Страница 44 из 55
Проблемы развивающихся государств неоконсерваторы сознательно игнорируют. Этим государствам отказывают в праве на суверенное определение своей политики, ссылаясь на то, что такое право противоречит принципу силы. Соединенным Штатам Америки предлагается постоянно «ставить на место незначительные страны», оказывая на них дипломатическое давление либо прибегая к угрозам.
Весьма показательной с этой точки зрения специалисты считают книгу Р. Такера «О неравенстве наций»{308}. Сам Такер получил скандальную известность в 1975 г., когда выдвинул на страницах журнала «Комментари» идею захвата нефтяных месторождений арабских стран в качестве средства борьбы с их «нефтяным шантажом». Содержание его книги свидетельствует о том, что эта идея была не случайной, а отражала выношенную систему взглядов. Распространение идеи равенства между государствами Такер объявляет «абсолютной чушью». В связи с этим господство крупной державы над малым государством представляется ему «нормальным делом». В целом же, согласно его взглядам, не следует слишком «драматизировать» проблему отношений Севера и Юга. Реальный конфликт, что бы ни говорилось в резолюциях ООН по этому поводу, «существует по-прежнему между двумя сверхдержавами с их арсеналами»{309}.
Позиции в области внешней политики, которые отстаивают консерваторы в странах Западной Европы, отличаются от позиций их американских единомышленников лишь в деталях. Больший упор делается на европейские проблемы. При оценке политики Соединенных Штатов Америки иногда проскакивают нотки недовольства их нежеланием считаться с интересами союзников на «старом континенте». В остальном взгляды западноевропейских консерваторов представляют собой кальку с американской модели. То же «двухцветное» видение мира, патологический антикоммунизм и антисоветизм. То же неприятие сосуществования стран с различной общественной системой, разрядки международной напряженности, договоров об ограничении гонки вооружений. То же высокомерно-пренебрежительное отношение к развивающимся странам.
Наиболее последовательное выражение консервативного подхода к внешнеполитическим вопросам можно найти у Кальтенбруннера — в вышедших под его редакцией сборниках по международным проблемам{310}.
Западноевропейские страны выглядят в изображении Кальтенбруннера слепыми и беспомощными щенками, игнорирующими нависшую над ними опасность. Эта опасность вовсе не сводится к обычной военной. «Война приняла новые формы, она ведется новыми средствами, у нее новые носители. Угроза, шантаж, идеологически-моральное разложение, терроризм и переворот составляют арсенал ее средств и определяют театр военных действий»{311}.
В этих условиях, заявляет Кальтенбруннер, странам Запада следует отказаться от «христианского пацифизма», от упований на общество «всеобщего миролюбия» и готовиться к ожесточенной и длительной борьбе. Они должны отвергнуть политику мирного сосуществования как форму продолжения «мировой гражданской войны иными средствами», как «паузу, вызванную необходимостью достижения тактического превосходства»{312}, противопоставив ей политику жесткого противостояния.
«Или четвертая мировая держава, или колония»{313}— такова, по мнению Кальтенбруннера, альтернатива, перед которой оказалась Западная Европа. И только консерваторы, взяв в руки рычаги власти, в состоянии решить эту дилемму в пользу «старого континента».
Внутренняя структура современного консерватизма. Консервативный экстремизм
При всей идейно-политической общности, которая отличает современный консерватизм, для него по-прежнему типична внутренняя неоднородность{314}. Более того, течения, которые по ряду позиций значительно разнятся друг от друга, существуют даже в рамках правого, традиционалистского консерватизма.
Налицо, например, различия между старым консерватизмом и модернизированным неоконсерватизмом. Первый ориентируется главным образом на старое и привычное. Второй пытается реализовать свои цели, учитывая изменившиеся обстоятельства и, по возможности, приспосабливаясь к ним.
Существуют заметные различия между американским и западноевропейским неоконсерватизмом. В Соединенных Штатах Америки в качестве неоконсерваторов выступает группа интеллектуалов, перешедших к правым из либерального, а иногда и леволиберального лагеря и сохранивших при этом переходе часть старого багажа. По своим позициям американские неоконсерваторы в ряде случаев ближе к западноевропейским правым либералам, чем к американским консерваторам-традиционалистам. Западноевропейские неоконсерваторы — это главным образом выходцы из консервативной среды, занимающие, как правило, более правые позиции, чем старые консерваторы.
Консервативные течения различаются и в зависимости от занимаемых ими общественно-политических позиций. Все они, естественно, находятся на правом фланге партийно-политической структуры в зоне развитого капитализма. В то же время и поныне существует умеренный («либеральный») консерватизм, дистанцирующийся от «крайностей» своих единомышленников и проявляющий в случае необходимости готовность пойти под давлением масс на некоторые назревшие социально-либеральные реформы общественных институтов.
Идейные и стратегические принципы современного «либерального», или реформистского консерватизма наиболее выразительно раскрываются у его американского образца, представленного главным образом группой интеллектуалов, центральное место среди которых принадлежит И. Кристолу. Именно их, как уже отмечалось, стали называть неоконсерваторами. Поскольку этот термин закрепился за ними, он и будет использован далее, однако с учетом того, что в данном случае речь идет о реформистском консерватизме.
Многочисленные авторы самых различных идейно-политических ориентаций видят ключ к пониманию этого течения американского консерватизма в его либеральном происхождении. В качестве важнейшей причины обращения в консервативную веру бывших видных либералов обычно считают их практический опыт работы в администрации Кеннеди и Джонсона, особенно провал джонсоновской программы «великого общества». В сторону консерватизма подтолкнули часть либералов и студенческие выступления 60-х годов. «Защита традиционного университета против радикального натиска, — пишет британский политолог Н. Эшфорд, — привела к тактическим союзам либералов с консерваторами и к возникновению неоконсервативных установок»{315}. По определению самого Кристола, «неоконсерватор — это обманутый реальностью либерал»{316}.
Вместе с тем Кристол особо подчеркивал непосредственную роль бизнеса в эволюции консерватизма: «Деловой мир в Соединенных Штатах за последние 12 лет становился все просвещеннее и чувствительнее по отношению к неоконсервативному течению и содействовал все более и более масштабным исследованиям о консерватизме и неоконсерватизме, так что резервуары этого идейного богатства — Гуверовский институт. Американский предпринимательский институт, Фонд наследия, Гудзо-новский институт — превратились в подлинные центры интеллектуальной мощи и авторитета в Соединенных Штатах»{317}.
Что является ключевым моментом, ядром, сущностью неоконсерватизма как движения? — ставит вопрос Кристол. И дает такой ответ: «Это — не развитие в стиле «laissez-faire». Цель — консервативное государство благоденствия, устанавливающее минимальный жизненный стандарт для всех без исключения граждан»{318}. Это один из двух основных принципов неоконсервативного подхода к социально-политической проблематике — принцип «социального минимума». На первом же месте все-таки оказывается «принцип достижений»: статус и доход должны распределяться на основе образования и способностей{319}.
В отличие от правоконсервативных кругов неоконсерваторы не отвергают традиции рузвельтовского «нового курса». Однако позитивные результаты «государства благосостояния», на их взгляд, превратились в свою противоположность вследствие чрезмерного эгалитаризма в социально-политическую эпоху «великого общества» при президенте Джонсоне. «Современной развитой нации, — признает неоконсервативный идеолог Н. Глезер, — не избежать крупных социальных программ, которые были разработаны при Ф. Д. Рузвельте и расширены в последующие годы»{320}.