Плененная инопланетным воином

«Драгикс, ей нужно больше оружия. Можем ли мы помочь?»

Я пикирую вниз, выдёргивая длинные палки из рук, упавших дохоллов, и Алексис радостно кричит, когда мы бросаем их ей под ноги.

Но уже слишком поздно. Правый фланг браксианцев пал, давая дохоллам свободный путь к человеческим женщинам.

Ракиз поворачивает голову, крича Неваде, чтобы она уходила, и она кивает, её лицо бледнеет, когда она оглядывается вокруг.

Но она окружена.

— Драгикс! — Чарли кричит, указывая на Неваду.

Один из захватчиков явно решил не забирать человеческих женщин на свой корабль. Он потерял своё оружие, но поднимает меч, на его лице свирепая ухмылка. Месть. Понятно, что он хочет отомстить за своих павших друзей.

Он держит меч Невады.

Она сжимает арбалет и целится в него. Он уклоняется влево, когда она стреляет, но не попадает ему в грудь, когда стрела попадает в его руку.

Чарли сухо всхлипывает, когда я несусь к Неваде, планируя подхватить её с земли.

Внезапно появляется Бет с арбалетом в руке, когда она целится в дохолла. Но Вивиан добирается до Невады первой, её лицо мрачное, на лице застыла решимость, когда она шагнула вперёд Невады, толкая ту на землю.

Дохолл вонзает свой меч ей в грудь.

Невада, Бет и Чарли кричат, когда я добираюсь до дохолла, разрубая того когтями. Его голова откатывается на землю, но для двуногой самки может быть уже слишком поздно.

— О Боже, о Боже, — плачет Чарли, спрыгивая с моей спины и падая на колени рядом с Вивиан.

Невада кричит.

— Почему, Вивиан? Почему ты так поступила?

Губы самки окровавлены, плохой знак.

— Ты беременна, — говорит она со слабой улыбкой, и Невада всхлипывает, прижимая к себе Вивиан, пока та дрожит.

Бет зовёт целителя, и один из них выбегает из-за холма.

«Я попытаюсь исцелить её».

Я смотрю вниз на истекающую кровью женщину. Я хотел сказать Чарли, что уже слишком поздно, что Вивиан теряет слишком много крови. Но я должен хотя бы попытаться.

Ракиз внезапно оказывается рядом с Невадой, его лицо побледнело, когда он смотрит на Вивиан.

— Она спасла мне жизнь, — говорит ему Невада, и он заключает её в свои объятия, его глаза на мгновение закрываются от облегчения. Выражение его лица мучительно, когда он смотрит на истекающую кровью самку — ту, что находилась под его защитой.

Я наклоняюсь и осматриваю рану. Затем я приступаю к работе, проталкивая свою слюну глубоко в грудь самки.

— Что, чёрт возьми, он делает? — требует Бет.

— Исцеляет её, — говорит Чарли. — Так же, как он исцелил меня.

— Святое дерьмо, — говорит Невада. Затем её голос становится низким. — Мы проигрываем, не так ли?

Тон Ракиза мягкий.

— Да, Карья.

Ракиз наклоняется ко мне, а я лижу между ребрами женщины.

— Мне нужно, чтобы ты забрал женщин отсюда, — говорит Ракиз.

Невада и Бет тут же протестуют, обе в крови Вивиан, а самка едва цепляется за жизнь. Чарли просто смотрит на меня и качает головой.

Я игнорирую это и киваю Ракизу. Затем я отодвигаюсь от Вивиан.

«Я сделал всё, что мог, но я не бог. Она потеряла много крови».

Целитель приступает к своей работе, капая какую-то смесь в рот Вивиан, а затем мы все поворачиваемся, когда с поля битвы раздается громкий рог.

Чарли вскакивает на ноги, и я поднимаю её на спину, чтобы она могла посмотреть.

Дохоллы падали.

Падали, перед марширующей на нас армией, несущей сверкающие черные щиты, защищающие их от синего света оружия дохоллов.

— Боже мой, — говорит Чарли. — Это Арикс. Он действительно пришел.

Она указывает на браксианца на передовой. Он едет верхом на чешуйчатом звере, и на его голове блестит черная корона.

Он оглядывает поле боя и приветствует нас своим мечом, а Чарли вздыхает от облегчения.

— Поешь, Драгикс. Мне нужно, чтобы ты поел.

«Я не хочу оставлять тебя».

— С силами Арикса и твоим огнем мы сможем их всех убить. Пожалуйста, Драгикс, я буду в порядке.

Я помогаю ей слезть со спины и поворачиваюсь к Ракизу. Он кивает, и я наклоняюсь, уткнувшись носом в голову Чарли.

«Ладно».

Я не ухожу далеко. Я поднимаюсь в небо, а затем падаю вниз, вылавливая с холмов дохоллов. Самые трусливые поворачиваются и бегут, направляясь к укрытию деревьев, поскольку дохоллы внезапно оказываются отрезаны воинами Арикса за их спинами и оставшимися браксианцами спереди.

Дохоллы на вкус почти такие же горькие, как и вуальди, но я всё равно ими перекусываю. У меня мгновенно появляется больше энергии, и я тут же превращаю её в пламя, прожигая свой путь через дохоллов.

Но я подлетел слишком близко.

И я забыл.

Забыл, что я всё ещё смертен. Что я провёл в этой форме недостаточно времени, чтобы исправить причиненный ущерб бессмертию.

Их оружие горит жарче любого пламени, когда они стреляют в мои крылья. Я реву и могу поклясться, что слышу ответный крик Чарли.

Я падаю, раздавливая их, при падении. Они дикие, наступают на меня ордой, направив на меня оружие.

Меня хоть и сбили, но я не беспомощен. Мои крылья горят, холод распространяется по ним к спине. Меня словно отравили. Что бы ни заставляло их оружие излучать этот свет, это полная противоположность моему пламени.

Фиолетовые двуногие вскоре прекращают наступление, предпочитая вместо этого ждать, вне досягаемости моего пламени.

— Драгикс!

Я поворачиваю голову, рыча при виде Чарли, бегущей ко мне.

«Что ты делаешь? Возвращайся за холм». Она игнорирует это, с мечом в руке, и я дрожу при виде того, как она бежит прямо навстречу опасности.

Затем фиолетовые двуногие умирают, пытаясь убежать, когда на них нападают со всех сторон. Несколько из них отступают, приближаясь к моему радиусу действия, и я выплевываю в них языки пламени, с удовлетворением наблюдая, как они подбегают к другим лиловым двуногим, которые всё ещё пытаются убежать от Арикса и его воинов.

Внезапно становится тихо.

Оставшиеся фиолетовые двуногие либо сбежали, либо были зарублены, на поле битвы, повсюду, валяется их оружие.

Мои глаза закрываются, потому что мои лапы больше не могут удерживать мой вес.

Бой окончен.

Чарли

Я безмолвно кричу, падая на колени рядом с Драгиксом. Его ярко-золотые глаза закрыты, но он, кажется, просыпается от моего воя, слегка приоткрывая их, хотя они стеклянные и расфокусированные.

— Изменись, — требую я, и он снова закрывает глаза. — Будь ты проклят, Драгикс, перекинься в человека, чтобы мы смогли тебе помочь!

Он испускает долгий, хриплый вздох, но подчиняется.

Это занимает много времени.

Золотые искры поднимаются вокруг нас, и я рыдаю, когда его тело, кажется, уменьшается на глазах дюйм за дюймом. Его морда становится меньше, зубы исчезают, и мне приходится ненадолго закрыть глаза от этого ужасного зрелища. Тот факт, что его оборот длится так долго, не является хорошим знаком.

Издалека я понимаю, что мы окружены. Арикс стоит перед нами, глядя на Драгикса сверху вниз, с мечом в руке, как будто он собирается отрубить ему голову, пока тот уязвим. Я скалю на него зубы, и тень улыбки пробегает по его лицу, когда он встречается со мной взглядом.

— Почему он не лечится? — спрашиваю я высоким и хриплым голосом. — Драгикс, почему ты не лечишься?

Мони неожиданно оказывается рядом со мной с скорбным выражением лица.

— Не смотри на него так, — рявкаю я. — Он будет в порядке. Драгикс, открой глаза.

Он их открывает. Выражение его лица нежное, когда он пытается поднять руку к моему лицу. Его рука падает, и я ловлю его руку своей, поднося её к своей щеке.

— Почему ты не лечишься? — мои слезы капают по его руке, а его глаза полны печали.

— Я… больше не бессмертен, моя маленькая двуногая.

Я застыла.

— Что?

— Я провёл слишком много времени в своей бескрылой форме. Это путь моего народа.