Страница 43 из 58
Волнения имели место даже в Петербурге и столичной губернии.
Наряду с русскими людьми на борьбу против общих угнетателей поднимались многие нерусские народы. В 50– 60-е годы частые восстания против старшины и казаков-богатеев поднимает беднота в Запорожской Сечи — работные люди с рыболовных и соляных промыслов и др. В 1768 г. на Украине происходит крупное восстание «колиивщина» — во главе с наймитом Максимом Зализняком (Железняком) и казацким сотником Иваном Гонтой. Оно охватило всю Правобережную Украину. В нем приняли участие и русские люди — крестьяне, горожане, солдаты. Восставшие сжигали имения польских налов (фольварки), убивали их самих, арендаторов и др. Они захватили многие города и селения.
После поражения участники восстания перебрались на Дон и далее на восток — к Иргизу и в другие места. Впоследствии они участвовали в Крестьянской войне.
Нерусские народы Поволжья и Приуралья выступали против захватов их земель. Они протестовали по поводу притеснений русских и нерусских феодалов, заводчиков, поборов и насилий всякого начальства и попов. Татары и мордва, чуваши и марийцы, удмурты и башкиры, мещеряки и казахи, пытаясь отстоять свои интересы, подают бесчисленные челобитные. Они же протестовали против гнета помещиков и монастырей, отказывались от работ, от насильственного крещения и т. д.
Еще в 40-е годы восставшие мордвины Терюшевской волости Нижегородского уезда оказали сопротивление насильственному крещению. Движение поддержали мордовские и русские крестьяне этого и ряда соседних уездов, беглые солдаты, бурлаки, работные люди из «разбойных шаек», действовавших по Волге, Оке и Суре. В рядах восставших насчитывалось до 6 тыс. чел., они громили отдельное воинские команды. Власти выслали крупные военные силы, которые подавили движение. В 1755 г. происходит восстание в Башкирии.
В 80-е годы не раз восставали чувашские крестьяне, монастырские и помещичьи. В связи с мобилизациями в 1771 г. волновались башкиры, в следующем году среди них, по словам оренбургского губернатора И. А. Рейнсдорпа, созревает «замысел… к бунту». Поднимаются на борьбу крестьяне-удмурты, приписанные к заводам.
Классовая борьба 50-х — начала 70-х годов по существу явилась прелюдией к Крестьянской войне под предводительством Е. И. Пугачева. В антифеодальных выступлениях этих десятилетий приняли участие те слои угнетенного населения, которые стали движущими силами во времена Пугачева. Волнения л восстания, предшествующие Крестьянской войне, отмечены локальностью и стихийностью, неорганизованностью и царистскими иллюзиями их участников. Но в то же время заметны и очень важные моменты — стремление к объединению сил и взаимопомощи повстанцев из разных мест, восставших и окрестного населения, элементы организации (выборы представителей в органы своей власти — мирские или станичные избы, разделение сил на отряды, их вооружение, устройство укреплений и засад, караулов и разъездов, разведка и т. д.), стойкость и упорство в борьбе за свои интересы против феодалов, заводовладельцев. Работные люди в ходе выступлений применяли своего рода стачки против хозяев мануфактур; их требования в ряде случаев имеют специфические «рабочие» черты; это свидетельствовало о том, что формируется предпролетариат, начинающий заявлять о своих правах и нуждах.
Все эти важные черты, но в гораздо большем объеме, в более сильном «звучании», проявились в годы Крестьянской войны 70-х годов.
ВОССТАНИЕ НА ЯИКЕ
Предыдущие три крестьянские войны начинались на окраинах России: первая — на юго-западных (правда, первые вспышки борьбы появились в Подмосковье, особенно в западном), вторая и третья — на Дону. Причем различие между ними состояло в том, что первая охватила не только эти окраины, но и самый центр Европейской России, где восставшие держали в осаде даже столицу государства, а вторая и третья — в той или иной степени приближались к этому центру. Здесь сказалась возросшая мощь централизованной государственной власти феодалов в эпоху формирования российского абсолютизма. Процесс еще большего возрастания этой мощи, укрепления позиций дворянства в XVIII в. имел своим следствием дальнейшее смещение первоначального очага Крестьянской войны на восток — на этот раз в пределы Яицкого казачьего войска.
Яицкие казаки, как и другие казаки русских окраин, являлись выходцами из социальных низов центральных и других областей страны — из крестьян и дворовых людей, городских жителей и работных людей, мелких служилых, бурлаков и ярыжек и т. д. На окраины страны беглецы приносили порядки и настроения крестьянского мира или посадской общины. Вольные казачьи порядки с кругами-сходками и выборными властями, несмотря на то, что они развивали традиции мирского крестьянского самоуправления, отличались от них одним (но не единственным) важным пунктом — отсутствием власти феодала, барина. И это обстоятельство так сильно притягивало взоры и помыслы угнетенных всей России, что в годы классовых столкновений они стремились установить у себя, в своей деревне или волости, порядки по «казачьему обычаю», называли себя казаками и надевали казацкое платье.
Правда, на казачьи вольности, сложившиеся исстари, наступали царская власть и российские феодалы. В среде самих казаков выделялись, богатая верхушка и голытьба, голь перекатная, развивались имущественное неравенство, эксплуатация бедноты «прожиточными» казаками, старшиной, превращавшейся с течением времени в феодализирующуюся верхушку. Однако положение казаков все же намного отличалось в лучшую сторону от положения русских крепостных и других угнетенных. Поэтому казацкий строй был идеалом в глазах всех, кого притесняли и обирали дворяне и чиновники.
Казачество, трудившееся и боровшееся с врагами, внешними и внутренними, в обстановке постоянной военной опасности, обладало замечательными военными качествами — смелостью и неустрашимостью, инициативностью и свободолюбием. Важнейшее значение имели военные организация казаков, профессиональные навыки, боевой опыт, наконец, их связь с теми народными массами, из которых они вышли и к которым принадлежали. Кроме того, они были сравнительно хорошо вооружены.
Положение казачьих областей в XVIII в. было неодинаковым. Запорожская Сечь доживала последние годнее уничтожение совпадает во времени с поражением последней Крестьянской войны. На Дону царская власть навела порядок по-своему: казацкую старшину она превращала в дворян и чиновников, наделяя соответствующими правами и привилегиями рядовых казаков — освободили от подушной подати и обязали к военной службе, причем в их ряды зачисляли только «прожиточных», а остальных к таковым не относили и облагали податью. Так создавалось привилегированное сословие донских казаков, отделяемых от остального трудового населения, будущих «иногородних», «мужиков»; появлялись условия для разжигания розни между ними и использования и будущем казаков в качестве полицейской силы, душителей народных движений.
Это наступление царизма на казачьи области затронуло в XVIII в. и «Яик — золотое донышко с серебряной крышечкой», как говорили и пели о своей реке яицкие казаки. С беспокойством и ненавистью следили они за тем, как власти лишают их старинных прав. Ловлю рыбы и добычу соли власти объявили монополией государства. Войскового атамана назначало правительство, а не избирал круг. Всеми делами Яицкого казачьего войска ведала петербургская Военная коллегия. Судили казаков царские чиновники. Тяжелой была служба в пограничной линии по Яику, на которой, т. е. на территории Яицкого казачьего войска, возводились города и крепости. Центром этой укрепленной линии был Оренбург.
В яицком казачестве выделялась старшина. Ее представители эксплуатировали труд казаков — бедняков и всякого беглого люда, получали чины офицеров, богатели; они владели крепостными — челядью. «Послушной стороне», т. е. войсковой верхушке, противостояла «непослушная сторона» — рядовые казаки «войсковой руки». Злоупотребления яицкой старшины во главе с атаманом А. Бородиным, связанные с откупом у казны рыбных промыслов, доходов с таможен, вина, продажи солевой рыбы, привели к посылке на Яик в 60-е годы ряда комиссий. По решению властей Бородина сместили. Однако злоупотребления по прекращались.