Туманы Абвиалона

Плевать! Плевать на все! я слишком долго ждал возможности хоть как-то отомстить за свою анею!

Девушка снова подняла глаза – испуганные, растерянные, бездонные, а меня сильнее скрутило от вида ее беззащитности, нежности. Какая же она… другая.

Я выдвинулся в ее сторону. Она моргнула, потом еще раз. И побледнела. А у меня в груди от ее вида образовалось тепло, такое ноющее, беспощадное. И к себе, и к окружающим.

— Не надо… пожалуйста, — прошептала она, отступая, но уперлась бедром о подлокотник дивана.

Я улыбнулся. Эта малышка совершенно не знает где находится и как от меня можно убежать. Что ж, все к лучшему. Для меня.

Ее грудь ритмично поднималась и опускалась, привлекая к себе внимание. Девушка явно пыталась справиться от раздирающих ее эмоций, но не справлялась.

Моя сущность довольно заурчала и облизнулась. Ей нравились ее эмоции. Хотелось узнать ее всю, познать, чем же так она привлекла внимание Азара.

Я приблизился к медленно, создавая иллюзию выбора, иллюзию возможности отпрянуть, сбежать, а потом резко протянул руку и обхватил шею сзади.

Теперь нас разделяло ничтожно малое расстояние. Я даже чувствовал жар ее тела сквозь мешавшую сейчас одежду.

Девушка, дрожа всем телом, выставила руки вперед, уперлась ими о мою грудь, пытаясь вырваться из захвата. Эффект оказался совсем противоположный. Вместо того, чтобы добиться свободы, она лишь раззадорила меня.

Я притянул ее к себе, плотно прижав к своему телу. Приглушенно застонал, когда ее грудь плющилась о мою. И улыбнулся. Мягкая, теплая, манящая. Теперь я понимаю Азара. Такую и сам бы не прочь оставить у себя.

Девушка, несмотря на то что я ее придерживал, продолжала сопротивляться, разогревая во мне желание. Забилась, сильнее уперлась руками, стараясь вырваться.

— Не сопротивляйся! – прорычал, не сдерживаясь.

— Не надо, — зашипела она, прикусывая мою кожу.

И все. Эта невинная попытка сорвала во мне все тормоза. Быстро сместил руку, захватил ее затылок и впился губами в ее припухшие губы.

Вот оно – наслождение чистой воды. А нереальная тяга к ней только раззадоривала. Мне понравились ощущения, которые удалось этой девочке в нем разбудить. То, что дремало многие годы.

«Как с моей анеей» — пронеслась мысль и испарилась под тихим стоном малышки.

Я уже и не помнил, чтобы девушка во мне могла разжечь такое влечение. Поздно, маленькая, сегодня ты будешь моей.

Свободной рукой прошелся по ее телу. Грудь, живот, бедра. Идеальная. Все как ему нравится.

И с характером. Сильным. Волевым.

Я оценил. И характер, и тело.

Вкусная. До такой степени, что аж сводит в штанах.

С легкостью преодолевая сопротивление и не обращая внимание на ее выверты, перехватил ее руку, которой она пыталась меня бить и щипать, достать до лица. Завел за спину, обездвижив. Вторая ее рука оказалась зажатой между нашими телами, и она ее пыталась освободить. Но тщетно.

Девушка мычала в губы, сопротивлялась и вдруг приоткрыла рот. Я тут же попытался ворваться в него своим языком, но почувствовал, как острые зубки чувствительно прикусили губу. Привкус крови со вкусом малышки. Сущность во мне тут же взвыла от восторга. Она добилась совершенно иного результата.

Девушка снова замычала, дернулась. И я отпустил. Но лишь ее губы.

— Не надо, пожалуйста.

— Поздно, сладкая.

Повел бедрами, чтобы она смогла своим телом ощутить силу моего желания. И добился успеха. Она оценила. Глаза стали огромными, как мой любимый океан.

— Нет! Не надо!

— Надо!

Последние слова я буквально прорычал. Мне осточертело ее сопротивление и бессмысленный лепет.

Резкий поворот, и девушка, вскрикнув, оказывается прижатой спиной к моей груди. Руку переместил от затылка к горлу. Я не сдавливал его, просто обездвижил желанное тельце.

Мы также стояли рядом с диваном, поэтому легко толкнув, я заставил ее прогнуться, едва ли не упасть на него. Вот так, идеально! Стянул платье, разорвал белье.

Рукой прошелся между бедер и замер… Хитрюшка. Играет со мной, а сама течет.

— Влажная… Готовая… для меня.

Я едва не урчал от удовольствия. От ощущения власти над девушкой. Над ее телом. И пусть она не моя, что доказывают многочисленные характерные синяки на ее теле, но сейчас она только в моей власти.

Кончал в нее, сжатый тисками бархатного лона. И смотрел. Смотрел и понимал. Слишком нежная… слишком ранимая… слишком хрупкая…

И очень сладкая.

***

Орлова Евгения. Крейсер «Отверженный». Кают-компания

Я не верила в происходящее.

Тело предавало меня. Реагировало на грубую ласку незнакомца.

Ненормальная реакция. Неправильная.

Перед глазами все поплыло, стоило только ему прикоснуться к моему лону.

— Влажная… Готовая… для меня, — едва ли не урчал он.

А у меня в голове сорвало планку. К черту все! Пусть и дальше целует, сжимает, ласкает, оставляет свои отметки. Мне это нравилось. Мне это было необходимо.

Да, да. Именно необходимо. Кто-тот глубоко внутри меня хотел именно его.

Жар, что успел разжечь во мне черноглазый блондин, поглощал тело, пробуждая инстинкты и потребность в удовлетворении. Я потерялась в собственных эмоциях, требующий освобождения.

И он мне их дал. Войдя с первого раза. Полностью. Во всю длину.

— А-а-а! – закричала, не сдерживаясь.

И как сдержаться, если испытываешь одновременно и боль, и наслаждение.

А дальше… толчки, рычание, стоны, вскрики. И знакомый взрыв, и звезды в глазах.

Спустя минуту мое тело оставили в покое. Ноги, не выдержав вес тела, подкосились и я упала на пол. Дыхание было сбитым, а перед глазами летали мушки…

А потом как сквозь толщу воды я услышала довольный голос, прозвучавший в пустоту:

— Искин! Открыть двери! – и потом уже мне: – Оденься, если не хочешь продолжения с другими.

Почувствовала, как на лицо упала тряпка, оказавшаяся моим платьем. С трудом успела натянуть перед тем, как меня вышвырнули в коридор. Сознание туманилось, но я успела дойти до своей каюты. Едва успела принять душ, чтобы смыть с тела следы страсти, прежде чем сознание погрузилось в темноту.

Глава 15

***

Орлова Евгения. Крейсер «Отверженный». Медицинский отсек

Мне снился яркий, красочный сон. И очень реалистичный. Я будто проживала свою жизнь заново. Жестокий и деспотичный отец, кроткая и нервная мать, наш уютный домик, друзья, знакомые.

Я словно смотрю немой кинематограф. Кадр чьей-то жизни сменялся новым кадром. Вот я учусь, взрослею. Вот пытаюсь отстоять своего питомца – маленького и пушистого зверька, но отец вышвыривает его на улицу. Льют слезы, обида… мама пытается успокоить, но ее страх перед мужем очень велик и ей не удается меня успокоить.

Новый эпизод и я получаю увесистую пощечину от отца. За что – не знаю, но боль ощущается как настоящая. Разве так бывает?

Вспышка света и вновь смена кадра. Теперь я вижу его – моего темноглазого блондина. Моего? Это вряд ли, хотя он мне понравился с первого взгляда. Вот довольный отец, заплаканная мать и радостный мужчина. Чему он радуется?

Вновь череда быстрых кадров. Теперь понятна его радость. Он купил меня словно рабыню. Привел в свой дом. Крики. Скандалы. Ненависть. Мое бегство.

Новый кадр и я в руках голубоглазого брюнета. Жгучая боль между насильно разведенных ног. Удар, еще удар.

Сквозь безмолвие прорывается незнакомое слово: анея.

Вспышка и новое действующее лицо. Драка, угрозы. Сердце разрывается от боли и ненависти к главным героям. Не хочу, не хочу, не хочу!

Шум, словно кто-то настраивает старый радиоприемник. Шум, от которого сводит зубы и бросает тело в невольную дрожь. И слова. Страшные. Безумные.