Происхождение фашизма

При всем, многообразии проявлений западноевропейского фашизма в процессе его эволюции во второй половине 30-х годов четко просматривается тенденция к сближению всех его разновидностей с «классическим» германским образцом. Это было обусловлено как функциональной общностью фашистских движений, так и общностью их происхождения. В то же время если суть фашистского феномена в целом определялась как крайнее проявление империалистической реакции, то облик отдельных его разновидностей, степень их силы или слабости обусловливались факторами ситуационными. Поэтому нельзя усматривать фатальную предопределенность в том, что фашизму удалось тогда набрать огромную силу. Историческую ответственность за это несут господствующие классы буржуазного общества, выпестовавшие фашизм и открывшие ему путь к власти.

Третья фашистская волна пришлась на годы второй мировой войны и была прямым следствием агрессии стран «оси». Она разбилась о непреклонную волю народов антигитлеровской коалиции. Гитлеровская агрессия была главной движущей силой этой фашистской волны, поэтому победа над нацистской Германией и ее союзниками, достигнутая при решающей роли СССР и активном участии движения Сопротивления, была победой над международным фашизмом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Реальные процессы, явления и события послевоенного мира свидетельствуют о том, что в современном капитали стическом обществе сохраняются социально-экономические, политические и духовные предпосылки, генерирующие фашизм, возникают и такие ситуации, которые могут оказаться благоприятными для правых экстремистов. Все эти факторы общего и частного характера связаны в единый узел общим кризисом капитализма, необычайно обострившимся с середины 70-х годов нашего столетия. Особенность этого обострения заключается в том, что оно происходит в условиях развитого государственно-монополистического капитализма. «Характерно, что кризис такой силы поразил высокоразвитую государственно-монополистическую экономику, сложившуюся в послевоенный период», — подчеркивал Л. И. Брежнев на XXV съезде КПСС{262}.

Рычаги, более или менее удовлетворительно обслуживавшие буржуазию, отказывают, теперь ей приходится искать новые возможности, причем какой-то лимит этих возможностей оказался исчерпанным.

В процессе поисков возникают перспективы для самых разнообразных и противоречивых альтернатив, включая и крайне правые.

Эволюция государственно-монополистического капитализма сопровождается возрастанием относительной самостоятельности государственной власти, политической надстройки. Этот процесс весьма сложный, не укладывающийся в рамки однозначной оценки, тем не менее одно из его последствий — усиление авторитарных тенденций, на которых паразитирует современный фашизм.

В результате обострения общего кризиса капитализма И нарастающего натиска мирового революционного процесса углубляется кризис политической системы в империалистических государствах. Это тоже стимулирует тенденции к авторитарным методам господства, элитарному технократизму. «С развитием государственно-монополистического капитализма, — отмечал на Эссенском международном симпозиуме по проблемам современного фашизма шеф-редактрр журнала «Проблемы мира и социализма» К. И. Зародов, — носителями ультрареакционных тенденций все в большей мере выступают различные звенья аппарата самой государственной машины современного капитализма. Усиливается стремление к реакционному самовластию гражданской бюрократии…»{263} Рост прерогатив исполнительной власти во всех сферах общественной жизни способствует и созданию правовой системы для репрессий против рабочего класса и прогрессивных сил.

Серьезные сдвиги наблюдаются в политической стратегии современной буржуазии. Империализм утратил господствующие позиции и не в состоянии более оказывать решающее воздействие на мировое развитие. Буржуазии приходится считаться с постоянным усилением мировой социалистической системы, её возрастающим влиянием на социально-экономические и политические процессы современности. «Экономические и научно-технические успехи социалистических стран, классовая борьба вынуждают капитал идти и на определенные уступки трудящимся в социальной сфере. Он стремится замаскировать растущее увеличение степени их эксплуатации. Таким путем монополистический капитал пытается предотвратить наиболее опасные для буржуазного строя социально-экономические потрясения», — говорил на Совещании коммунистических и рабочих партий в 1969 г. Л. И. Брежнев{264}.

Если прежде политическая стратегия буржуазии строилась главным образом в расчете на силу, то в наше время она вынуждена ориентироваться на продуманное, сознательное приспособление к меняющемуся под натиском мирового революционного процесса миру; империализм лишен былой свободы политического маневра. Однако, как подчеркивал Л. И. Брежнев, империализм — «сильный и коварный противник. Он многому научился, старается извлечь уроки из своих поражений, приспособиться к новой обстановке»{265}.

Буржуазии приходится консолидировать свои ряды преимущественно на основе социально-политического маневрирования, что наиболее характерно для либерально-реформистских методов отстаивания ее классового господства. В докладе «Великий Октябрь и прогресс человечества» Л. И. Брежнев отметил: «Конечно, буржуазия противник опытный. Она меняет тактику, маневрирует. Методами частичных реформ она пытается укрепить свои позиции, ослабить тягу масс к социализму»{266}. Причем эти гибкие методы усвоены различными фракциями правящих кругов, вплоть до умеренных консерваторов. Наблюдается известная нивелировка тактико-стратегических принципов в широком спектре от реформизма до умеренного консерватизма.

В этом процессе многие на Западе склонны усматривать гарантию от возрождения фашистской угрозы. Однако такой подход грешит односторонностью. «Ослабление капиталистической системы, — пишет А. А. Галкин, — выражается также в оттеснении откровенно буржуазных партий на крайний фланг и в укреплении позиций рабочих партий». В противовес этому «у правящего класса вновь растет тяга к прямым насильственным действиям»{267}.

Активизируются консервативные элементы. Они пытаются всплыть на поверхность, используя неудачи либерально-реформистской политики, утверждая, что лишь с консерватизмом связаны шансы буржуазного общества на выход из кризисного тупика{268}. Попытки консервативных сил добиться поворота вправо представляют самую серьезную опасность. В этой связи особенно актуально звучит вывод, сделанный на Конференции коммунистических и рабочих партий Европы в 1976 г.: «Необходимо искоренить фашизм, предотвратить его возрождение в открытой или завуалированной форме, бороться против организации и деятельности фашистских и неофашистских террористических организаций и групп»{269}.

С консервативной реакцией современный фашизм имеет общие корни; хотя у неофашизма много новых элементов в идеологии, пропагандистских методах и тактике, ему присуща способность к мимикрии, которая порой способна сбить с толку. Однако при сопоставлении современного фашизма с «классическими» образцами преемственная связь проступает четко и явственно. В современном фашизме, как и в фашизме «традиционном», сочетаются «социально-политический консерватизм и реакционность правящего класса с мелкобуржуазными иллюзиями и бунтарством»{270}. Эти два варианта экстремизма сливаются в фашизме воедино, но между ними, как и в прошлом, возникают коллизии чаще всего тактического свойства.

Неофашистские террористы теперь часто маскируются под «левых». Эту возможность создают для них своей террористической тактикой всякого рода левацкие группировки. Хотя такие итальянские экстремистские организации, как «рабочая автономия», «красные бригады» и т. п., имеют левацкую окраску, их практическая деятельность сливается с неофашистским экстремизмом. Видный идеолог международного неофашизма М. Бардеш откровенно признает, что благодаря левацким террористам возникает благоприятная ситуация для неофашистских сил: «Используя в качестве политических инструментов террор, грабежи и убийство, «левые» делают необходимым установление авторитарного законодательства и создают возможность для возникновения спонтанных групп самозащиты»{271}. Под предлогом борьбы против ультралевого терроризма особенно активно в роли ревнителей порядка выступают западногерманские неонацисты. Таким образом, современный фашизм паразитирует и на ультраправых и на ультралевых экстремистских тенденциях, усугубленных обострением общего кризиса капитализма. В отличие от межвоенного времени, когда в ряде стран фашизм стал главным орудием реакции, «на протяжении всего послевоенного периода фашистские движения служат в основном политическим резервом империалистической буржуазии, которая бросает его в бой пока что в сравнительно ограниченных масштабах»{272}. Относительная слабость неофашистских движений в современном мире не должна быть поводом для недооценки исходящей от них угрозы. Сам факт их существования влияет негативно на духовно-политический климат многих стран. Кроме того, как показывает исторический опыт, они могут быстро набирать силу. Наличие неофашистских организаций может способствовать сдвигу вправо и благодаря тому, что на их фоне более приемлемыми выглядят прочие правые элементы.