Страница 15 из 32
Я степенным шагом вышла из аудитории и вопросительно воззрилась на ректора. Маска скромника вмиг слетела, и его губы растянулись в коварной улыбке:
— Пойдём, дело есть, — кто бы сомневался. Но роптать я не стала, молча пошла за ним. Пока шли, он даже пару раз обернулся, явно не доверяя моему смирению. А я что? Я ничего. Не ругаться же с ним посреди коридора, да и что уж обманывать саму себя — мне было интересно, что за дело у него нарисовалось.
Вопреки ожиданиям, мы направились не в кабинет начальства, а на выход из академического корпуса. Я уже собралась возмутиться, заподозрив, что меня хотят вывести за ворота территории учебного заведения, но нет, ректор свернул на дорожку, которая вела к старой заброшенной оранжерее.
Я начала нервничать. И не выдержала:
— Куда мы идём?
Ректор вполоборота посмотрел на меня, и на его губах промелькнула хитрая улыбка:
— Увидишь, — бросил загадочно и пошёл дальше.
Р-р-р! Да почему так сложно просто сказать честно, куда он меня тащит? Решил прикопать по-тихому? Мол, не доставайся же ты никому. Или это из другой постановки? Нет, я с ним знакома всего лишь сутки, а кажется, что он уже целую вечность сводит меня с ума. И отнюдь не своей распрекрасной красотой и горячими поцелуями, а гадким характером!
Да и красота у него обычная, экземпляр, конечно, качественный, без видимых изъянов, если не брать в расчёт гадкое поведение, но всё равно не в моём вкусе. Я, в те редкие минуты, когда вспоминала о том, что я всё же девушка, представляла рядом со мной кого-то надёжного, всегда и во всём поддерживающего мужчины, а не того, кто парой слов может довести меня до бешенства. И уж тем более не того, кто использует меня в своих тайных целях!
Я угадала, мы подошли к оранжерее, ректор толкнул дверь, которая жалобно скрипнула, готовая вот-вот сорваться с петель, но удержалась на положенном ей месте. Айрон остановился у пустующих грядок, покрывшихся белёсым налётом, и окинул меня внимательным взглядом.
— Теперь-то скажете, зачем мы здесь? — прижала к груди сумку с учебниками и хмуро посмотрела на него.
Мой вопрос пропустили мимо ушей:
— Ничего необычного на лекциях не замечала?
— А что? — тут же насторожилась я. Мысленно перебирала последние несколько часов, но ничего странно на ум не приходило.
— Да так, просто интересуюсь, — ну да, как же.
Я прищурилась:
— Если амулет не призвал вас, то логично предположить… — я осеклась и с возмущением бросила: — То есть, вы не уверены, что эта штука, — ткнула себя в грудь, — вообще работает?
Иначе, зачем эти дурацкие вопросы?
Магистр нахмурился, а потом коротко хохотнул:
— Амулет работает, — принялся увещевать меня, вот только поздно, зерно сомнения уже упало в благодатную почву. — Просто… Не факт, что они возьмут и нападут на тебя вот так, при свете дня. Могут просто наблюдать. Поэтому я и спрашиваю…
— Ничего необычного я не заметила, — отмахнулась с раздражением. Так и параноиков недолго стать, с его умением задавать вопросы. — А вам не кажется, что иногда полезно информацию выдавать не дозированно, а всю сразу? Во избежание всякого, так сказать? Чтобы целостность моего организма не была нарушена.
И что такого смешного я сказала? Чего он смеётся?
— Виолетта — ты неподражаема, — опять сомнительный комплимент. — Целостность организма, это надо же такое придумать.
Я лишь закатила глаза к потолку, да так и застыла, потому что на потолке красовались три уродливые чёрные кляксы.
— Это что? — больше не обращая внимания на веселье господина ректора, ткнула пальцем в кляксы.
Магистр вмиг посерьёзнел:
— Это то, зачем ты здесь.
— Я? Это не я! — тут же заявила, потому что мне даже в голову никогда не приходило использовать запрещённые заклинания, а такие следы оставались именно от применения одного из них.
Глава 15
— Я не о тебе, — продолжил мужчину, и я выдохнула — хотя бы в этом меня не обвиняют. — Знаешь, какое конкретно заклинание здесь практиковали?
Я нахмурилась и отрицательно качнула головой:
— Нет.
— А ты прислушайся, — посоветовал мне этот интриган, вместо того, чтобы просто озвучит то, что уже и так знал.
Я замерла, потом прикрыла глаза, потому что так было проще сконцентрироваться, и нахмурилась. Остаточные плетения были слабыми, едва уловимыми, и мне с большим трудом удалось определить их направленность.
— Подчинение?
Магистр расплылся в улыбке, будто я ему доставила удовольствие своим ответом, и кивнул:
— Именно оно, при том, высшего порядка, — но тут же улыбаться перестал и серьёзно произнёс, — Теперь ты понимаешь, почему я спрашиваю о том, не заметила ли ты что-то подозрительное?
Понимать-то я понимала, вот только…
— Почему вы решили, что вот это, — махнула рукой на кляксы, — связано со мной?
Господин ректор пожал плечами:
— Считай, предчувствие.
Или от меня опять пытаются что-то скрыть.
— Давайте уже поговорим начистоту? — выдвинула предложение, впрочем, не надеясь на утвердительный ответ.
По губам мужчины вновь появилась хитрая улыбка:
— Хочешь сказать, вчера не всё успела подслушать?
— Откуда вы… — начала и осеклась. Вот ду-у-ура! Сама же себя и выдала. Жар стыда опалил лицо, шею и добрался до кончиков ушей.
Ректор продолжил улыбаться, а глаза засияли золотом. Я молчала, потому что мне просто было нечего сказать. Меня раскрыли и так легко, что мысль об условии показалась донельзя глупой. И с ним я собралась тягаться в хитрости? Эх, Виолетта, просчиталась ты.
Потом я расправила плечи и воинственно произнесла:
— Кроме того, что вы собрались использовать меня, как приманку, я ничего особо не услышала, — если уж он знает о моём присутствии во время приватного разговора, то стоит ли отпираться?
— А что ещё ты хочешь знать? — с наигранным непониманием Айрон вновь принялся издеваться.
— Желательно всё, конечно, — удобнее перехватила сумку, — но понимаю, что всего вы мне не расскажете.
Он хмыкнул и жестом предложил мне выйти из оранжереи. Я послушно прошмыгнула мимо него и направилась в сторону ученического корпуса. Некоторое время мы шли молча, искоса посмотрев на магистра, отметила, что выражение его лица стало задумчивым. Выбирает, что можно мне сказать, а что нет? Или ищет предлог вовсе отправить на занятия, чтобы ничего не говорить?
Второй вариант отчасти оказался правдивым:
— Сейчас обед, иди, а то вновь пропустишь, — и когда я уже собралась возмутиться, мягко, но настойчиво перебил меня, — Потом приходи ко мне в кабинет. Поговорим.
И так прозвучало это «поговорим», что я сбилась с шага, запнулась и непременно упала бы, если бы ректор не придержал меня за локоть.
— Осторожнее, Виолетта, иначе ты убьёшься раньше, чем до тебя доберутся наёмники, — я посмотрела сначала на его ладонь, что покоилась на моей руке, потом взглянула в глаза и пробурчала:
— Очень смешно, — вот почему у меня с ним не получается вести себя отстранённо и равнодушно, что мне с блеском удавалось проворачивать со всеми, с кем мне приходилось общаться эти два года? Почему одной только улыбкой этот гад доводит меня до бешенства, которое мне всё сложнее контролировать? Талант у него что ли такой?
Руку я высвободила и чопорно кивнула:
— Хорошо, я зайду к вам после обеда, — и во избежание ещё чего-нибудь непредвиденного, спешно пошла к корпусу.
За нашим столиком уже сидела Милка. Она рассеянно ковырялась в тарелке, гоняя овощи туда-сюда. Даже моё появление её не особо впечатлило. Для вида она всё же поинтересовалась:
— Что ректору было от тебя нужно?
— Да так, вопрос по бумагам, — отмахнулась, не вдаваясь в подробности. И тут же перевела тему. — Всё совсем плохо?
— Не хочу об этом говорить, — пробурчала подруга, но противореча самой себе, тихим голосом спросила, — И как меня так угораздило?
Эх, мне бы её проблемы. Всё было бы куда проще, если бы мои беды заключались лишь в делах сердечных. Я же рискую вовсе остаться без головы, в переносном смысле, надеюсь.