Страница 29 из 52
— Ты много знаешь о звездах, — замечаю я.
Несколько секунд она молчит, прежде чем, наконец, заговорит.
— Ну, когда я училась в школе-интернате, то тайком выбиралась ночью и ложилась в траве за зданиями. Я всегда думала, что, может быть, моя мама где-то там, наверху, смотрит на меня сверху вниз. — Ее глаза становятся стеклянными, когда она смотрит в небо. — Я так по ней скучала. Это был единственный способ почувствовать близость к ней.
Я ненавижу, что ей пришлось пройти через столько всего одной в таком юном возрасте. Я был немного старше, когда умерла моя мать, но это все равно тяжело. По крайней мере, у меня были люди, такие как Грета, которые пытались вывести меня из депрессивного состояния. У Вероны же никого. Она полагалась на звезды, чтобы чувствовать себя лучше. Неудивительно, что она так одержима этим. Она хотела во что-то верить, что-то чувствовать. Пугает, как много у нас общего.
Моя рука тянется к ее руке. Кожа прохладная, и она кажется такой хрупкой в моей ладони. Я переплетаю наши пальцы, и мне нравится, какая мягкая ее кожа.
— Лука? — она шепчет.
— Да.
— Зачем ты это делаешь?
Ее вопрос застает меня врасплох.
— Что ты имеешь в виду?
— Ужин, это, все это. В чем подвох?
Я отпускаю ее руку и медленно сажусь, глядя на нее сверху вниз.
— Почему здесь должен быть подвох? — Спрашиваю я, мои глаза сужаются.
— Потому что всегда жду его от тебя, — говорит она, садясь.
Она мне не доверяет и думает, что я делаю это с дурными намерениями. И это меня бесит. Дотягиваясь до пульта, я снова включаю гирлянды и встаю.
— Я просто хотел приятно провести с тобой вечер, Верона. Неужели это так трудно понять?
Кипя от злости, я врываюсь в дом. Я так чертовски усердно работал, чтобы помириться с ней, а она разрушила все несколькими словами. К тому времени, как оказываюсь в своей спальне, я уже жалею, что сделал для нее что-то хорошее. Черт возьми, мне не следовало слушать Бенито.
"Начни сначала", — сказал он.
Начать все сначала?
Возможно, мы не сможем начать все сначала. У нас было такое чертовски тяжелое начало этого брака. Вероятно, его уже не спасти. И я не знаю, какого хрена решил, что могу попытаться.
Глава 37
Верона
Когда Лука включил волшебные огни, я увидела боль в его глазах, прежде чем он умчался к дому. Я долго сижу, обдумывая каждую деталь того, что произошло сегодня вечером. Лука всегда был похож на змею, свернувшуюся в углу комнаты и только ожидающую чтоб сделать бросок. Я ждала броска. Но, думаю, на этот раз его так и не последовало.
Он сделал это... все это... для меня. Как будто, может быть, он действительно хотел загладить свою вину. Я не знаю, почему сейчас, внезапно, но действительно ли это имеет значение? Он пытался. И это лучше, что я могу сказать себе.
Я хватаю со стола фотоальбом и туфли на каблуках, которые бросила в траву, и врываюсь в дом. Я оставляю свои вещи возле двери и поднимаюсь наверх. По пути в свою комнату я вижу свет под дверью его спальни, поэтому останавливаюсь и осторожно стучу.
Дверь открывается, и у меня перехватывает дыхание. Мои глаза медленно изучают его. Лука сменил свой костюм, и теперь на нем только светло-серые спортивные штаны, которые опасно низко сидят на бедрах, демонстрируя идеальную фигуру. Его широкая мускулистая грудь и пресс выглядят так, словно они высечены из камня и принадлежат какому-то греческому богу, а руки покрыты татуировками на рукавах, спускающимися прямо к пальцам. Чернила неистово красивые, как и он сам.
Мой мозг заикается на несколько секунд, прежде чем я, наконец, выпаливаю: — Прости!
Он делает шаг ко мне, наклоняется и шепчет мне на ухо: — Как я уже говорил тебе раньше, Верона, если ты приходишь в мою комнату посреди ночи, лучше, чтобы это было потому, что ты хочешь либо сесть мне на лицо, либо встать на колени. — Когда он отстраняется, я вижу веселый блеск в его серых глазах. — Так что же это?
Я отступаю от него на шаг.
Он приподнимает бровь, прежде чем сделать шаг ко мне.
— Если ты убежишь, я просто догоню тебя, Верона.
Мое сердцебиение ускоряется от его слов. И внезапно мне хочется, чтобы он погнался за мной. Хочу почувствовать себя добычей этого хищника. Повернувшись, я бегу по коридору в свою спальню и врываюсь в дверь, Лука следует за мной по пятам.
Я визжу от удивления, когда он укладывает меня на кровать. Я извиваюсь в его объятиях, пока не оказываюсь на спине, глядя на него снизу вверх, а он оседлает мои бедра. Одна из его больших рук прижимает мои запястья к кровати над моей головой. Я сопротивляюсь, но это бесполезно.
Наклоняясь, он облизывает мою шею сбоку. Когда он останавливается у моего уха, он шепчет: — Мне нравится, когда ты сопротивляешься мне, милая.
Я практически таю, когда он использует ласковое обращение. Он никогда раньше так меня не называл.
— Милая?
— Ммм. Милая, как цвет твоих глаз. Сладкая, как твой аромат, который сводит меня с ума.
Его губы прокладывают дорожку поцелуев от моего уха до рта, а затем он пожирает меня. Его язык прижимается к моим губам, требуя проникновения, и я позволяю ему. Язык проникает внутрь, переплетаясь с моим. И к тому времени, как он отстраняется, я вся дрожу.
— Сними свое платье, милая, — говорит он, присаживаясь на корточки.
Я поднимаюсь с кровати, стягиваю платье через голову и бросаю его на пол. Я застенчиво пытаюсь прикрыть руками свой темно-синий лифчик и стринги в тон, но Лука качает головой.
— Я хочу видеть тебя. Всю тебя.
Я тяжело сглатываю, мои нервы берут верх. Медленно расстегиваю лифчик, и вскоре он валяется на полу вместе с платьем. Мои руки дрожат, когда я снимаю стринги. Я никогда раньше не была обнаженной перед мужчиной и никогда не знала, что так буду нервничать.
— Черт возьми, ты прекрасна, — шепчет Лука. Он оттягивает пояс своих спортивных штанов, и его член высвобождается. Мои глаза расширяются при виде этого, когда он начинает поглаживать его. — Видишь, как ты возбуждаешь меня, милая?
Я не могу отвести взгляд, когда он сжимает свой член в кулаке, снова и снова поглаживая его по всей длине своей большой рукой.
— Ложись на кровать. Я хочу попробовать каждый дюйм тебя, — говорит он, прежде чем заправить член обратно в штаны.
Я ложусь и когда снова пытаюсь прикрыться, Лука хмурится.
— Подними руки и держись за спинку кровати, — инструктирует он.
Мое дыхание сбивается, когда я делаю, как он говорит. Хватаюсь за металлическую раму, держась изо всех сил. Я долго ждала этого момента. Я никогда не знала, кто будет моим первым, но не подумала бы за миллион лет, что это будет Лука Витале. И я ничего не могу поделать с тем фактом, что напугана до смерти. Что, если он не будет нежным? Что, если он причинит боль мне?
Зажмурив глаза, фактически отгораживаясь от мира, я отдаюсь остальным своим чувствам, которые помогают мне пройти через это.
Лука склоняется надо мной, проводя губами и языком от моей шеи, вниз по линии подбородка, к груди. Жар, исходящий от его тела, только разжигает огонь, бушующий глубоко внутри меня. Он нежно целует меня в правую грудь, проводя губами по моей разгоряченной коже. Затем я чувствую его зубы на своем соске, прежде чем он прикусывает. Сильно. Я вскрикиваю от удивления, и слышу его тихий смешок.
Он проделывает то же самое с другим моим соском, пока они оба не начинают болеть и твердеть до такой степени, что становятся почти болезненными. Его губы приближаются к моему рту, пока он мягко мнет мою грудь, проводя большими пальцами по моим чувствительным, твердым соскам.
Я стону ему в рот, он пожирает меня, просовывая свой язык внутрь и пробуя меня на вкус. И, о, да, я хочу от него большего. Гораздо большего.
Лука отстраняется, я открываю глаза, наблюдая, как он спускается вниз, между моих ног. Нежно раздвигает мои бедра и оставляет дорожку поцелуев от колена до внутренней поверхности бедра. Я дрожу от предвкушения, когда он наклоняется и целует мой клитор.