Стальная София

Барету ответили всеобщим согласием. Осмотревшись, паренёк сделал жест рукой, призывая всех к тишине. И это было оправдано: лифт сейчас был наверху, и судя по звукам, медленно опускался вниз, что означало только одно: кто-то спускается. И был ли это друг или враг, действовать надо быстро.

– Внимание всем: лифт спускается, и значит, в нём кто-то есть. Если кто-либо из вас решит совершить необдуманные действия, я жалеть вас уже не стану. Помните, пожалуйста, про наш уговор, – помахав револьвером, произнёс Барет. – А теперь прячемся.

Не имея возражений, все укрылись там, где было указано. Сам же парень спрятался аккурат у выхода из лифта, что бы выгодно подловить прибывших. Началось напряжённое ожидание. Массивная цепь медленно дребезжала, шестерни крутились. Лифт медленно приближался, поскрипывая. Желая хоть как-то успокоить свои нервы, атташе Грина сделал единственную возможную для себя вещь – подкурил табак, сохраняя боевую готовность.

Однако стоило ему это сделать, как лифт достиг своего конечного пункта. Решётка отодвинулась, и в тоннель вышло двое солдат, сопровождающих Амелию Фостер. Не теряя ни минуты, Барет тут же накинулся на охрану, и выругавшись, метнул подкуренный табак одному из вояк. Получив ожог, солдат схватился за лицо, тут же ощущая удар прикладом револьвера по затылку. Второй вояка попытался выстрелить, но внезапно на него накинулись некоторые учёные, которые забили бедолагу своей численностью. Оставшись одна, Амелия хотела было начать сопротивляться, вынув свой хлыст, но Барет сразу же оказался рядом с ней, зажимая её и блокируя целую руку. Зажатая, Фостер оказалась уткнута к створке лифта, не имея возможности шевельнуться. Прислонив дуло револьвера к голове женщины, Барет тихо произнёс:

– И снова здравствуйте, мисс.

– Я помню тебя, малец. Ты помогал Олдридж, когда мы с ней сражались, – усмехнулась Амелия, посмотрев вниз. – Тебе не кажется, что ты уж слишком зажал меня. Тебя не смущает, что мы настолько тесно друг к другу?

– Закрой рот, тибериумская потаскуха, – моментально огрызнулся атташе Грина, но красноту на щеках скрыть не смог. – Пришла на выручку к тому генералу, что сейчас с Софией бьётся, да?

– Ты о Исааке? Нет. Он прекрасно и сам справится. Неужели ты не видел, в каком неравном бою твоя подружка?

– Мне было немного не до этого. Я людей спасал. Попутно устраняя армейских прихвостней.

– Смелый малый, не поспоришь. Но что ты делаешь тут один? Не слишком ли опрометчиво, учитывая обстановку, быть в одиночку?

– Сил пристрелить тебя мне хватит, – усмехнулся Барет. – Особенно учитывая то, в каком ты состоянии. Давай в лифт. Теперь ты мой заложник. А иначе я верну тебе должок, который остался за мной ещё со времени музея.

Погрозив револьвером, Барет завёл Амелию внутрь. Учёные и рабочие проследовали за ними. Полследним зашёл Хьюго, лениво перебирая лапами. Осмотревшись, парень нажал на рычаг, заставляя лифт подняться. Всю дорогу, держа Фостер на мушке, Барет не проронил ни слова, чего не скажешь о генерале. Она, намеренно или нет, расспрашивала атташе Грина о всём, чём только могла, попутно излагая свои мысли относительно происходящего. Собака, при этом, с интересом обнюхивала незнакомку, иногда злобно начиная рычать, когда та пыталась делать резкие движения. Наконец, порядком уже разозлившись от постоянной болтовни и попыток вырваться, Барет был безмерно рад, когда впереди показался выход из туннеля, ведущий наружу.

Однако стоило всем показаться вне туннеля, как Барет тут же стлкнулся с ожидающим на улице Теодором. Заметив своего товарища в довольно «щикотливом» положении, генерал моментально выхватил из своего сюртука револьвер, направив его на атташе Гринна. Среагировав, парень прижал своё оружие к виску Фостер сильнее, злобно произнося:

– Без резкий движений!

– Отпусти её, – холодно ответил Гиббс.

– Ты один, как я погляжу. Должно быть, ты последний из всей вашей своры «Тёмных»? Или как вас там правильно…

– Я сказал, парень – отпусти её!

– Теодор, – произнесла Амелия. – Не стоит. У них есть «МБС».

– Что есть? – состроив недоумевающее лицо, спросил Барет.

– Боевая модифицированная собака, или же «БМС». Так солдаты называют таких вот псов, как у вас, – скромно ответил один из учёных.

– А, вы про Хьюго. Это дружок Софии, так что да, у нас есть такая.

– Фостер, ты же знаешь, я справлюсь с такой голыми руками, – усмехнулся Теодор, звякнув своей стальной челюстью.

– Не время для ребячества, болван! – огрызнулась генерал, вздыхая.

Но разговору было не суждено завершиться. Внезапно Хьюго залаял, затем рядом со всеми раздался сильный грохот. Не успев среагировать, Барет и часть учёных, включая Амелию, тут же отлетели в стороны. Практически сразу обрушилось несколько домов, часть каменного забора. В нескольких местах образовались небольшие выбоины. Теодор Гиббс, оказавшись более предусмотрительным, укрылся за небольшой аркой, став практически единственным свидетелем произошедшего. Когда пыль и грохот пошли на спад, а всё вокруг перестало сотрясаться, он быстрыми движениями оказался рядом с лежащей на земле Фостер, рывком поднимая её и приводя в чувство.

– Что, чёрт возьми, произошло? – мотая головой, спросила молодая женщина сбивчивым голосом.

– Исаак разнёс очередной дом, его часть обрушилась на нас. Я в последний миг успел это заметить, но не смог тебя вовремя предупредить. Ты цела?

– Бывало, конечно, значительно лучше, – стиснув зубы от боли, ответила Амелия.

– А ну стоять... – медленно произнёс Барет, откидывая с себя небольшие обломки.

– Упёртый какой, – нахмурился Гиббс, обращая на парня внимание.

Осторожно оставив Амелию на своём месте, генерал быстрым движением оказался рядом с Баретом, нанося ему сильный удар ногой. Получив пинок прямо в лицо, парень сразу отключился, роняя своё оружие. Хмыкнув, Гиббс вернулся к Фостер, и взвалив её на плечи, не взирая на её возражения, бегом скрылся в более безопасном месте. Спустя какое то время, приведённый в чувства выжившими работягами и учёными, атташе Гринна смачно выругался, трогая себя за челюсть, сожалея о том, что упустил настолько ценного заложника. Осмотревшись, Барет также заметил, что нигде не было Хьюго.

В это время, отчаянно стараясь добраться до Хейга, София Олдридж раз за разом выпускала свой гарпун, впиваясь в сталь боевой «сороконожки» безумного изобретателя, но тщетно. Каждый раз, когда Олдридж подбиралась к нему, Исаак дёргал рычаги, заставляя свою махину извиваться, как ненормальную, не обращая никакого внимания на разрушения и множество человеческих жертв под «своими» ногами. Улица, на которой они сражались, давно уже превратилась в руины, и постепенно, их битва смещалась всё ближе к центру столицы, порождая всё новые и новые ужасающие последствия. Осознавая это, Олдридж старалась из-за всех сил увести Хейга подальше от мирных, но тот, как будто специально, не давал ей этого сделать, продвигаясь вглубь города.

– Остановись, придурок армейский! Ты же столько людей уже убил! Столько всего разнёс в труху! И ради чего?! – яростно прокричала София, оказавшись на крыше очередного дома.

– Я оказываю им честь, Олдридж! Несколько сотен лишь пожертвуют своей никчёмной жизнью ради великой цели!

– Да ты больной! О какой «великой цели» ты твердишь, если всё, что тебя сейчас интересует – это разрушения в попытках противостоять мне!

– Мне кажется, дорогуша, это ты, несмотря на все свои потуги, лишь раз за разом терпишь фиаско, – рассмеялся Исаак, дёргая рычаги.

В следующее мгновение тело боевой махины резко сместилось, обрушивая на дом весь свой вес. Среагировав, девушка выпустила гарпун, цепляясь за ближайший дом и быстро уходя от атаки. Раздался звук удара, во все стороны полетели обломки, куски крыши, стёкла и прочие элементы несчастного дома. Вперемешку с какофонией разрушения раздались сдавленные звуки несчастных, не успевших покинуть это и соседние здание. Протаранив таким образом несколько построек, Хейг развернулся, делая полукруг.