Моя чужая семья

Когда готова по полной — выхожу! Орлов уже в гостиной, но не за столом, а на диване перед телевизором. С мобильным возле уха. Говорит с кем-то и не сразу реагирует на моё появление.

Я деланно прохожу мимо него, сажусь за стол.

За ним явно давно никто не обедал, стекло даже не поцарапано. Они вообще дома ели? Сомневаюсь…

Со своего места мне Алексея и видно и слышно. Стол стоит перед панорамными окнами, чтобы наслаждаться видом на город за едой, и я принимаю решение, что отныне буду обедать только тут. Хватит жаться за островком, как горничной! Тут такое богатство пропадает.

— Да, нужно срочно перевести... — запинается на слове Алексей, поймав меня на прицел глаз.

Равнодушие тотчас сменяется интересом.

— Всё, пока! Потом перезвоню, — торопливо прощается и сбрасывает звонок.

Встаёт с дивана медленно, по-кошачьи лениво и я невольно наслаждаюсь… глядя на его отражение в окне. Сумерки делают своё дело. Я могу всё рассмотреть и остаться невинной. Потому что он пялится точно на меня! Неотрывно. Я к нему боком. И разрез на бедре виден и изгиб спины, и груди… И ноги открыты как нельзя хорошо.

А он… в чёрном. Великолепен, что ни говори. Ему страшно идёт чёрное. И брюки и рубашка. Он будто готовился к ужину не меньше моего, хоть и выглядит в итоге небрежным. А я тут… нафуфырилась.

Орлов улыбается. Плотоядно, победно.

Садится напротив меня. Взгляд не отводит:

— Однозначно смерти моей желаешь. Если не от отравления, так от... — многозначительно умолкает.

Я тоже молчу — вот такая загадочная зараза!

— Наверное, причина всё же есть, иначе я свихнусь, — бурчит, наливая вина.

Чёрный шираз льётся тягуче, и я бы даже попробовала, но вместо этого в моём бокале гранатовый сок, который собираюсь тянуть долго и нудно весь вечер.

Мы принимаемся за ужин. Курица сочная, корочка хрустит.

— Ты не могла это приготовит сама, — он окидывает взглядом изящно накрытый стол, идеально подходящие друг к другу и явно домашние блюда.

— Почему? — чуть обидно за такое недоверие, прям неуважение к моим стараниям. Но всё-таки понимаю… да, для меня готовка что-то естественное, но для многих это чудо чудное, недоступная магия вне Хогвартса.

— Думаешь, поверю, что можно научиться такому, просматривая видосики? — прищуривается Орлов, намекая на «низкий» уровень мастеров.

— Зря ты так. Пусть это не стажировка в лучших ресторанах у гуру дела, но на каналах есть уникальные повара с потрясающим даром и вкусом. Я уже подписалась на нескольких, и если ты не против, буду на тебе тренировать свои кулинарные навыки.

— Если всё обещает быть таким же вкусным, — кивает Алексей, прожевав кусочек нежного пропитанного соусом мяса.

— Как знать, я ведь только учусь, — веду плечом, и тоже увлекаюсь шикарно приготовленными овощами. Блюдо несложное, но мой секрет в том, что не усыпано специями так, что вкус не различишь.

Я уверена, что овощи неплохо говорят сами за себя и никакие усилители им не нужны. Вообще к специям отношусь с подозрением. Это как… макияж на лице. Здорово, но зачем?

Вечер проходит замечательно. Орлов делится планами на следующую неделю. Даже улыбается несколько раз и порой так смотрит, что у меня под ложечкой сосёт. Волнение накатывает, почему-то картинки развратные перед глазами мелькают. Жар, удушье… я не могу не вспоминать как хорошо мне было тут, в этой комнате. И как это было реально, по-настоящему, без игр и притворств.

Настоящий, здоровый секс. В меру грубый, в меру нежный.

И да, секс нам больше не нужен, и я в это искренне верю, но память суёт самые похабные сценки.

Тьфу-тьфу! Не нужно мне этого! Я не хочу...

— Что ж, спасибо за вечер, — не выдерживаю тягучего, повисшего на несколько минут молчания. Торопливо встаю из-за стола.

Складываю стопочкой грязные тарелки, но Алексей вдруг перехватывает за руку:

— Это всё? — и опять пламенно глядит. Так, что душа плавится… и тело.

— Да, — выдавливаю, понимая, что совершенно не в себе. Не могу спокойно на него смотреть, не могу спокойно воспринимать его прикосновения, будто это обычный человек, который… даже не делит со мной спальню.

— А как же десерт? — шепчет Орлов, а у меня в горле пересыхает.

— Точно! Сейчас принесу.

Он правда готов! Брауни, нежнейшее, с мягким тягучим центром.

— Зачем, я не против тебя... на десерт, — голос Алексея скатывается на пару октав и его шероховатое звучание проникает в мой, помутневший от переизбытка желаний и фантазий, мозг. А ещё этот его проникновенный взгляд, я его спиной чую, такой, что по коже бегут мурашки.

Мне не нравится такая реакция на чужого мужа! Чужого мужчину!

Одно дело — секс ради дела: с холодной головой и конкретной целью. А другое — когда вроде уже цель достигнута, а тело ни с того ни с сего предаёт.

Это плохо!

Я не смею хотеть мужа Лады!

— И всё же десерт будет другим, — отрезаю мягко, но уверенно, только Алексей пытается меня подгрести к себе. Вырываюсь из его плена и с гордым видом шагаю в зону кухни. Снимаю с брауни крышку, достаю из морозилки мороженое.

Теперь на тарелке, присыпанной какао, кусочек бисквита, истекающий шоколадной массой, а сверху тающее на нём мороженое, и от дурных аналогий меня просто прёт. Кулинарная фетешистка!

— А если я настаиваю на тебе… — вопросительно изгибает брови Орлов, когда я с шедевром кулинарии останавливаюсь возле него. Провокационно! Соблазнительно! Только не себя подаю, а десерт.

— Сочувствую, но довольствоваться придётся этим, — подцепляю ложечкой кусочек брауни, загребаю мороженого.

М-м-м, сама бы съела, но протягиваю лакомство своей жертве.

Орлов несколько секунд пилит меня задумчивым взглядом, но рот послушно открывает.

Глава 14

Лида

Сижу в своей комнате на краешке кровати и жду возмездия. Оно настигает. Орлов врывается. В порыве ярости и, очевидно, возбуждения, сразу валит меня спиной на матрас.

Это шокирует и… заставляет вспыхнуть всем телом разом.

Половой покой…

Половой покой…

— М-мне… н-нельзя, — выдыхаю, но уже в его губы.

Это не нежно и не яростно, это как-то… идеально. Он именно такой, каким хочу его видеть, каким могла бы представлять позже, когда всё это закончится.

Орлов сминает меня, и я чувствую, что он делает это на пределе возможной осторожности. Хочу отвечать тем же, хочу быть такой же расслабленной и естественной, хочу услышать от него своё имя.

Я — лицемерка. Это уже точно!

Я готовлю ему. Приучаю к нежности. Заманиваю его больше, чем положено... чем нужно.

Ребёнок, это всё, что мне нужно!

Ре-бё-нок! А не подсевший на изыски мужик. Не влюблённый муж!

Господи! Да я могу залететь и просто сесть, сложив ручки. Могу бесить его. Уехать к чертям... например, на Мальдивы.

А сама… мечтаю, как пойдём вместе на УЗИ. Как будем рассматривать снимки. Как он станет мазать мне живот кремом по вечерам и любовно смотреть в глаза.

Фу! Фу! Фу!

Нельзя!

— Нельзя! — рычу и кусаю его за губу, а у самой аж всё внутри обрывается.

Руки Орлова сжимают мою талию так жарко и крепко, что нет сил на сопротивление. Но надо!

И я даже понимаю, что не из-за указаний врача, в конце концов сколько женщин не подозревают о беременности и ведут ту же жизнь, что и раньше?

А на раннем сроке это чревато…

Я просто должна отстраниться и прийти в себя.

Потому что и ужин этот, и мой внешний вид, и попытка устроить романтику… всё это здорово, но должно быть в меру!

— Стоп! — нахожу силы для сопротивления, и торможу его порыв решительней. — Говорю: нельзя!

— Почему нельзя? — он вздёргивает бровь, и это чертовски обаятельно! Настолько, что внутри всё скручивается в узел.

— Я… я себя… неважно чувствую…

Его рука уже была у меня в трусах и он прекрасно понимает, что причина — не месячные, а значит, мне нужно быть убедительной.