Моя чужая семья

Это обязывает…

— Ты это всё сам?.. — размазываю вопрос, потому что мысли о глобальном: о ремонте, сборке мебели, и естественно о спонсорстве. — Один? — поражена размахом и качеством переделки.

— Угу, — хмуро кивает Самохвалов. — Руки ещё помнят, ну и… они у меня всегда откуда нужно росли, — хмыкает не без хвастовства.

Но ему простительно!

Не каждый может в кратчайшие сроки полностью довольно обычное помещение переделать до неузнаваемости и невероятной идеальности! Причём оборудовав кучей техники и собрав уйму новой мебели.

– Русь, — мысли всё никак не могу собраться в кучу. — Ты же понимаешь, что у нас нет и не будет в ближайшее время денег, чтобы за такое расплатиться! Если вообще когда-нибудь будет. Тут одно содержание чего стоит… — в ужасе и восхищении оседаю на новенький стул возле шикарного обеденного стола.

– Да сколько уже можно?! — в сердцах ругается Самохвалов, что-то подправляя у дверцы новой мебели над раковиной. — Сказал же, не думай о деньгах. И руками по хозяйству помогу… В общем, как и чем могу. А твоё дело — заниматься кухней и готовкой. Братом… Вот и занимайся!

— Надеюсь, — нагнавшая мысль, чуть утихомиривает пыл, — ты к Орлову больше не обращался? — это с осторожностью. И ненавидя себя, что по-прежнему болезненно реагировала даже на звучание фамилии Лёши.

— Нет! На такое своих связей хватило.

Не знаю, что читает на моём лице, но поясняет:

— У меня есть должники. Пусть не деньгами, но товаром и рассрочками обеспечили!

— Хорошо, — киваю, кусая губу. — А то не хочется больше его беспокоить и...

– Хватит уже об этом! — отрезает решительно Рус. — Пора отпустить ситуацию. А ему спасибо, что помог сбором денег для Сони. Он имеет право и обижаться, и проклинать и даже такую прихоть, как устроить разборки! Не вам его судить...

– Так я не обижаюсь и не осуждаю. Ни чуточки... И понимаю. И подпись поэтому поставила — чтобы наконец порвать с этим всем.

— Какую подпись? — озадачивается Руслан.

Я ведь ему не рассказывала подробностей. Только, что Лёша приходил…

Пока осваиваю кухню, разогреваю всё, что привезено с собой, а наготовила я много… про запас! Нехотя расщедриваюсь на более подробную версию случившегося.

– Странно, — бурчит Руся, выслушав до конца, и прожевав последний кусочек своего хлеба.

— Что?

— Всё странно. И особенно, что он сам приехал, — сдвигает грязную посуду на край. Я машинально убираю в раковину, клацаю кнопкой «вкл» чайника:

— Может, думал, что отнекиваться будем… — перебираю варианты. — Или затягивать развод… Или… Ладу не хотел видеть. Она в этих вопросах ушлей меня. Прицепилась бы к чему-нибудь...

— Херня всё! — категорично мотает головой Рус. Я в раздумьях, на автомате готовлю стол к чаепитию: чашки ставлю, ложечки, сахар, заварка, сладкое… Я заранее сюда принесла из комнаты, куда всю посуду, продукты и прочее кухонное, сгрузил Самохвалов ещё до ремонта. А мне предстояло после его ухода, разложить по местам, которые посчитаю для себя более удобными. Так сказать, под руку!

— Ты чё реально не понимаешь? — прищуривается Самохвалов, только сажусь. — К тебе он приехал. Именно к тебе…

— Да ну тебя… — с недоверием смотрю на Руса, но чем дольше висит молчанием, тем правдоподобней кажутся его слова. — Так может потому что… со мной проще… я не разбираюсь в тонкостях. И на самом деле не в курсе, что у них там был за контракт. Знаешь ведь, какая скрытная Ладка. Так и не рассказала всех подробностей и нюансов, — у меня тоже масса вариантов такого поступка.

— Не в этом дело, — упирается Рус с таким тоном, будто ему известно куда больше, чем мне. — Просто для развода, на заявлении необязательно две подписи, — одаривает пристальным взглядом.

— Да? — я озадаченно прикусываю губу, соображая, что это может значить.

Руслан не развивает мысль, а я так и осталась с ворохом догадок и предположений, которые вновь тревожат душу. Даже радость от чудесного подарка затмевают.

— Допивай, — торопливо встаю, чтобы Руслан не увидел накативших слёз.

— Лид, ты чего? — мрачнеет Самохвалов и даже глотка не делает, хотя уже было подносит чашку к губам.

— Нормально всё! А будет ещё лучше! У нас всё будет отлично! — как мантру твержу, покидая кухню.

Отвлекаю себя, занимаясь с Сашей: сидим на полу и собираем пазлы. Вдруг между нами вклинивается Руслан:

– Слушай, Лидок, я тут новость узнал. Ты что… беременна? — брякает так просто в лоб, что я аж кашлем захожусь:

— Русь…

— Что-о-о? — крякает брат, косясь на меня через плечо, а я настоятельно отворачиваю его голову в сторону пазл.

— Что? — непонимающе хмурится Самохвалов, реагируя на мой уничижающий взгляд. — Мне Лада сказала...

— Ну что ты несёшь? — шиплю от возмущения. И глазами указываю на Саньку. Наконец до Руси доходит:

— А-а-а, ну тебя, взрослый он уже, — отмахивается тотчас.

— Взрослый, да не совсем! — мрачно отрезаю. — А у Лады язык сильно развязался.

— Волнуется, вот и попросила за тобой прикладывать пристальней.

— Русь, не смеши! Я не больна! Это… естественный процесс. Я справлюсь...

— Одна? А он? От него ведь? — размыто, но для меня очень даже ясно.

— Русь! Не сейчас… И вообще… — пыхтя точно самовар, зло встаю. — Сань! — властно киваю брату на выход из комнаты. — Иди, чай попей… там печенье.

— Но я хочу… — было скулит брат, но наткнувшись на мой взгляд, горестно вздыхает и нехотя уходит: — Ладно...

Только остаёмся одни, тихо, но вкрадчиво чеканю:

— Русь! Не смей о таком говорить при брате! И вообще, это не твоё дело! — подбочениваюсь.

— Опять не моё, но разгребать нам всем? — прищуривается Руслан, вновь начиная меня раздражать.

— А ты не лезь! Я сама…

— Снова будешь молчать?

— Почему нет?

— И правда?! — едва не давится сарказмом Самохвалов. — Молчать — это выход! Молчать — это шикарная тактика! Или думаешь, это временно и рассосётся? — звучит с издёвкой.

— Да иди ты! — бросаю в сердцах.

— Лид, — ничуть не обижается на мой выпад Самохвалов. — Так нельзя! — строго, будто я — глупый ученик, а он — терпеливый учитель. — Ты ведь знаешь, что кота в мешке не утаить. Рано или поздно… любое ружьё стреляет, — он не просто так об этом говорит. В его жизни уже случалось подобное, а моя история... как ножом...

— Я сделаю всё, чтобы…

— Ну вы бабы даёте?! — восклицает Рус, ещё и рукой от бессилия махнув. — Хоть раз подумайте о других! — пальцем грозит: — Какого ему будет… Он же этого хотел…

— Не хотел, — упрямо твержу. — Когда приходил, я ему чуть было не призналась, но знаешь, что он сказал?..

Не дословно, но эмоционально повторила прощальные слова Орлова.

— Так что, пусть, как есть, — опустошённо качаю головой, снова переживая боль от острых слов Алексея. — Мы сами виноваты…

— Так и есть! — ни на каплю не сочувствует нам Руслан. — Сами! Вы! Идиотки! Но всё равно ему стоит об этом узнать.

— Ты меня не слышишь? — прищуриваюсь, пытаясь понять, что творится в голове Самохвалова. — Нет его больше в наших жизнях. Документы на развод подписаны!

— Тобой, — хмыкает Рус, будто не слыша меня.

— Это неважно. Он ушёл. Мы простились. Не подал на нас в суд, и за то спасибо. Помог сестре — вообще по гроб жизни обязаны. В остальном… Я сильная. Смерть родителей пережила. Несколько лет влачила жизнь в нищете. Ухаживала за двумя детьми, один из которых серьёзно болен. Так что считай, самое страшное пережила! А стать матерью-одиночкой?! Пфф! И это переживу! — из последних сил держусь, чтобы не разрыдаться. Как бы в грудь себя не била, но от мысли, что вскоре мне предстоит жизнь куда сложнее, чем была до возвращения сестры… уже выть хотелось.

– Просто пообещай, что в этот раз ты будешь молчать! — отрезаю, как можно категоричней, чтобы Руслан понял — разговор окончен.

— Обещаю, — скрипит зубами Рус и, тяжко вздохнув, молча, уходит.

– Лид, — протягивает брат, когда остаёмся одни, — так это правда? — взирает на меня большими, голубыми глазищами.