Страница 9 из 16
– Что это со мной? А если бабушка прогонит меня совсем? Скажет иди и живи в том медпункте? Да я же сама виновата, при чем тут ребёнок? Он мамины штаны узнал и потянул к себе. Боже, я снова обидела бабушку.
Она взяла ребёнка на руки, поносила его, и он успокоился. Вместе с ним успокоилась и Катя. Наверное, она сегодня его купать не будет, один день потерпит. Но мысль о том, что же скажет бабушка, заставила её посадить сына в кроватку и заняться подготовкой к купанию. И правда, пока лето, нужно же купать, зимой не очень-то и накупаешься.
Зима…Её тревожило, как переживут они зиму. Это же и дрова нужны. А она и не спросила у бабушки, есть ли у той дрова, ведь теперь их нужно в два раза больше. Да она, кажется, ни о чем и не спрашивала бабушку, приехала на все готовое. А ведь бабушка у неё и копейки не спросила, только сама постоянно что-то покупает. Приготовив все для купания, она постучала в дверь:
– Бабуль, ты обещала сегодня показать, как проверить ножки и ручки Андрейке. Ты не передумала? И прости меня, пожалуйста.
– Нет, не передумала, сейчас выйду. Не сади его в воду, я сначала травки положу в купель, чтобы спал лучше, а то зубки – то мучить будут ночью.
Оказывается, бабушка уже заварила травку какую-то, влила в купель, прежде чем Катя посадила туда сына. Он очень любил купаться, с удовольствием хлопал ножками и ручками по воде и смеялся, когда летели брызги. Покормив сына и уложив спать, она постучала в дверь в бабушкину комнату и спросив разрешения, вошла.
– Мне не нравится, что ты на ребёнке срываешься, надеюсь, в последний раз это делаешь. Будет взрослым и будет за дело – тогда и воспитывай. А сейчас что случилось? Нервы шалят?
– Наверное, ночью почти не спала.
Бабушка промолчала, а внучка продолжила разговор.
– Бабушка, а что у нас со дровами на зиму? Ведь теперь же нужно больше дров, топить больше нужно.
– А что это ты вспомнила вдруг? – видно было, что у бабушки ещё не отлегло.
– Просто сегодня воду грела и вспомнила. Ты же их покупаешь?
– Да, покупаю. Я вчера заказала ещё дополнительно. Да и в твоей комнате заказала двойную раму, там одинарная стоит, без надобности была двойная. Комнату я пристроила, когда сын уже уехал в Москву. Сегодня и замерял раму плотник из соседнего села.
– Бабушка, я как получу зарплату, отдам тебе сразу, не думай, что я полностью на твоём иждивении буду.
– Я не волнуюсь. А хотя бы и была? Я же скопила кой-чего. Похороните уж как-нибудь, – уже более мягко ответила бабушка.
– Какие похороны? Пока меня своей грамоте не научишь, никаких похорон. И разговоров об этом не должно быть.
– Ох и долго же мне придётся жить тогда. Ладно, проживем. Картошка уродила в этом году, хватит, может два мешка докупим, а может и не нужно будет, посмотрим. На зиму заготовки сделали. Но живности я держать не собираюсь, принесут, если будет нужно.
Кому нужно, тем кто принесет или им с бабушкой, Катя не уточняла. Осмотрелась в комнате, которую видела пару раз мельком. Икона, крест на потолке, пучки трав, сундук в углу, на нём икона, потемневшая от времени или от копоти, перед ней лампадка. Старый гардероб, как в фильмах пятидесятых – шестидесятых годов, стол, два стула.
Вот и все. Спала бабушка в горнице, здесь и кровати не было. Но постоянно она находилась, если ничего во дворе не делала, здесь. Катя подошла к бабушке, обняла её, ткнулась носом в плечо и шмыгнув, сказала, что больше так не будет. После этого ушла готовиться на завтра, пока совсем не стемнело. Свет они зря не жгли.
Утром, когда Катя собиралась на работу, бабушка света спросила:
– А что за киста у того мужчины? Жидкая? А ты её на онкологию не хочешь проверить?
– Нет бабушка, она просто состоит из отмерших кусочков кожи и должна жутко вонять. Поэтому её лучше вытаскивать в мешочке. А насчет онкологии – ты права, нужно взять образец и залить специальным раствором, потом поставить в холодильник, потом нарочным отправить на анализ. Так что хорошо, что Андрей раскричался и я не стала резать.
Она приехала с сыном, которому бабушка смазала с утра дёсны, к медпункту, усадила сына в манеж, привязала погремушку. Сын уже пробовал цепляться за сетку манежа и садиться сам. Или переворачивался и ползал по нему. Потом приготовила все к работе, переоделась и снова зашла, поигралась с ним. Тут в дверь постучали.
Пришла женщина с мальчиком лет пять. Хотя детей она не имела права принимать, сразу посоветовала в детскую больницу, но мама сказала, что сейчас она работает у фермеров, отпросилась на час, чтобы знать, что с ребёнком и дальнейшие действия.
– Вчера кума взяла его под мышки, чтобы поднять и почувствовала какие-то шишки. Я не понимаю, может, так и должно быть, но…посмотрите вы сами, доктор.
– Я не доктор, а фельдшер, детей не лечила. Но пусть снимет брюки и футболку и ложится на кушетку, я сейчас простынку постелю. Катя ощупала ребёнка подмышками, потом осторожно в паху. Потом перешла на шею и посмотрела серьёзно на маму.
– Что там, доктор? То есть фельдшер.
– Немедленно завтра к врачу, пусть направляет на обследование. И я не перестраховываюсь. Лечить ребёнка придётся в любой ситуации, возможно, направят в область и там вы ляжете на обследование вдвоем. И не затягивайте, здесь большую роль играет время.
Мама стала бледной, схватила ребёнка, начала одевать его, плакать. Но Катя цыкнула, мол, нечего устраивать истерику, не нужно пугать сына, есть шанс, что нужно будет недолгое лечение. Хотя понимала, что недолгим здесь не светит.
– Вы, главное, диагноз получите, а там будем думать дальше, – напутствовала она маму мальчика.
Так что день начался так себе. Потом пришла бабушка, пожаловалась на головную боль. Катя измеряла давление – ого, большое. Дала скоропомощную таблетку, записала её в тетрадь расхода. Бабушка посидела, расспрашивая у Кати, откуда она и как она будет принимать людей с маленьким ребёнком.
– Ну, как видите, принимаю же. А приехала я из Москвы, работала там фельдшером также, живу у своей бабушки.
– Как так – из Москвы самой и в глушь? Быть такого не может.
– Там жильё дорогое, зарплата у медсестёр и фельдшеров небольшая. Вот и приехала. Потом перемеряла давление, оно снижалось. Тогда она написала на листочке название лекарства, сказала, чтобы заказала в районе кому-то, чтобы купили.
– Будет болеть голова, придете, померяю снова. Если совсем плохо, пошлёте за мной, возьму ребёнка в коляску и приеду. Таблеток не дам этих, они только если давление высокое. А те таблетки нужно будет пить ежедневно, они и будут держать давление.
Далее она подробно описала, что может быть при высоком давлении и отпустила посетительницу, так как им нужно было с сыном обедать. Только выехали на центральную улицу, как увидели женщину, которая спешила к медпункту.
– Ой, доктор, погодите, вернитесь. Подумаешь, позже пообедаете. Померяйте и мне давление.
Катя остановилась и спокойно ответила:
– Конечно, без проблем. Я могу и не обедать совсем, но вот ребёнку как объяснить, что он может и потом покушать? Ему полгода, и он сейчас начнёт требовать кушать. Я ведь должна вас зарегистрировать, записать, а это время. Я не из принципа отказываюсь возвращаться, у меня по-другому не получается.
– А…ну да…ребёнок же.
Как подтверждение маминых слов Андрюша начал капризничать. Женщина не стала настаивать, сказала, что придёт позже. Катя понимала, что, если бы что-то срочное, пришлось бы, не смотря на плач сына бежать и спасать кого-то, но тут явно предыдущая посетительница похвасталась, что была в медпункте, что ей выписали лечение и померяли давление.
И таблетку доктор дал хорошую и советы дала. Та побежала и себе проверить. Почему-то Катя чувствовала, что у неё и серьёзного ничего нет. Дома бабушке рассказала о посетителях.
– Бабушка, если у мальчика не онкология, ты могла бы ему помочь?
– Если не онкология, то да, могла бы, – ответила, не задумываясь, бабушка Света.