Дело трех императоров

- Тиберий, малыш, - сказала она, - тебе не кажется, что ты должен дать нам что-нибудь выпить? А заодно поесть? Что с вами сегодня произошло? Тиберий, в чем дело?

Тиберий машинально бросил в бокал кусочки льда.

- К нам тут приходил один человек, Лаура, - сказал он с кислым видом. - Это специальный посланник французского правительства, похоже, один из их лучших юристов. Эдуар Валюбер до смерти перепугался, вот и отправил его сюда, чтобы он притормозил расследование итальянской полиции, сделал свои выводы и решил исход дела. Будет ли это решение справедливым или нет, значения не имеет. Главное - это обеспечить безопасность Жабы Валюбера.

- Почему ты называешь Эдуара Валюбера Жабой?

- Потому что мне показалось, что у министра Валюбера жабья голова. Впрочем, у него была такая голова еще до того, как он стал министром. Скажи, а тебе не кажется, что у него жабья голова?

- Не знаю, - тихо произнесла Лаура. - Странный ты. При чем тут это?

- Минуточку, - вмешался Нерон, - постараемся дать точное определение: имеется в виду жаба с желтым брюхом или с огненно-красным?

- С желтым, абсолютно желтым, как лимон, - ответил Тиберий.

- Ах вот оно что, как лимон, - сказал Нерон.

- Вы меня достали, - сказал Клавдий. - Тиберий, ты начал рассказывать Лауре про этого специального посланника, так сделай одолжение, попытайся рассказать дальше.

- Ладно. Так вот, он приехал сюда, чтобы притормозить расследование Руджери, полицейского инспектора, которого ты вчера видела в морге. Одним человеком больше или меньше - при обычных обстоятельствах это не столь существенно. Но в том-то и дело, Лаура, что данного человека обычным не назовешь. Даже Нерон, считающий всех, кроме себя самого, пошлыми и заурядными личностями, вынужден это признать. С самого начала он вызывает у меня опасения, я постоянно слежу за ним, соображаю, как найти у него слабое место. Пока мне это не удалось. Ты сразу поймешь, чего тебе бояться, как только познакомишься с ним. Первая предосторожность: лучше, чтобы он разговаривал с тобой сидя. Он очень высокий, массивный, у него копна густых черных волос и красивая, очень белая морда. Да, Нерон, морда у него красивая. Причем в его морде есть что-то неукротимое, и от этого становится не по себе. Глаза у него совсем светлые и очень красивые - Нерон прямо лопается от зависти, - и он пользуется ими как оружием, чтобы сломить тебя. Должно быть, это его фирменный трюк, которым он пользуется уже давно. Его взгляд впивается в тебя и не отпускает. Наверно, это часто срабатывает. Когда он был здесь, то вздумал сломить еще и Нерона. Нерон, разумеется, ничего не заметил, но ведь Нерон - особый случай, не показательный. А вот ты, Лаура, поймешь, что я имею в виду.

- Извини, но я тоже прекрасно это понял, - возразил Нерон.

- В тот день, когда ты поймешь, что мир зачем-то вертится и на нем живут люди, это будет для тебя как удар дубиной по затылку. Кстати, ты уверен, что Лауре приятно смотреть, как ты расхаживаешь тут полуголый? Если не уверен, мог бы хоть рубашку надеть. Или брюки. Почему бы тебе не надеть брюки?

- Как неучтиво, - вздохнул Нерон, вставая с видимым усилием.

- А еще, - продолжал Тиберий, подав наконец Лауре стакан, - этот человек уже много чего нашел. Он нашел твою дочь и почти докопался до того, что Анри, похоже, приехал в Рим не из-за краденого Микеланджело, а чтобы раскрыть секрет Габриэллы. Вдобавок он знает, что мы все были в курсе дела, кроме Анри, и, по его мнению, это некрасиво с нашей стороны. Он уверен, что Анри, вернувшись в Париж, потребовал бы развода, что в результате его деньги уплыли бы от тебя, а следовательно, и от Габриэллы, и так далее, и тому подобное. Очень скоро он выяснит и то, что ты даешь мне и Нерону деньги на жизнь в Риме. Наверняка это ему тоже покажется ужасно некрасивым. Он свяжет все это воедино, начнет искать возможность одолеть нас и будет очень стараться. А способностей у него хватит, можешь в этом не сомневаться. Ты не хуже меня знаешь, насколько это может стать опасным.

- А почему опасным? - спросил Нерон.

- Тебе послышалось, - ответил Тиберий, встряхивая стакан.

- Неправда, - сказал Нерон.

- Говорю же: тебе послышалось, - повторил Тиберий.

Он встал за спиной у Лауры и положил руки ей на плечи:

- Тебе надо очень остерегаться этого типа. Если будет возможно, постарайся усадить его, а потом избегать его взгляда, даже если это будет нелегко.

- Я уже смотрела на него, - сказала Лаура. - Его зовут Ришар Валанс.

- Он уже допрашивал тебя? Вчера в морге?

- Нет. Его там не было.

- Значит, утром, когда ты была в полиции? Ты говорила с ним сегодня?

- Это нельзя назвать разговором. Но знаешь, малыш, в те времена, когда я его знала, он не был таким уж неукротимым. Разве что в некоторые моменты. Это было двадцать лет назад. Забавно, да?

- Черт, - сказал Тиберий.

Лаура расхохоталась и протянула ему стакан. Ей стало получше:

- Налей-ка мне еще, малыш. И достань мне хлеба или еще чего-нибудь. Я, видишь ли, есть хочу.

Тиберий пошел за бутылкой, которая непостижимым образом опять оказалась в объятиях Нерона. Клавдий пулей выскочил на улицу - купить еды для Лауры.

Они перекусили, держа тарелки на коленях и не говоря ни слова.

- Я действительно когда-то была с ним знакома, - продолжала Лаура, - но знакомство длилось недолго.

- Я сейчас думаю, изменит это что-нибудь или нет. Пожалуй, это ничего не изменит.

- Возможно, ты не прав.

Лаура медленно осушила свой стакан. Нерон включил музыку, а Клавдий стал клевать носом.

- Ему тяжело, - тихо сказала Лаура, указывая на Клавдия. - Это из-за смерти отца, ему очень тяжело.

- Ясное дело, - сказал Тиберий. - Я это знаю, я приглядываю за ним. А ты? Тебе тяжело оттого, что Анри умер?

- Даже не знаю. Наверно, мне бы следовало ответить «да», но, в сущности, я даже не знаю.

- Тем не менее сейчас тебе тяжело, но по другой причине. Право же, здесь всем тяжело.

- Только не мне, - пробурчал Нерон.

Лаура осторожно, чтобы не разбудить, поцеловала Клавдия и взяла свой плащ.

- Тебе тяжело по другой причине, - настаивал Тиберий, глядя в пол.

- Я возвращаюсь в отель, - прошептала Лаура. - Проводи меня немного, если хочешь.

Нерон открыл глаза и вяло протянул ей руку.

- Повеселитесь вдвоем, - сказал он.

Лаура и Тиберий молча спустились по лестнице. Тиберий чувствовал неловкость. В обществе Лауры это бывало с ним нечасто.

- Мы оба в черном, - произнес он, когда они вышли на улицу. - Странно как-то.

- Да, - сказала Лаура.

Она шла медленно, Тиберий держал ее за плечо.

- Сейчас я расскажу тебе про Ришара Валанса, - сказала она.

- Давай, - сказал Тиберий.

- Вообще-то история сама по себе дурацкая.

- Да.

- Но это не мешает ей быть грустной.

- Верно. То есть нельзя сказать, что тебе и вправду грустно, ты не видишь для этого причин, но ничего не можешь с собой поделать?

- Вот именно. Это не настоящая грусть, ты как будто пожимаешь плечами с чувством сожаления - и все. Понятно?

- Расскажи мне эту грустную историю.

- Я встретилась с Ришаром Валансом, когда была в Париже, еще до знакомства с Анри. Как бы рассказать об этом так, чтобы звучало не слишком глупо?

- Не имеет значения. Просто расскажи, как все было.

- Ты прав. Я любила его одного, а он любил меня одну. Сказочной любовью. Какая выпадает в жизни не каждому. Вот. Что еще тут можно сказать?

- Да, история сама по себе дурацкая. А почему он тебя бросил?

- Как ты догадался, что это он меня бросил?

Тиберий пожал плечами.

- Ладно, ты прав, это он меня бросил. Через несколько месяцев. Почему, я так и не узнала. Ушел - и все. Надо признать, что жизнь вдвоем порядком нас выматывала.

- Представляю. А что ты сделала, когда он ушел?

- Кажется, рыдала от горя. Кончилась сказка. Какая не каждому выпадает в жизни. А еще мне кажется, что я еще долгие годы думала о нем. Мне так кажется.