Страница 2 из 7
И я ушла, рыдая в голос и размазывая горькие слезы по щекам.
Шла полями и огородами, боясь попасться на глаза любопытным соседям. У меня было только одно место куда я могла пойти. Большой Дубравник.
Это было наше тайное с Маликом место. Мы нашли его цикл назад, гуляя во время сбора трав. В одном из оврагов ураганом когда то свалило гигантское дерево. В нем было большое дупло, в котором при желании могли расположиться несколько человек. Оно лежало настолько удачно что с одной стороны было удобно проникнуть внутрь, с другой его было практически не видно глазу, не знающему, что искать.
Наверное от переживаний и слез, не смотря на то, что ужасно замёрзла, я умудрилась уснуть и проспать до следующего утра. Платье на мне немного подсохло и я нарвала плетучки, кое как связав петли и края платья на груди.
Малек пришёл на следующий день, поутру. Мы встречались здесь довольно часто, когда я шла поить кранов или собирать ягоды. А ему позволялось искупаться в реке. Мы проводили не много времени вместе, но это было лучшее время из моей не простой жизни. Иногда парень приносил мне из пекарни отца пирожок или булочку, приговаривая, что я должна лучше кушать.
В этот раз он выронил краюху хлеба на пол, увидев меня.
— Килли, что произошло? Кто тебя обидел?
От нахлынувших воспоминаний и участливого лица друга, мне вновь захотелось зареветь.
— Мерти напал на меня на реке, как с ума сошел. Утопил стенную ткань, платье порвал. — я осторожно прикоснулась пальцами заплывший глаз. Урод попал по брови. К тому же болела скула, от хлесткой пощёчины матери. Про свой вид думать не хотелось. — А ещё он наговорил матушке про меня таких скверных гадостей, что она избила и выгнала меня из дома. Я не знаю куда мне идти, где жить. Что делать?
Под конец тирады я в конец разревелась.
Малек обнял меня, дав выплакаться и поглаживая по голове как ребенка.
— Он больше ничего тебе не сделал? Этот мерзавец?
— Нет, но боюсь он теперь не остановится и убьет меня. Что мне теперь делать? — повторила я.
— Не плачь Килл, я что нибудь придумаю.
— Что? Тебе ещё самому целый цикл до двадцатилетия, ты сам ничего не решаешь.
— Слушай, у меня в Жаве живёт двоюродный дядя, он как приезжал к бате на прошлой седьмице, просил ему мальчишку в подмастерье найти. Из наших селян. Городские ему не подходят.
Я перестала шмыгать носом и внимательно уставилась на него одним глазом.
— Мужик он не плохой, зря не обидит. Работать правда много прийдётся, но ты и так привыкшая. А я навещать тебя буду.
— Но ты же вроде сказал, ему парень нужен. — грустно возразила я не смея надеятся.
— Он подслеповат, да ещё и охрамел. Если мы тебе одёжку мужскую справим, да волосы отрежем, вполне сойдешь за паренька.
Я глупо заулыбалась от такого сомнительного комплимента и тут же пожалела. Из разбитого уголка рта потекла кровь, а Малек неодобрительно покачал головой.
— Жди меня здесь. Я как управлюсь, прийду и мы тебя подлечим, переоденем и в мальца превратим. И сразу в Жаву пойдем, нечего время терять.
— Но тебе же на заре выпекать, когда ещё обратно вернёшься?
— К утру обернусь, мне не привыкать ночь бессонной проводить, не волнуйся за меня.
— Спасибо Малек, без тебя я бы не выжила.
— Всё наладится Килли, вот увидишь — он ободряюще улыбнулся и в уголках его глаз залучились ранние морщинки. Он совсем не был красавцем, но доброта и лукавство, делали его очаровательным. Я любила его как друга, но верила, что полюблю и как мужчину. Когда нибудь, ведь он самый лучший на свете человек.
— Через пару циклов отец обещал помочь мне поставить кондитерскую лавку в Жаве. Вот тогда и тебя заберу. Поженимся, заживём! А пока я домой побежал, а ты жди, никуда не ходи
— Да куда я пойду в таком виде пробубнила я. — бурунов пугать?
Он ушел, а я вновь задремала и проснулась от лёгких касаний к плечу.
— Просыпайся Киллиан. — Малек пощелкал у меня перед глазами большими ножницами.
Вскоре, я выглядела иначе. Вымытая в реке, одетая в поношенную, но странную рубаху с широкими рукавами и серые штаны, мешком висящие на мне. Парень обмотал веревкой несколько раз мою талию, чтобы они с меня совсем не свалились. Волосы укоротили до ушей и я в заправду стала выглядеть как парень. А ещё друг снял с себя добротную безрукавку и облачил меня, хоть я и сопротивлялась
— Зачем? Она же у тебя одна. Что скажешь матушке?
— Скажу забыл у реки, когда мылся. А потом украли и весь сказ. Поругает, да забудет, у отца три таких, отдаст одну мне.
И мы вышли в путь. Поздним вечером добрались до Жавы и Малек завел меня в небольшой, скромно обставленный дом.
Хозяин осмотрел меня с головы до ног, крякнул с досады и пообещал выгнать, если с работой справляться не буду. Но шанс дал. И принял.
Прощание с другом было коротким, он торопится успеть домой до зари. На прощание, всунул мне в руку мелкую монету.
— Купишь себе на ярмарке леденец — потрепал меня за ту щеку, на которой не было синяка и зашагал в ночь.
Мне предстояла новая жизнь!
Глава 2. Килли
Дни побежали вприпрыжку и я старалась за ними успевать.
Мастер Илен был человек строгий, но справедливый. Меня не обижал ни словом, ни наказанием. Кормил хорошо, даже мясо шерри каждый день к обеду было. Готовил сам. Просто, но питательно. А когда, спустя две седмицы позволил мне встать у теплового камня, то у нас появились поистине изысканные блюда и даже выпечка.
Комнатку мне выделили на чердаке, с видом на соседний дом галантерейщика. Выходной мне не полагался, но в Богинин день, я ходила в храм и прибирала весь дом.
Общая комната, где находилась кухня, столовая и спальня мастера, вечерами становилась для меня самым уютным местом на свете. Мы садились на старые циновки возле камина и пили травяной или ягодный отвар. Я слушала монотонные рассказы мастера о коже и тонкостям выделки, о его приключениях в молодости и о покойной жене. У мастера была дочь, но она жила на островах с мужем, в замке Орд Дала. И две внучки, которые приезжали проведать деда лишь раз в цикл.
— Одни бабы — сетовал он — а что с них взять? Тут сила нужна, мешки тягать, да целыми днями спину гнуть. Ни одна женщина не выдержит. Ты вон, хоть и худющий, но выносливый. Но имя какое то странное, иноземное. Ктось дал то тебе его и что оно означает?
Я не знала. Как то попыталась выспросить у матери, но она лишь разгневалась. А имя и вправду странное — Килли. Киллиан! В моей жизни много было странного и непонятного. Взять хотя бы мою болезнь.
Я заболела четыре цикла назад. По скупым рассказам матери, именно из за моей болезни всей семье пришлось переехать в Лоаву. А раньше они жили в большом городе, на одном из семи островов. Там где живёт Орд Дал.
Болела я долго и не могла встать, а как поднялась, то памяти лишилась. Никого и ничего не помнила.
Так и было! Я просто однажды проснулась, а у меня никаких воспоминаний. Даже имени своего не знала. Хорошо хоть речь не забыла. Но быстро поняла, насколько в семье меня не любят. Кроме маленького братца. Ему тогда всего два было, он меня мамой звал, а матушка бесилась и ревновала, но нянчится всё равно заставляла.
Так я и жила, ничего не помня. Подруг у меня не было, девицы от меня шарахались, словно на мне от Тёмных, отметины были. Но два цикла назад я подружилась с Маликом и мы виделись понемногу, почти каждый день и даже целовались. Но не более! Решили не спешить, подождать до ритуала.
Теперь откладывалось на ещё более длительный срок, но я не волновалась. Малик очень верный и порядочный парень. Всё у нас будет хорошо.
Когда пришли первые ветра, я уже многое умела. Мои руки ещё больше огрубели и были всегда темно коричневого цвета от красок для кожи. Я научилась не только дубить и выделывать, но и кроить, а так же сшивать. В Даров день, мы ходили на ярмарку и там продавали свои изделия, нашитые за седьмицу. Грубые куртки, пояса и ножны для ножей и мечей. Высокие сапоги и низкие боты. Шапки с длинными концами. Сбруи для кранов и множество ремешков и шнуров. Что помельче продавалось хорошо, а вот крупные, дорогие изделия покупались неохотно. Не все жители могли себе позволить кожаные изделия и часто я уходила нагруженная полными мешками с не проданным товаром, домой. А ещё у нас был конкурент, который беззастенчиво рассматривал наш товар и делал точно такой же. Ещё и цену сбивал. Подслеповатый мастер плевал в его сторону и грозил карой Чана, но тому всё было ни по чём.