Страница 2 из 17
Кстати, у этого забора, напротив того места, где площадка стыковалась с палисадником вокруг торцевой части дома, я с мальчишками в первые после нашего переезда из «красного» в «серый» дом часто играл. Мы из обрезков досок и фанеры, которых было достаточно много после строительства дома, сооружали некие подобия корабля или машины, а то и просто домика. Почему именно в этом месте? Думаю, потому что оно хорошо просматривалось с нашего балкона, бабушка в любой момент могла посмотреть, где я и чем занимаюсь, да и позвать домой.
С другого торца нашего дома, выходившим в сторону Комсомольской улицы, также была площадка, на которой сушили выстиранные вещи, но на ней стояла и веранда, примерно такая, как стояли в том детском саду, в который я ходил в «красном» доме, да и детском саду за нашим «серым» домом. За ней параллельно нашему стоял сначала один пятиэтажный ближе к угловому дому, потом второй пятиэтажный параллельный первому дома; а между ними был ещё один, меньших размеров.
«Помойка» или другими словами «место для сбора мусора» находилась между школьным забором и проходом между вторым и третьим домами по Первомайской улице, немного сдвинутая в сторону третьего дома.
Со временем от нашего подъезда в сторону школы была проложена асфальтированная, примерно метровой ширины дорожка, подняться на которую можно было, кажется, по двум бетонным ступеням. Она упиралась в дорожку, проходившую вдоль школьного забора. Помню, что какое-то время в этом заборе напротив дорожки от нашего дома была дыра, через которую, сокращая себе путь, я, как и мальчишки и девчонки ходили в школу.
Таким образом, получалось, что наш двор служил проходным двором для всех, кто хотел с Первомайской улицы попасть на площадь перед проходной завода или обратно. Кстати, о площади. Она была почти квадратной формы и, если выйти на нее со стороны нашего дома, то. Справа на ней стояло большое с колоннами здание серого цвета Дома культуры «Вперед», слева желтого цвета здание бывших районных комитетов КПСС и ВЛКСМ, в то время, о котором я рассказываю, это было зданием Дома пионеров. Напротив здания Дома пионеров через площадь находилась проходная завода, а на против здания Дома культуры – здание авиационного техникума. Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, на площади, ближе к зданию техникума в небольшом неогороженном скверике, поросшем невысокой густой травой, росли примерно пятиметровой высоты ели.
***
Но вернемся к нашему дому, который, не был, уж, так далеко от прежнего «красного» дома, как сейчас говорится, они оба были «в шаговой доступности». Да и, вообще, все места, в которых мы бывали в то время в Долгопрудном, все были «в шаговой доступности».
Мы жили в первом, ближнем к школе, подъезде на пятом этаже. Лифта и мусоропровода в доме не было. На каждую лестничную площадку выходили четыре квартирные двери, если не ошибаюсь, две, квартиры которых были слева от маршевой лестницы, были однокомнатные, а две других противоположные им – двухкомнатные.
В стене, противоположной маршевой лестнице и разделявшей квартирные двери, на высоте более метра, за металлическими дверями со стеклянными оконцами, размещались электрические счетчики: на каждую квартиру отдельный, с отдельной дверью. Помню, не знаю почему, возможно, из-за перепадов напряжения, папе приходилось довольно часто менять пробки, установленные под счетчиком: выкручивать перегоревшие и вкручивать новые. Естественно, так же поступали и наши соседи. Не могу не сказать и о том, что не всегда «под рукой» оказывались новые пробки: из белого фаянса, с, кажется, чуть выпуклым трехполосным сплошным кольцом, служившим одним из контактов, охватывающим посередине усеченный узкой стороной вниз округлый конус, с похожим на «монетку в две копейки», только с абсолютно гладкой поверхностью, вмонтированным в узкий низ пробки вторым металлическим контактом. В таких случаях вместо отсутствующих новых сам видел, соседи ставили так называемые «жучки»: обвязывали круглый металлический контакт одним концом тонкой медной проволоки, сгибали её и касались другим концом второго контакта. В результате вкручивания такого «жучка» электричество в квартире у них появлялось. Папа, когда я рассказал ему об увиденном, объяснил мне опасные последствия, как самого процесса вкручивания, так результата использования такого «жучка». Не знаю, видимо, повезло, что в доме никто не пострадал и не было пожаров от таких «жучков».
Так, как мы в «сером» доме жили на пятом этаже, то на нашей лестничной площадке, как и в «красном» доме, была металлическая из квадратного сечения около метра шириной серо-синего цвета лестница на чердак, закрытый черным металлическим люком с навесным замком. Лестница была прижата к перилам, расположенным справа от маршевой лестницы до прилегающей стены.
Наша квартира была, если смотреть от маршевой лестницы, второй справа.
При входе в нее начинался небольшой, около трех метров длины и примерно до двух метров ширины коридор, слева в нем была дверь в совмещенный санузел, коридор поворачивал налево и через, кажется, три метра заканчивался дверью на кухню. Первоначально правой стены коридора от поворота до кухни не было, вместо нее был огромный проем, открывавший большую комнату. В противоположной этому проёму стене метрах в двух от балконного окна была дверь во вторую, маленькую комнату. В этой же стене вплотную к противоположной балконной стене была распашная «глухая» деревянная с круглыми пластмассовыми ручками на створках дверь в прямоугольную в основании кладовую. Была и еще одна с вставленным в нее большим стеклом дверь в кладовую. Она находилась в стене, противоположной стене с окном в маленькой комнате. Длина кладовой была равна ширине маленькой комнаты, а ширина около двух метров. Кстати, после полетов Ю. А. Гагарина и Г. С. Титова, я, представляя себя будущим космонавтом и зная, что в космосе темно, уходил вечерами в кладовую, в которую не попадал даже случайно луч света из занавешенного оконного стекла, и привыкал к темноте. А папа по моей просьбе «засекал время» моего нахождения в «космосе». Я был рад, что раз от разу это время увеличивалось и увеличивалось.
В отличие от квартиры в «красном» доме, в «сером» обоев на стенах не было. Вместо них был, как мы говорили, «накат»: нанесенные на шершавую светло-зеленую поверхность стен многочисленные «золотые завитушки», которые из-за своих изогнутых продолговатых с одного конца остроугольных, а с другого расширяющихся форм, немного напоминали «хвосты кометы». Длина каждой «завитушки» была в пределах семи сантиметров, а максимальная ширина до пяти миллиметров.
Еще одним отличием новой квартиры было то, что в нее на кухню был проведен газ, нужда в «керосинке» пропала, хотя она сохранилась до сих пор в рабочем состоянии. При входе на кухню слева стоял холодильник «Ока III», рядом с ним прямоугольная двухдверная с полкой внутри белого цвета тумба, за ней на боковой стене висела водогрейная газовая колонка, далее были установлены раковина – «мойка» и газовая плита. Была на кухне и белого цвета прямоугольная с двумя распашными дверками и полкой внутри тумба.
Водогрейная колонка часто «барахлила», долго разжигалась, ее приходилось ремонтировать. Но, зато была горячая вода и на кухне, и в ванной. Хотя, бывали случаи, когда из-за нерабочего состояния колонки, папа брал меня с собой в городскую баню. Запомнилось, что это было зимой.
Газовая плита, почему-то мне кажется, двухкомфорочная, то же не была без недостатка: бабушка говорила, что ее духовка плохо печет.
Расскажу еще об одном отличии новой квартиры от предыдущей. Оно заключалось в том, что санузел был совместным, то есть туалет и ванная были в одном квадратном со сторонами примерно около трех метров длиной помещении. Входишь в него, слева унитаз, такой же, как в «красном» доме, за ним по прилегающей стене раковина– «умывальник», рядом с ним, вдоль боковой стены ванна, металлической изогнутой в верхней части под тупым углом душевой стойкой.