Моя чужая семья

— Потому что знаю, что такое бедность. И понимаю тебя лучше, чем кто-либо.

— Ты…

— Да, — ему даже не требуется моего полного вопроса, Орлов понимает меня с полуслова, — я не родился в золотом памперсе. У меня не было бриллиантовых сосок. Не было серебряной посуды и нянь. У меня не было… даже родителей или других родственников кто бы захотел меня взять себе.

— Ты рос беспризорником? — горло сдавливают невидимые тиски. — Или в детдоме? — голос совсем стихает, потому что эта новость ошеломительна.

— Моя сознательная жизнь началась на улице. Лет шесть было, когда родители-алкоголики не пустили меня домой в первый раз. Я гулял по улице и пытался... не умереть. И с тех пор подобная практика стала входить у них в привычку. Через пару лет… меня подобрали. Родственников лишили родительских прав, а меня отправили в детдом. Вопреки ожиданиям, родители за мной не пришли. Точнее, я вообще их больше не видел — в этом же году они сгорели в своей квартире. Так что мне повезло, я не видел больше вечных пьяных рож, больше не знала насилия и равнодушия. А в детдоме… нет, тоже был не Рай, но здесь я научился постоять за себя и просто… хотел жить! Когда выпустился, поначалу было сложно — мир не так приветлив к таким как я. И я приспосабливался, крутился. Да, не всегда мои дела были честные и порядочные. И не знаю, как бы судьба сложилась дальше, но на пути мне встретился порядочный человек. Благодаря ему я смог влиться в бизнес, хотя не имея образования и каких-либо навыков, давалось мне это трудно. Он не махнул рукой — наоборот, натаскал. Со временем я заменил ему сына, которого он в своё время потерял, а так как ему не на кого было оставить свой бизнес, доверился мне, и я его не подвёл. Покрасней мере, я надеюсь на это.

— Так ты мне помогаешь, потому что когда-то и тебе помогли?

— Можно и так сказать, — кивает Орлов. Глядит мягко-мягко, почти лаская взглядом. — Но когда увидел, почему-то сердце дрогнуло. Поэтому я прощаю тебе мелкую ложь. Поэтому готов тебе прощать не договоры. И поверь, я не считаю тебя вором. В принципе, свои деньги ты имеешь право тратить куда пожелаешь. Откладывать, сливать… Средства, которые выделяю, ты тоже имеешь право тратить как считаешь нужным. В нашем контракте не оговаривалось ни одного нецелесообразного применения. Если хочешь в благотворительность отдавать — это твоё дело! Хочешь тратить на какие-нибудь центры красоты — это тоже твоё право! Моё дело — платить по обязательствам, но ожидая, что получу обещанное. Твоё — получать оговоренное и выполнить то, что ты пообещала.

Не знаю, что сказать…

Я в шоке!

— Но очень надеюсь когда-нибудь заслужить твоё доверие. Полного доверия, — значимо понижает голос Орлов. — Твоего полного доверия. Я ведь человек. Я умею слушать. Я умею слышать. Я готов помогать. Раз уж я вступился за тебя в первый раз, не нужно думать, что брошу без видимой на это причины. Не надо думать, что я тебе враг и предам. Всего лишь надо довериться...

По-прежнему молчу и, путаясь в мыслях, жую губу.

Что я испытала, это услышав?

Скорее всего восхищение.

Да, именно так!

Дичайшую благодарность и безмерное восхищение.

Я ведь и правда думала, что он родился в богатой семье и получил свой бизнес по наследству. Что ему всё давалось легко и просто.

Но услышав совершенную иную версию, очень сильно удивилась — он не просто умнейший и сильнейший человек, который всего добился сам, но ещё он — невероятно, потрясающе добр и щедр.

Широкая душа, большое сердце… если позволяет мне вести себя так, как я себя веду.

Так что, да, иначе и быть не может — конечно же я восхищаюсь им!

А ещё… ни я, ни Лада его не достойны.

Понятия не имею, что Алексей читает в этом молчании, но тянется ко мне. Опять нежно целует, будто боится, что я всё переиграю, передумаю и оттолкну его. Мягко перехватывает инициативу и, прикусив мою губу, тянет на себя.

Глава 18

Лида

Алексею опять приходится уехать в командировку. Признаться, я к этому уже привыкаю, но после того, что между нами было, расставание даётся тяжело.

Мне все время хочется ему позвонить, узнать как дела. Но я это время решаю потратить на разъяснения вопросов, которые меня гложат. Перевернув дома полки и шкафы на предмет контракта-договора с Орловым, но так ничего и не найдя, набираю сестру.

– Лада, ты расскажешь мне всё! И никаких больше тайн! — вот так сразу беру быка за рога.

— Ты о чём? — озадаченно бурчит Лада. И тотчас кричит мимо трубки: — Быстрее давайте, в школу опоздаете!

Задним фоном звучат голоса брата и сестры — мелкие о чём-то горячо спорят, и Лада естественно отвлекается, вступая с ними в перебранку.

— Лид, — пыхтит в трубку, — прости, они меня сведут с ума. Против воли улыбаюсь, прекрасно помня, как сама воевала с братом и сестрой, особенно, когда у них были военные действия, а я оказывалась на линии огня. И это так… щемит душу, что сдаюсь:

— Ок, не по телефону. Скоро приеду, — брякаю, с тоской осознавая, как остро скучаю по этому дикому семейству.

— Куда? — глухо ахает Лада.

— К вам! Есть время! И много вопросов! — отрезаю и сбрасываю звонок, на сто процентов уверенная, сейчас сестра начнёт горячо уверять, что этого делать никак нельзя.

Так и есть пока еду за город, Лада несколько раз звонит и шлёт хуеву тучу СМС.

Но я упрямо жму на газ и приближаюсь к родному селу, правда потратив несколько часов времени.

— Ты совсем с ума сошла? — ворчит недовольно Лада, как только открывает дверь. Торопливо выглядывает за порог, проверяя нет ли подозрительных глаз и ушей.

— Я бы не приехала, если бы Орлов был в городе! — уверяю сестру, проходя в дом и вручая пакеты с продуктами, которые просто не могла не купить, зная, куда еду.

Окидываю прихожую задумчивым взглядом — Лада вообще тут всё переделала, и чего греха таить, становится очень уютно и аккуратно, не то, как было до её приезда. У меня никогда не хватало времени и денег на глупости, вроде ковриков, цветочков, свечек. Смотрела на всю эту мишуру и вздыхала, потому что думать нужно было о новой крыше, а никак не об итальянских обоях.

— Смотрю ты времени не теряешь, — киваю мыслям, оценив сколько она сил потратила на облагораживание дома.

— Чем-то же нужно заниматься, — жмёт плечами Лада и смотрит на меня требовательно, ожидающе: — Так в чём дело?

Я неспешно иду на кухню, провожу пальцами по светлым обоям, о которых в прошлой жизни могла только мечтать:

— Я всегда знала, что ты была обо мне не самого высокого мнения. Ревновала к родителям. Злилась из-за их решения вложиться в моё образование, но… я никогда бы не подумала, что ты… — Оборачиваюсь к сестре: — Мы плоть и кровь, Лад! Нравится тебе или нет — мы ближе, чем сёстры!..

— Спасибо, капитан очевидность, — морщится Лада. Так и не разобрав пакеты, садится за стол. Руки на столешницу, прямой взгляд от меня не отводит: — Твой экскурс очень полезен и занятен, но в чём подвох?

— В том, что ты мне опять солгала! — подпираю задом разделочный столик возле плиты. — А я, как идиотка повелась на твои байки и слёзы!

— Интересный упрёк. И очень обидный, — суживает глаза Лада. — Что конкретно я сделала не так и чем тебя обманула?

— Контракт! — бросаю отрывисто, и беру на себя роль хозяйки, начиная разбирать пакеты: — Ты намекнула, что между вами с Алексеем договорённость, но не сказала, что всё настолько официально!

— Это меняет суть проблемы? — сестра продолжает отыгрывать непонимание. Актриса, блин!

— А ты так не считаешь? — нападаю в свою очередь.

— Нет! Есть он и я! Нам нужен ребёнок, а есть ли контракт или нет — неважно! — упирается Лада, и её холодная расчётливость и баранья упрямость раздражают до трясучки.

— Лжешь! — рявкаю гневно. — Важно! Потому что ты давила на такие рычаги, как сострадание, любовь, счастье, и я поверила! Лада, да что с тобой? — моему негодованию нет предела. С грохотом захлопываю холодильник, оборачиваясь к сестре. — У тебя совсем нет совести и морали? Ты шуруешь к своей алчной, меркантильной цели, не задумываюсь, каково будет другим! Ты не волнуешься за чувства остальных! Ты эгоистичная...