Моя чужая семья

– А что за Лёша? — хмурится мужик, вновь вклиниваясь между нами.

– Руслан, да помолчи же ты! — вырывается из объятий шока Лада и ступает ко мне. — Лёш, я всё объясню...

— Не напрягайся, меня вполне устроило то, что я видел. НЕ уверен, что готов услышать большее…

Но уже на пороге крыльца оборачиваюсь:

— Ты же понимаешь, что это всё? — звучит грозно и значимо. — Завтра твоих вещей у меня дома быть не должно, иначе выкину! Контракт аннулирую сегодня же! Всего хорошего, — быстро миную ступени и спешу к своей машине, но со спины меня догоняет крик Лады:

– Лёша! Лёша, стой! Да, послушай же!!! Лёша! Послушай! — она бежит за мной. Сердце разрывает...

Но мне не хочется её слушать.

Мне слишком больно…

Сажусь в машину, включаю зажигание и аккурат, когда она подбегает к машине: «Лёш!!!», — ладонями ударяя по боковому окну, срываюсь с места.

— Прощай, Лада… — еду по ухабистой сельской дороге, разгоняя домашних птиц, нет-нет, да и поглядывая в окно заднего вида.

Лада падает коленям прямо на землю и что-то кричит мне вслед.

Самое странное — на её лице искреннее отчаяние. Словно она... в неподдельном ужасе от того, что случилось.

Я ей верю.

Мне тоже плохо... и дико… жаль, потому что она всё-таки разбила мне сердце!

Глава 24

Лида

Звонок Лады застаёт меня, когда выхожу из палаты сестры, чтобы найти врача и узнать пришли ли результаты анализов, а то, вот уже несколько дней Соню обследуют специалисты и говорят — ждать!

Как бы не верила в лучшее, но предполагаю, что рак вернулся. Готовлюсь к худшему, но без заключения и диагноза, не знаю, куда двигаться дальше...

– Да, — торопливо роняю в мобильный, шагая по коридору.

– Лид…

Давно не слышала, чтобы Лада… плакала?

– Лид, — вторит с рваным всхлипом. — П-прости, но я опять всё испортила. Прости. Прости-и-и-и-и…

Я даже морщусь от затянутой слезливой песни.

– Лада! — тихо, но грозно рявкаю. — А-ну прекрати! Меня от твоего «прости» уже начинает воротить. Может, объяснишь толком, что случилось? А то заниматься гаданием и расшифровкой твоих истерик некогда. Ты наверное забыла, но я больнице!

– Алексей, — роняет Лада. Я так резко торможу, словно налетаю на стену.

– Что... Алексей?

Сердце точно припадочное бьётся, от звука имени в душе всё переворачивается.

– Он сюда приехал, — захлёбывается слезами Лада. — Представляешь, он знал о доме, — продолжает сумбурно частить. – Он знал, где меня искать... Я не ожидала… Ты же сказала, что он в командировке...

– В командировке, — уверенно киваю. — Мы с ним созванивались рано утром, — суматошно ковыряюсь в мыслях, пытаясь сообразить, не обманывает ли меня память. — Точно утром! И он на работу собирался. На стройку… Ничего о возвращении не говорил!

– Не знаю на какую работу он поехал, но я здесь по дому хозяйничала… И тут — бах, он на пороге, — вновь продолжает сбивчиво тараторить Лада.

А у меня в голове предположения воюют.

– Ну, так в чём вопрос? — из неразборчивой массы вырываю первую разумную мысль. — Взяла бы и отыграла свою роль любящей жены. Придумала что-нибудь, в конце концов, как ты это обычно делаешь! — негодую тихим шипением, чтобы не распугать пациентов и медперсонал, хотя уже благоразумно прячусь в кармане коридора, у лифта.

– Ты не понимаешь… — вновь шмыгает носом Лада. — Всё сложнее... — опять тянется пауза, от которой у меня скоро нервный тик начнётся. — Дома... Руслан был.

Я чуть телефон не роняю.

Теперь меня с ног до головы холодом умывает:

— Да ты издеваешься? Он какого лешего у нас делал? Откуда он там? Его же не было в городе… — гневно выговариваю упрёки.

– Не знаю, — рыдает Лада. — Уже неделю как. Объявился, и покоя не даёт.

– Чёрт! — зажмуриваюсь, пытаясь собрать мысли в кучу. — Чёрт! — осознав масштаб катастрофы, подвываю обречённо. — Только не говори, — осеняет жуткая догадка, — что пока я играю в «счастливый брак» с твоим мужем, ты решила опять поиграть в любовь с Русланом!

– Ни во что я с ним не играю! — тотчас огрызается Лада. — Я гоню его! А он... а он... – частит сестра с какой-то злой досадой. – Упрямый! Настырный! Всё никак не отстанет!..

– Да ты им... восхищена! — переиначиваю её лживое недовольство.

— Нет! — перечит Лада, но слишком поспешно для правды. — Клянусь! Ничего такого… — захлёбывается оправданиями. — В общем, Лёша на пороге… а я растерялась, — вновь сумбурно бормочет. — Он даже выслушать меня не захотел! — теперь в нападение переходит. — Напридумывал всякого…

– Не смей его винить в своих грехах! — шикаю, не выдержав откровенного наговора на Орлова. — Уж кто-кто, а Алексей… сдержанный, терпеливый и умный. Он бы не стал на пустом месте кидаться с кулаками или устраивать истерик. Он не из таких!

— Но он… даже не выслушал, — перебивает меня сестра.

— Значит, уже увидел достаточно! Возможно, услышал…

— Что? — вопит Лада.

— Не знаю! — и я завожусь. — Но у него есть причины сомневаться и не доверять! А ты! В который раз… — вновь не договариваю. Меня переполняют злые эмоции. — Ты в очередной раз доказала, что неисправимая эгоистка и дура!

— Это не так…

— Так! Ты по-прежнему ни о ком кроме себя не думаешь! Используешь только! Не умеешь любить! Не умеешь ценить! Ты даже, чёрт возьми, даже не смогла спокойно отсидеться дома!!! Как так?! — кидаю в сердцах. — Дома!!! Но всё равно умудрилась во что-то влезть!

— Я правда не хотела… Я так старалась…

– Ты меня обманываешь. И Лёшу! И Руслана, думаю, тоже. Играешь нами, как пешками. Используешь… Но так нельзя! Понимаешь?! Мы живые! Живые!!! Слышишь? И в отличие от тебя, мы умеем чувствовать! Нам может быть больно… — сглатываю отчаяние и накатившее опустошение. — Зря я тебя послушала. Зря поддалась на твои уловки. Чувствовала, что ты лжёшь, но так хотела верить и позволила себя обмануть. В итоге ты нам всем жизнь испортила. А ведь я поверила. Хотела верить, что ты полюбила кого-то. Что искренне хочешь сделать человека счастливым. А ты... всего лишь в очередной раз попыталась на нескольких стульях усидеть. Дура ты, Лада! Неисправимая дура! И я такая же, раз позволила себя в игру втянуть. Ну, хоть это в нас похожее...

– Лид! Говорю тебе, нет между мной и Русланом ничего! Я его прогоняю.

— Значит, не так прогоняешь! Не хотела бы его, не крутился бы.

— Ты его не знаешь…

— Знаю! Я его со школы знаю. И тебя, когда ты с ним! И вас вместе! — значимо выделяю. — А нелепые отговорки оставь при себе. Алёшка, наверно, увидел вас и всё понял. Не слепой он! Не глупый! А глядя на вас и идиоту понятно, что вы… — умолкаю, погружаясь в безграничную пустоту и невероятную боль. – Что же ты наделала?.. — устало бормочу. Не специально, мысли вслух. — Надо с ним поговорить… Рассказать ему всё! Повиниться! Не ждать прощения, но очистить душу и молиться, чтобы он…

– Это опасно, — вклинивается в мои рассуждения Лада. — У него… сердце больное…

— Ты — зло, Лад! — ахаю в шоке. — Как тебя земля носит? И меня… Чёрт! Почему ты мне сразу об этом не сказала?

— Зачем? Я же не думала, что ты… влюбишься! Он потому и хотел ребёнка, — как назло исповедуется сестра только сейчас. — Когда ему сделали последнюю операцию, он… решил, что нужно наследника. А то… кто его знает, сколько ещё протянет, а так хоть будет, кому оставить всё, что заработал.

— Степень твоей алчности пугает, — с моих губ срывается стон. — Это даже хуже простой нелюбви… — я оглушена признанием. — Я бы нас не простила, ни при каком раскладе, — мотаю головой, заранее ставя крест на любой попытке примириться или просто поговорить с Орловым. — Мы ведь… уничтожили в его душе всякую надежду на порядочность и искренность. Мы растоптали веру в любовь...

— Я не говорила ему о любви, — тихо бормочет Лада. — Между нами…

За то я…

От осознания степени нашей низости, масштаба катастрофы, по лицу текут едкие слёзы. Меня трясёт…