Туманы Абвиалона

Из-за нехватки еды, витаминов, солнечного света и свежего воздуха люди стали чаще болеть, а пресловутая радиация, которая так или иначе просачивалась в наш закрытый подземный город, сводила на нет все усилия медиков. В последние два десятилетия рождаемость сильно снизилась, а новорожденные были настолько слабы, что многие не редко доживали лишь до пятилетнего возраста.

Мэр города, видя такой острый дисбаланс в населении, ввел новые законы, согласно которым совершеннолетие для девушек наступает в возрасте пятнадцати лет, а для юношей и того раньше – в возрасте тринадцати лет. И все бы ничего, только вот мутация среди мужского населения, которая с каждым годом прослеживалась отчетливей, привело к тому, что мальчишек рождалось чуть ли в три раза больше, чем девочек. К тому же их тела тоже претерпели физические изменения. Они стали более рослыми и выглядели на лет двадцать старше своего реального возраста.

Пять лет назад первый день Нового года был провозглашен Днем возрождения нации. Нас, еще тогда ничего не понимающих, собрали в большом актовом зале. Всех, от мало до велика, не забыли даже о дедушке, который к тому времени с трудом передвигал ногами, скованными артритом.

Как сейчас помню все до последних деталей. Пять девушек и пятнадцать парней, среди которых была и я в своей неизменной одежде. Мэр, взойдя на трибуну, в течении пяти минут произносил пафосную речь, после которой нам, молодым, впервые предложили выпить.

Парни были рады такому повороту событий и разом осушили свои кружки. Моя же интуиция прям вопила, чтобы я не смела пить эту дрянь, поэтому пригубив для вида, поставила почти нетронутую кружку на стол.

А дальше нас проводили в соседнее помещение, которое раньше видимо служило спортивным залом, но за ненадобностью было забыто. На полу лежали медицинские прорезиненные матрасы, накрытые тонкой серой тканью.

Мы в недоумении столпились у входа, не зная, что и подумать, как сзади нас не слишком то и осторожно подтолкнули вперед.

Пятнадцать парней, которых опоили возбуждающими препаратами, пять достигших совершеннолетия девушек. И десять наблюдающих.

Этот вечер я не забуду никогда. Слезы, крики, кровь невинных девушек. Запах пота и семени насильников, чей разум был затуманен наркотиками. Многие из девушек теряли сознание, но их быстро приводили в чувство наблюдающие и вновь отдавали на растерзание в крепкие мужские объятия.

Пятнадцать парней на пятерых девушек. Многие, не стесняясь совокуплялись, где вдвоем, где втроем, а где и вовсе вчетвером. Когда меня подтолкнули к окровавленному телу, перепачканному семенем, я не выдержала и опорожнила свой желудок прямо возле одного медика, который недалеко от меня пытался привести в сознание жертву насилия.

После этого меня сильно избили и выставили из зала как неполноценного. Я с месяц отлеживалась в своем закутке, захлебываясь кровью, но выжила. Смогла вырваться из лап смерти.

К сожалению, после того рокового дня все девушки понесли и родили вполне крепких малышек, а праздник «День возрождения нации» обрел свою юридическую силу. Никто их девушек не имел права отказываться от чести стать матерью нового поколения землян. Хотя, признаться, многим нравилось происходящее. Они ловили кайф от таких совокуплений. Но были и те, кто не выдерживал реальности и сходил с ума.

Глава 2

Орлова Евгения. Триста пятьдесят седьмой год по новому летоисчислению. День возрождения нации.

Сильный кашель, прорывающийся из ослабленного болезнью тела, вывел меня из омута невеселых мыслей. Чертыхнувшись, я с удвоенным рвением принялась перебирать талмуды книг по нетрадиционной медицине.

Единственным для меня родным человеком был мой дедушка, Игорь Васильевич. Сейчас, сидя прямо на бетонном полу, я с маниакальной одержимостью продолжала искать хотя бы крупицы тех знаний, которые смогут помочь деду преодолеть его недуг. Я с сожалением вспомнила о тех лекарственных препаратах, которые были отняты у нас проверяющими.

«Не положено!» — уверенно произнес один из них и опустошил нашу, итак, скудную аптечку.

Не положено, так не положено. Я не сопротивлялась, еще не зная, чем обернется для меня эта беспечность. Знала бы, руку ему отгрызла, но свое не отдала. А так оставалось лишь вздыхать и надеяться на чудо.

Надрывный кашель, не прекращающийся уже больше пяти минут, заставил меня прислушаться к дыханию деда. Плохо, очень плохо. Если на найду в ближайшее время лекарств, то дед скорее всего не справится с болезнью. А может ну ее, эту нетрадиционную медицину!? Может попробовать выбить полагающиеся нам медикаменты?

Стоило только об этом подумать, как удушающий кашель прекратился, перейдя в тяжелое надрывное дыхание. Нет, нельзя мне высовываться. Если поймут, что я вовсе не мальчик, как всем показалось пять лет назад, то мне несдобровать.

За те пять лет, что пронеслись одним днем, после того кошмара, в котором мне пришлось стать невольным участником, мое тело претерпело ряд возрастных изменений. Я уже была не тем угловатым подростком, внешность которого легко было спутать.

Мое тело округлилось, стало женственным. Даже походка и та изменилась. Теперь я не шла, а словно летала по полу. Легко и непринужденно. А благодаря нормальному и разнообразному питанию, кожа и волосы были в отличном состоянии.

Эх, жалко, что нет того солнечного света, о свойствах которого я много раз читала. Да и видела я его. Не в живую, конечно, с помощью сохранившихся файлов с кинолентами. Смотрела в экран и завидовала предкам. Ну как так можно было просрать свою жизнь! Неужели амбиции у власть имущих людей были настолько сильны, что они рискнули буквально всем, обрекая и себя, и своих детей на тяжелую жизнь под землей!

Тяжело вздохнула. Как бы горестно не было, но прошлое не изменишь. Из-за дурости и глупости нескольких людей пострадало все живое на планете, и не только человечество. Что уж теперь злиться и ругаться. Нужно жить дальше и искать выход из сложившейся ситуации.

— Женька! – тихий окрик дедушки заставил меня встрепенуться.

Мой дед еще не стар, по меркам человечества, но болезнь с каждым днем прогрессирует. Если месяц назад он еще с уверенностью передвигался по архиву, то теперь ему уже трудно даже встать с койки и добраться до санитарной зоны.

— Женька! – нетерпеливый окрик вновь заглушил кашель.

Вздохнув, отложила книгу в сторону. Все равно те травы, которые в ней описаны, нам были недоступны. В нашей импровизированной теплице росла лишь малая часть из всего былого. Даже при всем трудолюбии и желании высадить в грунт все необходимое для организма было сродни чуду. Земли много, но вот ультрафиолетовых ламп катастрофически не хватало. Да и те, что были в наличии, периодически выходили из строя. Приходилось подолгу возиться, чтобы их починить, ведь запас комплектующий не был постоянным. Разбирала одни, чтобы собрать другие. И так по кругу.

Стряхнув с себя вековую пыль, скопившуюся на книгах, я встала и кряхтя, словно старуха, направилась к закутку, что служило нам спальным местом долгие годы. Это единственное место, которое мной содержалось в идеальном состоянии. Чистые полы, немногочисленная мебель и те вещи, которые остались у нас почти целыми.

Откинув полог, я с настороженностью взглянула на осунувшееся лицо единственного мне родного человека. Дед сильно сдал, это было видно невооруженным взглядом. От былого статного мужчины осталась лишь одна его тень.

— Дедуль? Ты звал меня?

Осторожно присев рядом, я взяла его руку и сжала в своих ладонях. Температуры не было, уже хорошо.

Дедушка приоткрыл глаза, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд. Когда ему это удалось, он облегченно выдохнул.

— Звал, доченька.

Это его «доченька» заставило меня насторожиться и замереть. Он редко называл меня этим словом. В нашем общении оно было возвеличено в ранг запретного. Табу, нарушение которого грозило серьезными неприятностями как для меня, так и для него.