недоуменно прищурился. Мимо них, в компании Генки, прошла Машка. Ну, как прошла - в последний момент она изменила траекторию своего движения и теперь направлялась прямо к Вадиму. Поздоровавшись с его отцом и дядей, Стеклова демонстративно вскинула подбородок и скрестила руки на груди.
- Значит так, Збруев! – сразу перешла к делу. – Мы с тобой квиты! С этого момента моя совесть чиста – я ничего тебе не должна и ничем не обязана! Ты даже не представляешь, от какой беды я тебя уберегла! Еще немного и тебя бы… тупо стерли в порошок! В общем, за ментовку мы с тобой в расчете!
Вадим даже не сразу сообразил, о чем бормочет эта сумасшедшая.
А когда понял, лишь устало отмахнулся:
- Я и не собирался требовать с тебя плату за помощь.
- Знаю, - невозмутимо выдала Мария. – И все же не люблю быть обязанной.
Она развернулась, намереваясь уйти. Но Вадим помешал ей это сделать.
- Погоди! – буркнул, догнав ее через пару секунд. – Дело к тебе есть!
- Какое еще дело, – прозвучало язвительно и недоверчиво. – Может быть у тебя ко мне?
В иной ситуации он был бы с ней полностью солидарен - их не связывало ничего. Но… не теперь - когда подыхал при одной лишь мысли о приближающемся вечере. Когда его коробило и наизнанку выворачивало от осознания того, что может произойти сегодня между Аней и ее дятлом. Зыркая на Машку совершенно безумным взглядом, Вадим глухо обронил:
- Пригласи меня!
- Эм, пригласить?
- Да. Пригласи.
- Ку… куда? – проблеяла та, заикаясь от растерянности.
Чтобы произнести следующую фразу ему понадобилась вся его выдержка. Все его самообладание. Прочистив горло и нахмурившись, Вадим пояснил:
- К вам. На ужин. Сегодня.
Шок, отразившийся на ее лице, сменился нервным хохотом.
А после, ошеломленно-возмущенным:
- ЧТО?! Ты сам-то понял, что сказал? Может мне еще комнату свою тебе посуточно в аренду сдать? Чтобы вам легче было козни моей сестре строить?
Вадим не успел и рта раскрыть, как рядом с ними очутился Архип.
- Мне сдай! – произнес решительно. – Для моего брата твое предложение не актуально. Он давно счастлив в отношениях со своей девушкой. А я, в отличие от него, свободен, как ветер! Так сколько там с меня за комнату?
- Эм… - Машка растерялась. – Тридцать тысяч за неделю? Нет, за три дня!
- По рукам! - кивнул Архип. – Когда заезд?
- Не спеши! – деловито задрала нос Стеклова. - Деньги вперед!
- Без проблем, - Архип достал телефон. – Диктуй номер. Сейчас переведу.
- Предпочитаю наличный расчет, - остановила его Машка. – Так надежнее. Перевод можно отменить, как ошибочный. А наличку… нужно еще отобрать!
- Но у меня нет с собой столько наличности.
- Сочувствую! - Стеклова театрально вздохнула. – Но благотворительностью я не занимаюсь. Прощай, мой несостоявшийся бизнес-партнер!
Поглядывая на этих двоих, Вадим буквально кипел от злости. Даже в жутком сне он не мог представить, что однажды окажется в подобной ситуации. Что однажды так страстно возжелает открутить голову собственному брату. Перед глазами ослепляющими вспышками проносились сцены его общения с Аней. Их горящие глаза. Их улыбки друг другу.
«Сука! Как пережить этот день? Как не сдохнуть? Как не свихнуться, если от злости дурею? Если из-за ревности почти ничего не соображаю? Если себя… едва контролирую! Сколько проблем я нажил за последние полчаса? Сколько дел наворотил? А… один хрен, думать ни о чем не могу! Ни о чем, кроме нее и… ситуации этой паскудной. Слишком неправильно все это! Слишком противоестественно! Аня и Архип? Или Айсберг? Нет… НЕТ!»
Только вот реальность диктовала свои условия. И в этой самой реальности Вадим не мог конкурировать ни с братом, ни уж тем более с Пожарским. Даже права морального на это не имел. Ведь… как там сказал Архип?
«Он давно счастлив в отношениях со своей девушкой…»
Банальная, казалось бы, фраза причиняла Вадиму вполне реальную боль.
Порождала необъяснимый протест в душе. И вполне закономерный вопрос:
«Счастлив? В отношениях с Ксюхой? Я?»
Слова брата должны были его отрезвить. Должны были напомнить ему о его обязательствах перед Ксюхой. Перед всей ее семьей. И перед своей тоже.
Вадим и впрямь вспомнил. Делая над собой усилие, прокрутил в памяти целый год их отношений с Полозовой. Год и один месяц, в течении которых перестал быть ее другом, а стал парнем. И теперь, оглядываясь назад, он искренне не понимал, как вообще этим самым парнем оказался. Вернее… понимал, конечно. Проснулся однажды после бурной пьянки в одной кровати с голой Ксюхой и завертелось. Но по сей день он не имел ни малейшего представления, было ли что-то между ними той ночью. Она утверждала, что их секс оказался лучшим в ее жизни. Что Вадим затмил всех ее бывших парней. Вдобавок ко всему, Ксюха в любви ему призналась. В тот момент она казалась искренней. Казалась счастливой. А он… прекрасно осознавая, как много их связывает, не посмел отшить ее, как любую другую девушку, с которой просто переспал. Понимал, что такой его поступок повлечет за собой серьезные последствия. Да и совесть какая-никакая у него все же имелась. На радость Ксюхе, он взял на себя ответственность за случившееся. Однако теперь все отчетливее понимал, как сильно ошибся тогда. Как поторопился. Да, он любил ее. Да, она была ему дорога. Но… как близкий человек, как друг, как девчонка, с которой они выросли в одной песочнице.
Он по сей день продолжал испытывать к ней нежные чувства. Поддерживал и защищал ее. Вот только… Вадим не чувствовал к ней и крупицы того сумасшедшего притяжения, желания, той безумной жажды, которые испытывал к Ане. Он никогда и ни к кому не ревновал Ксюху. Ни разу.
Не сатанел, видя ее в обществе других парней. Не слетал с катушек, когда она кому-либо улыбалась или флиртовала. Когда к кому-либо прикасалась. Нет. В глубине души он продолжал относиться к ней, как и прежде - как к другу. А что такое ревность – настоящая, зверская, сметающая все на своем пути Вадим впервые узнал… сегодня. Сейчас. И все из-за той же Стекловой.
Невыносимо. Видеть ее в чужих руках было просто невыносимо. И больно.
Но еще больнее осознавать, как она далека от него. Видеть пропасть между ними. Стену, разделяющую их. Стену, которую он воздвиг собственноручно. Кирпичик за кирпичиком. И теперь, размышляя над словами Архипа о его счастливых отношениях с Ксюхой, осознал вдруг одну ужасающую вещь: