Горячо

Как минимум обиделась бы и неделю не разговаривала.

Как максимум (и скорее всего) отправила бы в пожизненный бан.

А значит, решила я, надо пользоваться моментом, насколько это возможно. Тем более осталась лишь одна ночь.

Утром я уже сбегу от этого мужчины и вряд ли ещё когда-нибудь его увижу. Да и, учитывая противоправную деятельность Керефова, велика вероятность, что разгуливает на свободе он последние недели.

Поцелуй становится до невозможности глубоким. Сплетаемся языками, его руки жадно гладят мою спину...

Жалко, конечно, такого породистого на нары, но сам виноват...

Ещё и проституток осуждает, а сам...Сноб и лицемер...М-м-м...Мамочки...

Мечущиеся обрывками мысли окончательно глохнут, оставляя в пустой голове лишь междометия, потому что Тимур, стянув с моих плеч халат, усаживает меня верхом на свои бедра и, разорвав наш поцелуй, прихватывает зубами левый сосок, аккуратно оттягивая. Это так сладко - больно, что у меня искры из глаз,а между ног уже вязкий потоп.

- А-а-а-й-й-м-м...- то ли пищу, то ли стону, покрываясь мурашками.

За что получаю хлёсткий шлепок по голой заднице, а потом он давит на камешек пробки во мне.

Боже...Шиплю сквозь зубы, потряхивает.

А он, чуть вытянув игрушку, водит её внутри по кругу, волнами запуская по телу кусачую электрическую дрожь.

Мужские пальцы легко ныряют в мокрое лоно, растягивают, ходя туда- сюда.

Задыхаясь, крепко обвиваю шею Тимура, вжимаясь всем телом, будто, если отпущу, меня просто снесёт. Снова целуемся. Шумно дыша, проводя по открытым губам широкими языками, обмениваясь слюной.

В комнате густой полумрак, воздух пропитан ещё нашим прошлым сексом, и это только сильнее пьянит.

Тимур чуть сильнее высовывает пробку, потом загоняет снова в меня. Дёргаясь, постанываю. Озноб.

Мне немного страшно...

У меня пару раз был такой секс, и в обоих случаях - не очень удачный. Больно, дискомфортно, и я почти сразу требовала прекратить, обещая, что как - нибудь в другой раз...

Очевидно, что с Тимуром такое обещание не прокатит.

И прекратить он уже не даст.

И у меня от одного осознания этого поджимаются пальцы на ногах, а между ног тянет тяжестью.

Надо расслабиться...Надо просто расслабиться...Полностью довериться ему.

26. Марина

26. Марина

Керефов прерывает наш поцелуй, откидываясь затылком на высокую спинку кожаного кресла. Его взгляд с поволокой под потяжелевшими веками неспешно проходится по мне сверху вниз - от глаз до самой промежности, чуть задержавшись на груди. Горячие ладони мягко, но крепко сжимают мои ягодицы, чуть подталкивая бедра, и я без слов понимаю, что он хочет от меня...

Нерешительно провожу рукой по своей груди, глядя Тимуру в глаза, сжимаю соски, кожа гусиной становится - он так смотрит...

Забываю, как дышать, словно в бане горячий воздух ртом хватаю от его пристального, тягучего внимания. Чуть смелею, оттягиваю соски, веду бедрами, чертя на его пахе восьмерку. Керефов облизывает губы, наблюдая, и это так горячо.

Глажу свой живот одной рукой, а другой дотрагиваюсь до его мерно вздымающейся груди - жесткие волоски колют ладонь, а сама бронзовая кожа такая гладкая и плотная, чуть влажная на ощупь, и я чувствую каменные мышцы под ней. Сильный...

Веду руками вниз. Накрываю ладонью свою промежность, раздвигая пальцами набухшие половые губы, царапаю ногтями его подбирающийся от моих прикосновений живот. Дохожу до резинки боксеров, ниже, пока не начинаю гладить сквозь хлопок толстый, дёргающийся в руку член. Проникаю пальцами в себя, чувствую, как Керефов жадно на это смотрит, и мои глаза закатываются, а с губ слетает стон.

Тимур сильнее сжимает мои ягодицы, покачивая, словно я уже на члене. Снова давит большим пальцем на пробку, не давая о ней забыть...

Я уже совсем пьяная от этого всего - бесстыжая, мокрая, разгоряченная и словно во сне.

Стягиваю резинку боксеров вниз и крепко сжимаю в кулаке выпрыгнувший член. Тимур с шипением дергается навстречу руке, шлепает меня по ягодице так, что она начинает гореть.

Быстро вожу вверх- вниз по стволу, ощущая бешеную пульсацию в его венах и как перекатывается тонкая кожа.

Дышим ртом. Наклоняюсь к Керефову, упираясь лбом в лоб, смотрим друг другу в глаза, которые так близко, что расплываются, дыхание смешивается, Тимур скалится как зверь.

- Садись, - почти рычит.

- Презерватив...

- Я чист, хочу посмотреть на тебя, - подается ближе и крепко, одуряюще целует в губы, сразу глубоко толкая мне в рот язык и крадя дыхание.

Не думаю больше. Обнимаю мужчину за шею, чтобы найти опору, и приподнимаю бедра. Он помогает, направляя. Одной рукой стягивает боксеры до колен и насаживает на себя. Замираю, шумно выдыхая. Глаза закрываются, слабость, от чувства растяжения в лоне мурашки бегут.

Перестаём целоваться, Тимур снова откидывается в кресле и совершенно пьяно, масляно смотрит. Качает бедрами вверх, предлагая начать двигаться, а руками так и сжимает ягодицы. Упираюсь ладонями в спинку кресла по обе стороны от его головы и медленно приподнимаюсь, чтобы снова опуститься и вжаться чувствительными складками в жесткие волоски в его паху.

И ещё, и ещё...

Захватывает дух.

Хочется быстрее, и я ускоряюсь, постанывая. Он такой горячий, большой, что от скользкого трения все тело словно искры прошивают. Мышцы немеют от усилий ускориться, но желание получить кайф сильнее, только испарина превращается в капли скатывающегося пота.

А Тимур просто смотрит, никак мне не помогая - лишь пальцы уже стальной хваткой впились в ягодицы и наверно оставят после себя синяки.

У Керефова стеклянный, плывущий взгляд - он словно улетает, наблюдая, и это так заводит, что меня штормит от одного выражения его лица.

Шумно дышу, живот начинает подрагивать на каждом новом движении. Нестерпимый жар расползается внизу...

Напрягаюсь, чувствуя, как подступает...

И вдруг испуганно охаю, вцепившись в шею Тимура, потому что он встаёт с кресла прямо со мной.

- Что...? - ошалело бормочу, но, не получив ответ, уже падаю спиной на кровать.

А потом судорожно охаю, потому что Керефов рывком подтягивает меня к самому краю, закидывает ноги себе на плечи и целует прямо в промежность.

У меня глаза широко распахиваются, выгибаюсь, мычу, вцепившись в его густые короткие волосы на затылке. Шоком и удовольствием обдаёт как кипятком. Он будто взасос, будто в губы целует, смачно и с удовольствием.

Два пальца уже толкаются в меня, быстро - быстро ходят, массируя и без того набухшие желанием стенки. Язык ритмично жестко бьёт по пульсирующему клитору.

Меня дугой выгибает, сдавливаю коленями его голову, комкаю простынь руками в бесплотных поисках опоры.

- М-м-м....А-о-о-х-х-...- от прокатившегося первого оргазменного спазма слёзы выступают на глазах.

Перетряхивает, краем сознания ловлю, что он засунул в меня язык, словно хочет попробовать, как внутри всё сжимается, а пальцем сейчас легонько давит на клитор. Прошивает опять судорогой, а затем расслаблением таким, что мышцы растекаются. И опять.

Реальность плывет, и я не сразу понимаю, что пробку из меня он вытаскивает - тело отзывается лишь ленивым дискомфортом. Когда переворачивает на живот как тряпичную куклу, тоже особо не реагирую никак.

Пока не ставит на слабые колени и не льет мне прохладный гель между ягодиц.

- М-м-м...- мычу жалобно, дернувшись.

- Тихо, не бойся, ещё улетишь, - тут же шепчет на самое ухо, нагибаясь.

Целует в висок, в шею, откинув волосы на бок, между лопаток.

Приятно, боязно, мурашки...

Давит членом на тугое колечко. Снова дергаюсь, плаксиво стону. Перехватывает бёдра крепко, не давая увернуться, и толкается внутрь. Наверно, чуть-чуть, но чувство будто впихнул раскаленную кочергу.

Пытаюсь соскочить, ноги подгибаются, и я просто падаю на кровать, но Тимур лишь заваливается сверху и проникает глубже.