Страница 21 из 51
Очертя голову Карл XII бросился на запад от русских границ, на этот раз в Польшу, тем более что там, в Биржах, ненавистный Август II заключил новое соглашение с Россией.
Август завяз в Польше - на два фронта воевать он не мог. Петр продолжал укреплять армию, мобилизовывать все ресурсы страны. Ему и России нужна была победа, хотя бы для начала и небольшая, чтобы русские люди, армия в особенности, воспрянули духом, а Европа изменила свое мнение о восточных «варварах».
Царь часто наезжал в Воронеж. Здесь строили новые корабли, чинили старые, быстро гнившие в пресной воде. Царь бдительно следил за всем. Флот был необходим для противодействия Турции, поскольку известно, что к мирным трактатам султан относился весьма прагматически, мог мигом их отбросить и начать войну. Петра это беспокоило: не хватало еще войны на два фронта. Опасения Петра оказались, к счастью, напрасными.
Настроение султана менялось довольно быстро, и П. А. Толстому, русскому послу в Стамбуле, требовались немалая выдержка и изворотливость, чтобы удерживать его от перехода к решительным действиям против России. А царь следил за строительством флота в Воронеже и Азове.
Непрерывной заботой, до боли в голове, стало для Петра добывание денег. Монетный двор в первые годы войны наращивал производительность и к тому же уменьшал вес серебряных монет; если до войны пх начеканивали на 200 - 500 тыс. руб. в год, то в 1700 г. - около 2 млн, в 1702 г. - более 4,6 млн руб. С помощью такой сомнительной операции (может быть, пустили в ход и сокровища из тайной кремлевский кладовой?) удалось залатать бюджетные прорехи, но ненадолго. Пришлось прибегнуть к помощи «прибыльщиков» - введению новых, вызывавших ненависть народа налогов. Огромные средства шли на армию, наем иностранных офицеров, на начавшееся строительство балтийского флота.
Довольно скоро после нарвской неудачи Петр приказал своим генералам активизировать военные действия. Русские солдаты, вступая в стычки, постепенно освобождались от неуверенности в себе, робости перед шведами. Медлительный и расчетливый Шереметев шел на бой с ними, имея вдвое или втрое больше солдат.
Первые победы воодушевляли, как это было, например, летом 1701 г. под Архангельском - семь шведских кораблей под английскими и голландскими флагами (для маскировки) напали на укрепления города, но потерпели поражение, потеряв два корабля. В конце декабря того же года в Ливонии, у деревни Эрестфер под Дерптом, Шереметев во главе 17-тысячного корпуса напал на 7-тысячный корпус Шлиппенбаха. Шведы потеряли 3 тыс. человек, 350 - попали в плен к русским. В Москве отметили победу фейерверком. Награды получили все участники сражения, вплоть до солдат, Шереметев - чин генерал-фельдмаршала и орден Андрея Первозванного. Петр торжествовал:
- Мы можем наконец бить шведов!
Через полгода с лишним - новая победа: 18 июля 1702 г. тот же Шереметев опять громил, на этот раз под Гуммельсгофом, Шлиппенбаха, который потерял 5 тыс. убитыми, 300 пленными и всю артиллерию. Это уже вполне сравнимо с тем, что произошло под Нарвой за полтора года до этого.
С осени того же года Петр дично руководил военными действиями в Ингрии. Постепенно от шведов очистили земли по Неве. С конца сентября начали бомбардировать Нотебург (древний русский город Орешек) - сильную крепость у истока Невы на Ладожском озере. Она была окружена толстыми и высокими стенами, имела много орудий. Петр стянул сюда 14 полков. Обстрел длился две недели. 11 октября начался штурм, кровопролитный и трудный. Продолжался он 12 часов, и Орешек был взят.
Петр по этому случаю сострил:
- Правда, что зело жесток сей орех был, однако, слава богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша зело чюдесно свое дело исправила.
Он же переименовал взятую крепость из Нотебурга в Шлиссельбург (ключ-город), занимавший действительно ключевое положение. В марте следующего года царь снова здесь, чтобы из Шлиссельбурга двинуться по Неве к ее устью - выходу к морю. Здесь располагалась еще одна ключевая крепость - Ниеншанц. Пора было начинать осаду, но гарнизон сдался сам.
Неделю спустя, 7 мая, состоялась первая победа па воде, невеликая, но доставившая Петру огромную радость. В самом деле, атаковать на лодках два морских корабля и выиграть бой - такой смелой, даже несколько авантюрной атаке можно было радоваться. Оба корабля составляли часть эскадры Нумерса, крейсировавшей в Финском заливе. 5 мая они вошли в устье Невы, не зная о капитуляции Ниеншанца, и Петр воспользовался этим. Такая легкая победа над морскими судами с помощью лодок, ружей и гранат не могла не воодушевлять. «Никогда бываемая виктория», - снова и снова ликовал Петр по случаю этого «дела». Всю операцию подготовил и осуществил он сам. Одну группу лодок Петр поставил ниже по течению реки, чтобы шведские корабли не ушли в море, с другой группой атаковал их с противоположной стороны - врага зажали с двух сторон. Действиями обеих групп непосредственно руководили сам Петр и Меншиков. Их личную храбрость и распорядительность отметили высшие начальники, о чем с гордостью сообщает царь-капитан в одном из писем; «Хотя и недостойны, однако ж от господ фельдмаршала и адмирала мы с господином поручиком (Меншиковым. - В. Б.) учинены кавалерами святого Андрея».
Так царь получил орден Андрея Первозванного, недавно им же учрежденный. По случаю победы он приказал изготовить медаль с надписью: «Небываемое бывает».
Петр, лично участвовавший в осаде Нотебурга и сражении в устье Невы, подвергавшийся немалой опасности, мог быть доволен исходом военной кампании 1701 - 1703 гг. - все земли по Неве, от истоков до устья, оказались в руках победителей - русских.
Значение присоединенной земли, где некогда Александр Невский громил захватчиков-шведов (Невская битва 1240 г. в пределах древней Новгородской земли), Петр осознавал настолько, что в те же дни, 16 мая 1703 г., заложил в устье Невы, на острове Луст-Эйланд (Веселый остров), крепость Санкт-Петербург, будущую новую столицу России. Не все здесь радовало поначалу, досаждали ветер с моря, подъемы воды в Неве.
Подобные картины - разлив реки, лодки, плывущие по улицам, люди на крышах домов и деревьев - не раз потом наблюдал Петр из своего дома. Но он не горевал; наоборот, радовался, что живет в таком раю. Без тени сомнения или юмора писал он своим корреспондентам: «Истинно, что в раю здесь живем»; «Не могу не писать Вам из здешнего парадиза»; «О здешнем поведении сомневаться не изволь, ибо в раю божием зла быть не может».
«Парадиз», по мысли Петра, должен был стать воротами в Балтику, в Европу. Роль не только торгового порта уготовили Петербургу его основатель и история. Год спустя царь в письме к Меншикову назвал новую крепость и порт «столицей». Для ее защиты с моря он приказал в 1704 г. заложить морскую крепость Кроншлот (Кронштадт) на острове Котлин, в 30 верстах к западу от Петербурга.
Предметом его особых забот и беспокойства было строительство флота на Балтике и для Балтики. Без него, он в этом был уверен, невозможно защитить, удержать то, что добыто:
- Всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет; а который и флот имеет, обе руки имеет.
На Олонецкой верфи в 1703 г. под руководством царя началась постройка 43 кораблей. На «Штандарте», первом корабле русского Балтийского флота, царь с гордостью проплыл к Петербургу, своей второй столице, которая скоро станет первой. Здесь, в устье Невы, он заложил верфь - знаменитую Адмиралтейскую, сыгравшую потом такую большую роль в развитии флота России. Ее работа началась в 1705 г., а в апреле следующего года со стапелей сошел первый корабль.
На берегах Невы началось превращение России в морскую державу. Именно здесь Петр прорубил «окно в Европу», о чем через столетие с лишним напишет Пушкин.
Об успехах Петра в Ингрии, взятии и основании им городов докладывали шведскому королю. Того это отнюдь не печалило:
- Пусть царь трудится над закладкой новых городов, мы хотим лишь оставить за собой честь впоследствии забрать их.