Страница 67 из 73
Наконец я проснулся и понял, что если я каким-то образом заставлю себя заснуть ещё раз, то я точно больше не проснусь. Сквозь плотные тёмные шторы пытался пробиться лунный свет, но те маленькие лучики, которые пробивались через небольшие дыры в старой ткани, тонули в самой атмосфере моего родового особняка. Тело требовало действий, причём чем больше действия предполагали движения и риска для жизни, тем лучше. Линкс на том месте, где она сидела, не было, в чём я её не виню, зато на стуле кучкой валялись преступно короткие спортивные шорты и майка без рукавов. Осознавая ориентацию этих объектов в пространстве относительно меня, я вдруг понял, что в кровати не один. И, учитывая каноны жанров этого мира, я уже не удивился, когда, повернув голову, увидел огромную грудь не менее огромной хозяйки вещей со стула. Честно, против Урсулы ничего не имею, хоть и знал её весьма поверхностно и недолго, но вид моей хрен-знает-сколько-юродной сестры повергал в, по меньшей мере, трепет. Урсула в качестве ночнушки использовала медвежью, мать вашу, шкуру, которая была ей немного маловата. Видимо, шкура обычно накидывается на плечи и используется в виде эдакого плаща, но вот проблема: кроме шкуры на Урсуле больше ничего не было. И сейчас, когда, поворочавшись, девушка скинула с себя и свою ночнушку, она была абсолютно открытой для чужих любопытных и, несомненно, похотливых глаз. Надо отдать должное: мускулатура Медведицы выглядела так, что если бы я с ней сошёлся в честном поединке, Урсула убила бы меня ещё при дружеском рукопожатии перед боем, когда противники клянутся быть честными.
Медведица повернулась в мою сторону и немного приоткрыла глаза, находясь в том самом состоянии, когда ты ещё можешь вернуться к просмотру сна, но при вопросе "Как в электрическую цепь подключается вольтметр?" способен вполне осмысленно сказать "Параллельно". Её руки потянулись к телефону и, едва в поле зрения сестры попало время, она откинула телефон обратно и обвила руками меня, решив, видимо, что я ростовая подушка. Угрожающе заскрипели кости, но Медведица лишь довольно причмокнула и засопела. Утро начинается не с кофе, чтоб вас…
Мы с Урсулой однозначно стали ближе. По крайней мере, те несколько часов, которые я рисковал быть раздавленным, я внимательно изучал свою сестру. И нет, размеры груди меня интересовали в последнюю очередь, это же сестра, хоть и далёкая, как студенты от нормальной сдачи сессии. В первую очередь я прощупал своей тенью её, в чём, наверное, девушка была и не против, раз особого сопротивления я не встретил. Узнал из своего исследования много нового. В тени была информация касательно всех метаморфоз способности хозяйки, как будто чёрный ящик читаешь. Несколько раз Урсула была на моём нынешнем месте, причем однажды она таким образом чуть не одичала. Также здесь были и какие-то особенные воспоминания Медведицы, хотя почти все они были серыми и навевали тоску. С раннего детства Урсула с матерью постоянно кочевали, не задерживались в одном месте больше суток, прятали следы, словно скрывались от кого-то. Однажды вот так выскочили на одержимого Гримма, который сильно ранил мать Урсулы, да и саму девочку неслабое покалечил. На благо матери с дочкой того одержимого выслеживал Натрикс, тогда ещё женатый и ожидающий дочку. Одержимый был убит, а израненных Урсулу и её мать подлатали Натрикс и Линкс, тоже беременная. Пару раз в воспоминаниях мелькал Корвус, однажды даже был основой видения. Корвус с женой, красивой зеленоглазой женщиной, жили немного в отдалении от родового особняка, но часто наведывались к остальному семейству. Однажды Корвус подарил Урсуле нечто среднее, между топором и томагавком, и научил девочку обращаться с этим. Это было второе счастливое воспоминание после присоединения к клану. Рождается Квин, её мать умирает при родах и тут начинается долгая чёрная полоса: Линкс теряет ребёнка, Корвус исчезает после моего рождения и смерти жены, гибнет в стычке с одержимым мать Урсулы, а сама Урсула замыкается в себе и начинает сходить с ума, теряя над собой контроль. Спасла Медведицу из такого состояния Сильвер, пришедшая в клан. У Урсулы появилась цель не дать Кошке окончательно разочароваться в мире, сама же Силь своей добротой исцеляет душевные раны Медведицы. Наступило затишье, в котором Урсула постоянно занималась в зале, чтобы выплёскивать лишнюю тьму и не отравляться ею. Через несколько лет появляются слухи о том, что первый сын Корвуса жив и находится где-то в городе. Урсула боялась, что я стану одержимым, поэтому была очень сильно против меня, из-за этого её и потащили на первую встречу, чтобы в случае чего Медведица не дала бы одержимому убить Сильвер и Квин. Но я оказался нормальным, и Медведица решила, что клан идёт по чуть-чуть к возрождению. А когда Линкс притащила меня к Натриксу, Урсула вдруг поняла, что сама хочет наведаться туда, откуда меня достали и сравнять место с землёй.
– Ну и как тебе моя жизнь? – потянувшись спросила Медведица, абсолютно не стесняясь того, что мне всё видно.
– Ты через многое прошла, – ответил я, поняв, что отнекиваться глупо.
– Дааа, через многое… – протянула Урсула и замолчала. Ненадолго, правда, и спустя несколько секунд её глаза вспыхнули, и девушка улыбнулась: – На будущее, братишка, вот так вот лазить по чужим теням – весьма интимная штука, которая немного смущает, поэтому стоит спрашивать разрешения.
Сказать, что я упал в аут – ничего не сказать. У Гриммов есть понятие стыда и смущения? И я это узнаю от девушки, которая в наглую залезла в мою кровать, одетая при этом в практически ничего? К тому же эта самая особа до сих пор не выпустила меня из своих железобетонных объятий, прижимая к своему голому телу.
– В качестве извинений ты можешь разрешить мне посмотреть на твою тень, – не переставала улыбаться Урсула. Я в ответ лишь пожал плечами: я об этой фишке узнал вот только что, поэтому меня уже поди рассмотрели воль и поперек. Урсула уставилась куда-то в темноту, и её брови поползли вверх.
– Всё хорошо? – обеспокоенно спросил я. Мне даже чуть-чуть любопытно, что она там увидела.
– Ты же ведь живой, правда? – Медведица аж отстранилась от меня, схватив медвежью шкуру и выставив её в качестве барьера между нами.
– После недавних событий я не уверен, но ещё утром был жив точно, – ответил я.
– Твоя тень практически пуста. Ни воспоминаний, ни шрамов или отметок. Только одна надпись, пылающая во тьме, – сбивчиво сказала Урсула. – Ты – мой, гласит она.
Наступило молчание. Я даже заглянул в свою тень в надежде, что моя сестричка просто шутит. Нет, всё как она и сказала. Вот пылающая надпись, а вот пустота вокруг, внизу просто бушующий океан чистейшей тьмы. Ничего похожего на то, что я видел у Урсулы.
– Слушай, сестричка, а сколько я вот так провалялся? – спросил я, желая сменить тему.
– Линкс притащила тебя около часа дня, пока Натрикс провозился с препаратами и пока тебе от них полегчало, наступила половина третьего. Потом сам процесс и регенерация… а сейчас где-то одиннадцать вечера. Выходит, ты проспал около пяти часов.
– Сейчас почти ночь, а я не дома, не у близняшек, и не на связи, – подытожил я, после чего с опаской посмотрел на свой мобильный, валяющийся на горе одежды. Горел индикатор уведомлений, отчего мне вдруг расхотелось оставаться в этом мире. Уверен, там будет не один десяток пропущенных.
– Я отключила звук, чтобы ты мог спокойно отдохнуть, – сказала Урсула, кивнув на телефон. Спасибо, конечно, но, боюсь, я скоро смогу вечно отдыхать при таком раскладе. Я с опаской, словно боясь, что телефон взорвётся, взял его в руки и разблокировал. Больше десятка пропущенных, говорил я? А три сотни не хотите? Номера близняшек и Кристины уже были вбиты в телефон, причём не мной, но сейчас не об этом, и преобладали. Также пропущенные были от Тани и ещё трёх неизвестных номеров. Дожили, даже помереть спокойно нельзя.
– Ур, на тренировку, живо! – дверь в комнату открылась, хотя скорее сказать, распахнулась с таким грохотом и скоростью, будто в дверь врезалась машина на полном ходу. Автор этих слов как раз опускала ножку, которой в дверь и ударила, а Урсула даже бровью не повела. Видимо, надо научить Силь пользоваться дверями. Кошка подошла ближе и недовольно фыркнула: – Вот же! Не мог проваляться чуть дольше, чтобы и я с тобой могла поваляться? – а когда я уже было открыл рот, Сильвер сложила руки на груди и вздохнула: – Вот иди теперь и эту ненормальную успокаивай. Кто ей вообще звание майора дал? Она же истеричка та ещё.