Наставник

— Моя мама пела мне и позволяла мне спать с ней.

— Хочешь, я спою для тебя?

— Угу, — сказала она и положила голову мне на плечо.

Я крепче обняла ее и начала тихим голосом напевать колыбельную, чувствуя, как ее дыхание успокаивается, пока, наконец, она больше не плакала.

— Что происходит? — Арчер стоял у двери, наблюдая за мной и Милой, тесно прижавшихся друг к другу в моей постели.

— Мила скучает по своей маме, — объяснила я.

Я ожидала, что он сделает какое-нибудь негативное замечание по поводу этой ситуации, но он этого не сделал. Вместо этого он нерешительно стоял, как будто был загипнотизирован открывшейся перед ним сценой.

— Я позволю ей переночевать здесь сегодня, — добавила я.

Слегка покачав головой, Арчер покинул мою комнату.

— Мужчины никогда не позволяют нам спать с ними, — тихо сказала Мила. — Мне больше нравится, когда ты здесь.

— А как насчет Шелли? Она бы позволила тебе переночевать с ней, не так ли?

— Да, но в прошлый раз мне было грустно, что тебя здесь не было, а с Шелли уже спала Рошель.

— О, и что же ты сделала потом?

— У Магни была ночная смена, поэтому я разбудила его и попросила отвести меня к тебе в твою комнату.

Я нахмурила брови.

— И он отказался? — спросила я, уже предполагая худшее. Мое сердце немного разбилось при одной мысли об этой драгоценной девочке, такой полной горя, которую отвергли и велели вернуться в свою постель.

Она покачала головой.

— Магни сказал, что он сам поможет мне.

— Действительно? — мой голос слегка повысился от удивления. — И он это сделал?

Ее взгляд смягчился.

— Он вывел меня на улицу, но мы не пошли к тебе.

Я молчала, желая услышать, как Магни справился с подобной щекотливой ситуацией.

— Он рассказал мне о созвездиях звезд, и мы поговорили о том, как люди жили на этой планете тысячи лет и что происходит с нами, когда мы умираем.

— Магни говорил с тобой о смерти?

— Да, и он держал меня за руку, чтобы я не чувствовала себя такой одинокой.

Я представила себе гигантского мужчину, сидящего на скамейке перед школой, держащегося за руки с Милой и философствующего о жизни и смерти.

— И что потом?

— Потом он отвел меня обратно в постель, — улыбнулась она. — И он даже не разозлился, когда я поцеловала его в щеку.

— Ты поцеловала Магни?

— Да, я думаю, ему это понравилось, — сказала Мила и добавила грустным голосом: — Я не думаю, что он получает много поцелуев.

— Нет, я не думаю, что он их получает, — согласилась я.

— Может быть, поэтому он так часто ворчит? — размышляла девочка вслух.

— Может быть. — Я глубоко вздохнула и зевнула. — Как насчет того, чтобы немного поспать? Завтра нам предстоит долгий день.

Она кивнула и нашла удобное местечко у меня под мышкой, положив голову мне на грудь.

— Спокойной ночи, Кайя.

— Спокойной ночи, дорогая.

На несколько минут мы погрузились в молчание, пока она вдруг снова не заговорила.

— Знаешь, что мне сказал Магни?

— Нет.

— Он сказал, что мне повезло… — Мила сделала паузу. — …Его отец умер три года назад, но он не скучает по нему. Я не думаю, что его отец был очень хорошим человеком. Магни сказал мне, что мне повезло, что у меня есть мать, по которой я скучаю, ты знаешь, потому что это знак того, что у меня была мать, которая любила меня и стоила того, чтобы ее не хватало.

— Это хороший довод. — Я накрутила прядь ее волос на палец.

— Ты скучаешь по своей маме? — спросила она.

— Иногда, но я привыкла ее не видеть. Она певица и постоянно путешествует, что, наверное, и к лучшему, поскольку мы не во многом сходимся во мнениях.

— Но ты же любишь ее, верно?

— Конечно, — сказала я.

— Ей было грустно, что ты переезжаешь сюда?

— Ты могла бы так подумать, но моя мама всегда была предприимчивой и спонтанной, поэтому она не пыталась удержать меня.

— Когда я вырасту, я тоже хочу быть предприимчивой и спонтанной, — объявила Мила.

— Будь осторожна с этим, — предупредила я. — Я похожа на свою мать, и в последнее время это доставляло мне неприятности.

— Какого рода неприятности?

— Тебе не о чем беспокоиться, дорогая. — Я вздохнула. — Иногда я просто делаю что-то, не обдумав это до конца, потому что я захвачена моментом.

— Если ты сделала что-то не так, ты всегда можешь извиниться, — сказала Мила с мудростью одиннадцатилетнего ребенка.

— Я знаю. — Я снова зевнула. — Но прямо сейчас нам действительно нужно поспать.

— Я люблю тебя, — прошептала Мила, и от этого у меня внутри все растаяло.

— Я тоже тебя люблю, — тихо сказала я.

Пока девочка быстро засыпала, в моей голове бродили самые разные мысли. На Родине я никогда не была так близка ни с одним из своих учеников. Конечно, Рейвен занимала особое место в моем сердце, но я не жила ни с кем из своих учеников, и, конечно же, между нами не было слов любви. Но здесь я была и их учительницей, и заменяющей матерью.

Им было тяжело находиться вдали от дома, и для меня было действительно пустяком делить свою постель с ребенком, которому нужен был поцелуй в щеку и пара теплых рук, чтобы обнять его.

Правда заключалась в том, что я дорожила этими ночами так же сильно, как и они.

***

На следующее утро Арчер повел нас на трехмильную пробежку по лесу.

— Просто бегите вперед, я вас догоню, — крикнул нам Магни, когда мы уходили, но пятнадцать минут спустя я все еще не видела его.

Я задыхалась и ненавидела себя за то, что мои легкие казались на два размера меньше и что все дети, проходя мимо, бросали на меня жалостливые взгляды.

— Ты в порядке? — спросила Шелли. — Ты дышишь так, как будто у тебя какое-то респираторное заболевание.

Я перестала бежать, наклонилась, положила руки на колени и большими глотками втянула воздух.

— Я в порядке, — прохрипела я.

— Ты неважно выглядишь, позволь мне позвать Арчера.

Я запротестовала, но Шелли уже бежала вперед.

Было немного неловко, что я была в такой плохой форме, но в детстве я страдала от астмы, и я сказала себе, что мои легкие еще не полностью восстановились.

Убедившись, что я не собираюсь падать в обморок, я поднялась во весь рост и начала ходить туда-сюда.

Я больше не могла видеть никого из детей и решила, что большинство из них, вероятно, уже на полпути к школе.

Меня напугали звуки, доносившиеся сзади. За громким ревом последовал еще один, и единственное, о чем я могла думать, — это о двух медведях, дерущихся за территорию.

Я никак не могла убежать от медведя, когда мои легкие все еще сжимались от спазмов, но поскольку я не могла видеть медведей, я решила, что у меня есть время спрятаться.

Разворачиваясь, я начала искать дерево с достаточно низкими ветвями, чтобы я могла на него взобраться. Вот!

Я заметила большую сосну и заставила свое уставшее тело бежать, спасая свою жизнь.

Еще один рев заставил меня поспешно взобраться на дерево, хватаясь за ветки, не обращая внимания на царапины, которые я получила на руках, и молясь, чтобы Арчер был прав, когда говорил, что здешние медведи не едят людей.

Мертвой хваткой вцепившись в ствол дерева, я держалась, выискивая глазами хоть какие-нибудь признаки медведей.

Что, если они отправятся за детьми? Мое и без того колотящееся сердце пропустило удар, и с адреналином в качестве топлива я переместила себя в положение, в котором я могла получить доступ к своему браслету и позвать на помощь.

Браслет проецировал лицо Арчера над моим запястьем, и я знала, что он тоже меня видит.

— Ты в порядке? Шелли сказала, что тебе нужна помощь.

— Тссс… — приложив палец к губам, я заставила его замолчать. — Тихо, — прошептала я. — Я на дереве, прячусь от медведей.

— Ты шутишь! — его голос звучал неверующе.

Я покачала головой, мои глаза все еще со страхом блуждали по окрестностям.