Страница 24 из 26
Утвержденный Манженом манифест о провозглашении Рейнской республики был отпечатан в специально нанятой французами майнцской типографии. Местным немецким властям было послано официальное сообщение о том, что французские власти не потерпят насильственного удаления сепаратистских прокламаций[166].
Утром жители левобережья Рейна с изумлением прочли в газетах, что, начиная с 1 июня 1919 года, они живут в новом государстве — Рейнской республике.
События в южной части рейнского левобережья, в Пфальце, развивались аналогичным образом. В ночь с 31 мая на 1 июня французские власти, разъяренные попыткой регирунгспрезидента фон Винтерштейна арестовать сепаратистских лидеров, выслали его с оккупированной территории. Хаас и его соратники были выпущены на свободу.
Однако предпринятая ими на следующий день попытка захватить правительственное здание окончилась неудачей, несмотря на активное содействие французских военных. Отпор сепаратистам исходил главным образом от рабочих, прибывших из крупнейшего промышленного центра Пфальца Людвигсгафена[167].
Тем временем в Висбадене на квартире у Дортена собрались его ликующие единомышленники. После взаимных поздравлений было принято решение немедленно приступить к деятельности. При помощи французских офицеров было захвачено здание так называемого "ландесхауза", где предполагалось разместить правительство и будущий парламент. На висбаденской фабрике знамен было заказано государственное знамя Рейнской республики — бело-зеленого цвета.
2 июня регирунгспрезидент Висбадена Мейстер был вызван во французскую ставку и получил приказ подчиняться приказаниям новых властей. Мейстер отказался и подал в отставку. Вместо него был назначен Шпрингорум, более лояльный, по мнению французов, по отношению к сепаратистам[168].
2 июня Дортен предпринял шаги, направленные на организационное оформление провозглашенной им республики. Прежде всего он довел до сведения своих подручных, что генерал Манжен требует создания временного правительства. После долгих переговоров список "министров" Рейнской республики был составлен. "Кабинет" был сформирован в следующем составе: Дортен — президент и министр иностранных дел, Либинг — министр финансов, Эккерман — министр юстиции, Сальм — министр сельского хозяйства, Клаус Кремер — министр культуры, Алоиз Кремер — министр социального обеспечения, Менике — министр внутренних дел. Клингельшмидт — министр по делам искусства и науки[169].
После "сформирования" правительства Дортен составил и отправил два документа: первый — обращение к Эберту как президенту Германской республики с сообщением о создании независимой Рейнской республики, входящей в состав Германского рейха, второй — меморандум к Версальской мирной конференции, в котором также сообщалось о создании Рейнской республики со столицей в Кобленце и с временной резиденцией в Висбадене[170]. Оба документа были подписаны Дортеном как временным президентом республики.
Еще 1 мая, сразу же после того, как стало известно о провозглашении дортеновской республики, в Майнце была объявлена всеобщая забастовка. Забастовка распространилась и на другие промышленные центры Рейнской области. Как правило, забастовками руководили коммунисты и левые независимцы. И только после того, как рабочие покидали предприятия, забастовки задним числом санкционировались шейдемановским руководством профсоюзов.
Деятельность созданного сепаратистами правительства приобретала в этой обстановке все более иллюзорный характер.
5 июня Дортен, понимая, что его "кабинет министров" не имеет ни малейшего влияния, попытался взять в свои руки административный аппарат хотя бы только Рейн-Гессенской провинции. Во второй половине дня Дортен в сопровождении своих подручных явился в правительственное здание в Висбадене и занял бюро регирунгспрезидента округа. Находящиеся в помещении "ландесхауза" дортеновские министры получили указание к 4 часам дня перенести свою резиденцию в правительственное здание.
Как только известие об этом распространилось по городу, в центр Висбадена начали стекаться жители. Особенно увеличилась толпа к 5 часам, когда прибыли колонны рабочих местных предприятий. Группа рабочих ворвалась в правительственное здание и попыталась вышвырнуть оттуда Дортена и его министров. "Министр" внутренних дел Менике был избит. Клингельшмидту пришлось обороняться палками и канцелярскими принадлежностями. Дсртен вместе с "министром финансов" Либингом заперся в своем кабинете. От окончательного поражения его спасло лишь прибытие представителя оккупационной власти[171].
На следующий день перепуганные "министры" собрались на квартире у Дортена. Многие из них не ночевали в предыдущую ночь дома. "Министры" передавали друг другу "страшные" слухи о выступлении безработных и спартаковцев. Чтобы выяснить обстановку и получить дальнейшие инструкции, Дортен отправился к Манжену. Манжен сделал все, чтобы поднять настроение у растерянного Дортена. Он заявил ему, что французские оккупационные власти окажут правительству Рейнской республики всемирную поддержку. К собравшимся на квартире у Дортена перепуганным "министрам" с успокоительными заверениями был послан французский представитель Милио[172].
Вечером того же дня "министр финансов" Либинг сообщил своим коллегам, что они могут не беспокоиться за свое материальное благополучие. Всем им обеспечена выплата высоких министерских окладов. Средства для этого найдены: эльзасский банк в Майнце открыл Дор-тену кредит в 250 тыс. марок[173].
Несмотря на все успокоительные заверения Манжена, изгнание дортеновского "кабинета министов" из правительственного здания означало окончательный крах путча. Через несколько дней дортеновские "министры" с трудом сняли на окраине города небольшое бюро, вокруг которого поставили созданную из уголовников правительственную охрану. Впрочем, предосторожность эта была напрасной. Битыми "министрами" никто не интересовался. Да и они, наученные печальным опытом, не проявляли особой активности. В основном деятельность так называемого правительства ограничивалась составлением пропагандистских материалов. Так, Дортеном и Клаусом Кремером был написан сепаратистский манифест. Другие министры писали статьи в газеты, посещали французскую администрацию[174].
К осени деятельность дортеновского кабинета замерла почти полностью. Часть "министров" разъехалась по своим городам и занялась прежней деятельностью. Часть осталась в Висбадене и руководила сепаратистской пропагандой по указанию французов. Но это было уже не сепаратистское движение, а его тень. Ежедневно его ряды покидали отдельные люди и целые группы. 2 июня один из ведущих "деятелей" сепаратизма, в прошлом сотрудник Аденауэра, Фробергер был вынужден "добровольно" уйти из состава редакции "Кёльнише фольксцайтунг".
Пытаясь спасти свою политическую репутацию, серьезно замаранную сепаратизмом, партия центра предприняла своего рода "прикрывающий маневр". 3 июня ее фракция в Национальном собрании единогласно проголосовала за резолюцию протеста "против антиморальных махинаций некоторых лиц, стремящихся при поддержке вражеских оккупационных властей отчленить часть немецкого государства"[175].
166
Ibid., S. 55.
167
L. Mang. Krieg im Frieden. Kaiserslautern, 1930, S. 78–79.
168
AMG of OG, p. 303
169
Rhenanus. Die Drahtzieher, S. 58.
170
Ibid.
171
Ibid., S. 60.
172
Ibid.
173
Факт получения Дортеном н его сотрудниками крупных денежных средств от французов подтверждается многочисленными источниками. Кроме Клингельшмидта, это признал и дортеновский "министр финансов" Либинг. Выступая в качестве свидетеля на сепаратистском процессе "Лимбург против газеты "Штадт-Анцейгер"", Либинг заявил: "Дортеновское движение получало деньги от французов" (Limburg gegen "Stadt-Anzeiger", Köln, 1928, S. 49). В секретном меморандуме французского генерала Триара указывается, что Дортен "неоднократно получал от французских властей денежные суммы" (Р. Dirг. Französische Geheimpolitik am Rhein. München, 1926, S. 23). Бывший начальник канцелярии Рейнской республики Гром в своих воспоминаниях сообщает, что на его глазах Милио вручил Дортену 3 млн. марок. Впоследствии, в августе 1920 года, Дортен получил от французов еще 250 тыс. франков. См. также Rhenanus. Die Drahtzieher, S. 85
174
Rhenanus. Die Drahtzieher, S. 61–63.
175
"Kölnische Zeitung", 4 April 1919.