Страница 49 из 53
- Эй, варвары! На что вам Рим? Притон нищих... Смотрите! Вот всё, что у них есть, они сами нам везут. Стоит ли стирать подковы? Думайте, варвары!
Он попятил коня от нас, а задом двинулся навстречу равеннской - читай, римской - депутации... Говорят, что папа Лев страдал старческой дальнозоркостью.
Потом, не оглядываясь, Аттила прискакал к нам, римским варварам, развернулся и заставил коня замереть, как на пьедестале.
Римляне подошли. Начальники папской свиты - консул Авиен, префект Тригеций, оба в отставке - хмуро переглянулись не с Аттилой, а с нами.
Переговоры не затянулись. Папа вытягивал шею, с нескрываемым ужасом посматривая на застывшую на время лавину кибиток и тучи дыма, а когда успокаивался, начинал морщить нос.
Меня тревожила только одна не известная мне подробность последних дней Древней Истории: а как вдруг папе придет в голову дать Аттиле ложный адрес невесты - только не римский, а равеннский. Мне нужен был только Рим.
И я получил Рим...
"До Рима добираться дольше, пусть их едут, а там видно будет..." - так, по моему разумению, рассудил папа. И мне было нечем его отблагодарить.
Империя откупилась - в последний раз. Равеннский двор мог недолго радоваться, не зная о щедром подарке Аттилы "брату своему", королю вандалов Гейзериху. Тремя годами позже Гейзерих примет посмертный подарок базилевса гуннов... и обойдется с ним, как последний сорванец...
Отпуская меня, Аттила взял с меня клятву не снимать гуннскую шапку до врат Рима.
Мы выехали на рассвете следующего дня, в сопровождении "волчьей стаи", не всей, десятой ее части - сотни гуннских богатырей в накидках из цельных волчьих шкур крупных самцов.
На пути в Рим стратег Демарат будет необыкновенно много молчать - и не пить вовсе, отчего как-то ясно бледнеть и сохнуть лицом.
Ниса не обращала внимания на метаморфозы своего стратега, с утра до ночи занимаясь собой, обвешивая кибитку изнутри зеркалами и примеряя неисчислимые женские сокровища. Он готовилась к триумфальному вступлению в Рим.
- Ты бывала в Риме? - спросил я ее, как-то заглянув в улитий домик на колёсах.
- Никогда! - сверкнула она глазами. - А ты?
Я чуть было не соврал ей - и удивился: в ту минуту мной владела сильная иллюзия, что уж где-где, а в Риме-то я бывал...
- Надеюсь, что попаду.
Ниса расстроилась:
- Я думала, что ты покажешь мне Рим. Я думала, что ты был везде.
- Везде, - подтвердил я. - Кроме Рима.
На ближайшем привале Демарат хмуро посматривал на нас, как-то бессильно двигал бровями и молчал вроде Марка Аврелия, "наедине с собой".
От селений, от стоячей воды мы держались подальше: где-то здесь бродила еще недавно "царица грозная Чума". Но не помню страха, никакой опаски... Мне чудилось, будто мы протаптываем в римской чуме невидимый гуннский туннель. Итак, "держались подальше" было лишь гигиенической мерой. Однако невольно, с действительным страхом в самой глубокой глубине души я соблюдал в дороге еще одно ограничение - держался всегда в узкой щёлке-колее между цепями всадников-стражей и ни разу не заступал за неясную границу наших бивуаков. Я сильно внушал себе: Сфера растаяла и существует теперь на перекрёстке пространств только этот, Древний Рим... но страх, страх снова проехаться нагишом, на заду, на спине по шершавой ледяной горке...
- Вот он... заметь, - сказал Демарат однажды в полдень.
С возвышенности можно было разглядеть вдали бурую и рыхловатую ковригу какой-то обширной крепости, широко окруженную темной массой припёков-трущоб.
- Что там? - глупо полюбопытствовал я.
- Так я и предполагал, - слабо усмехнулся Демарат моей глупости. - Рим.
Я растерялся. Окрестные пасторали последних веков Империи были безлюдны, только одна крохотная человеческая фигурка виднелась впереди на краю пригородного селения.
- Похоже, гостей не ждут... - умно предположил я.
- Говорят, чума... - пожал плечами Демарат.
Ниса торопливо вдевала в мочки огромные золотые висюльки.
У крепостных врат, под бурыми, замшелыми стенами Рима, печальная депутация стояла нам навстречу. Белоснежная пышность тог не произвела на нас никакого впечатления: эта хмуро-любезная компания выглядела жидко и захолустно. И очень сочувствуя этим жмущимся в кучку патрициям, я решил наконец покончить со всеми своими страхами.
- Да, мы оставим охрану за вратами, - сказал я римлянам. - Дайте нам гарантии.
Префект, блекло обрадовавшись, очень смешно пошевелил пальцами ног в своих патрицианских башмаках-кальцерусах и переглянулся со своими. Я же не стал переглядываться с Демаратом.
Северные врата Рима отворились, и я поторопился не совсем вежливо.
- Не беспокойся, - услышал я желчный шепот Демарата. - Я пропущу тебя в Рим.
- Надеюсь, ты сумеешь справиться и без меня, - в тон ответил я ему, собрался с духом и впервые заступил за предел "гуннского туннеля"...
Рим остался стоять, как стоял.
- Рискнул? - мефистофельски усмехнулся Демарат у меня за спиной. - Цел?.. Рад?
Потом он выглянул сбоку и заметил с недоумением:
- Вижу, свободе ты не особенно радуешься...
"Чему радоваться-то?" - недоумевал я сам. Бесы бросили, чего лучше, оставили в покое... только бросили слишком, слишком далеко от дома. Остаться в Риме? Вернуться к Аттиле, в варварской шапке?.. Нет! На восток! Теперь я мог отправиться на Москву один, пешком.
- Рассуждаешь верно, - сказал Демарат, заметив во мне перемену. - У нас нет дома.
За крепостными стенами еще долго тянулись мусорные и руинные пустыри, редко обставленные обшарпанными святилищами.
Римские тени понуро тянулись у нас под ногами. Путь по Вечному Городу был длиннее всей Соляной Дороги.
Окна были пусты. В редких появлялись бледные лица. Даже мальчишки и собаки не приближались, а подглядывали за нами из-за самых дальних углов.
- Тихо у вас, - сказал я префекту.
- Чума была в гостях, - вздохнул и пожал плечами префект.
Нам отвели как будто брошенный патрицианский дом, гулкий и мраморно-гладкий, как большая раковина. Мы вышли в открытый небу внутренний дворик с изящной бледно-розовой колоннадой. Я остановился на краю прямоугольного водоёма и с наслаждением заглянул в чистую на вид воду. Я увидел на воде мрачного бородатого варвара в лисьей шапке, которую я позабыл снять во вратах. Дно было выложено разноцветной мозаикой, виноградными лозами, птичками, рыбками... А рядом с варваром на воде появилось прозрачное отражение бритого, трезвого и мудрого эллина.
- Пришли, - сказал эллин. - Где Харон? Умер, что ли... Кто тогда повезет нас через Лету?
- Стикс... - уточнил я. - Здесь берег Стикса.
Варвар снял, наконец, шапку и рукой свёз со лба мокрые волосы.
- Нам пора посетить термы... обмыться самим... - продолжал тему эллин.
Появилось и третье отражение. Серьги Нисы зеленовато замерцали в бассейне.
- Я не прочь искупаться прямо здесь, - сказала довольная жизнью Ниса.
- Что медлишь? - улыбнулся Демарат.
Ни на миг не поколебавшись, Ниса потянула вверх, через голову, сразу обе свои туники, серьги с подвесками звонко загремели в патрицианской пустоте дома.
Префект все еще стоял в дверях со своей невозмутимой печалью в светлых глазах, ему было около пятидесяти. Я подошел к нему.
- Я знаю, что Юсты Граты Гонории уже давно нет в городе, - сказал я ему, и он сложил губы в виноватой улыбке, а в глазах его мелькнул испуг. - И знаю, что вы готовите достойное оправдание. Я не тороплю вас.
Позади раздался шумный живой всплеск, за ним - восторженный возглас Нисы. Сразу стало веселей.
- Позвольте нам пробыть здесь неделю без всяких никчемных церемоний. У меня и моих спутников есть свои дела.
Ниса плескалась, как ребенок, в прохладной воде, повизгивала на весь дом. Префект поглядел через мое плечо, живой цвет появился в его лице, и он низко, чересчур низко склонив голову, вышел.