Страница 64 из 70
— Ярик, запоминай внимательно. Вот эта красная кнопка — для отключения маршевого двигателя, оранжевая — для сброса ракеты носителя, зелёная — для активации парашютов при приземлении, синяя — для их отстрела по приземлению. Смотри, не перепутай! — инструктировала меня Ксюха. — Без отключения маршевого двигателя, его сброс будет заблокирован во избежание аварии!
— Да понял я, понял! — не выдержал на десятом по счёту инструктаже. — А когда нажимать-то? Отключение и сброс?
— По моей голосовой команде. Я буду отслеживать телеметрию ракеты и дам тебе команду по рации. У тебя будет пять секунд, чтобы остановить и отстрелить двигатель. Тогда приземлишься в пригороде Лондона. Протормозишь полминуты и улетишь в Ирландию. Это в лучшем случае. Можно и в море упасть. Северное. Которое даже в сентябре холодное. В общем, ты уж постарайся не тормозить.
— А ты постарайся не промазать, — поёжился я. Перспектива искупаться в холодном море совсем не обрадовала.
— Исключено. Уж в сторону английской столицы я как-нибудь нацелюсь.
— О! Смирнова, нам же позывные нужны! Я буду «Первым», а ты будешь «Хьюстоном», — в этой вселенной англичане запускали свои ракеты с панамского перешейка — самой ближайшей точки к экватору, принадлежащей Британской империи, поэтому названия «Хьюстон» и «Канаверал» ни о чём никому не говорили.
— Почему ты «Первый» — понятно, а почему я «Хьюстон»?
— Чтобы никто не догадался. Канал связи будет открытый? — на мой вопрос Смирнова кивнула. — Вот именно по этому. Враги могут слушать, подготовиться. А оно мне надо?
Помолчали.
— Ксюш, слушай, всё пытаюсь понять, а как ты изначально планировала меня с орбиты спускать? Кнопок для управления маловато, — задал неожиданно заинтересовавший меня вопрос.
— Ещё я должна была установить маневровые двигатели, которыми ты бы нацелился на Землю, и общий импульс которых отправил бы тебя к атмосфере. Но это в следующий раз.
— Понятно… Где центр управления полётом устроишь?
— Лучше на точке старта. Там и радиосвязь, и оборудование уже настроено…
— Слушай, а можешь резервную радиоточку у меня в комнате сделать? На приём только. А то все волнуются, — предыдущий день был… непростым. Мои девушки ходили подавленные — они откуда-то узнали про Юсуповых, а с Исабель я выдержал непростой разговор, когда она прямо запретила лететь в Лондон. На это я ответил, что мы договорились: я — Глава рода, и я принимаю решения. Внук у неё уже есть, через несколько месяцев ещё будут, так что полечу без вариантов. В общем, женщины смирились, а я им пообещал одностороннюю радиосвязь моего полёта, чтобы хоть как-то успокоить.
— Да можно, без проблем, — пожала плечами изобретательница.
* * *
Ранним солнечным утром третьего, последнего дня, отведённым англичанками на моё прибытие, я сидел в кресле капсулы. Подо мной ракета для запуска спутников, на поясе «Ку-де-грас», в кармане старый верный артефакт Скрыта, рядом Ксюха, дающая последние указания перед стартом.
— Ярик, ещё раз. Кнопки. Вот здесь, под правой рукой. По команде. Сначала красная, потом оранжевая. Вот простенький высотометр, при снижении до трёх тысяч метров нажимаешь зелёную. Как приземлишься — синюю, — за внешним спокойствием подруги скрывалось её волнение, проявлявшееся в несвойственной ей повышенной болтливости.
— Смирнова, да ты задрала уже! Сотый раз повторять — это явный перебор! Отвянь! — я был нарочито груб, чтобы привести её в рабочее состояние.
— Повторение — мать учения! И не забывай всю дорогу держать Щит над всей капсулой! Не то твои будущие дети пострадают от радиации, а ты мне тоже обещал ребёнка! — наехала на меня с подозрительно заблестевшими глазами.
— Пацан сказал, пацан сделает. Тем более ты у меня последняя в магистрах ходишь, все остальные уже давно архимагини. Слабенькие, правда, им ещё учиться и учиться, но тем не менее, — Ксюха давно уже не уединялась со мной, увиливая от интима под предлогом навалившейся работы.
— Смотри! Сам пообещал! — она оставила последнее слово за собой, захлопнув с той стороны герметичную дверь.
Задраил створку, сел в кресло, пристегнулся, огляделся. Минимализм — наше всё. Слева закреплены акваланги, от которых к креслу протянута маска для подачи воздуха, справа — рация с блоком управления и питания — от неё к маске тянется провод с микрофоном. В ногах — огнетушитель, на котором настояла Смирнова.
— Раз-раз, проверка связи, — в кабине голосом Ксюши заговорил динамик.
— Слышу прекрасно. Меня слышно?
— Подтверждаю. Ключ на старт. Готов?
— Как пионер, всегда готов! — я активировал Щит Бурбонов и растянул его на всю прозрачную капсулу.
— Продувка. Зажигание.
Раздался гул, и я почувствовал, как подо мной просыпается ракета. Мне резко стало не по себе, когда я вспомнил, что сижу на нескольких тоннах ракетного топлива.
— Предварительная, — продолжала Смирнова, — главная. Десять, девять, восемь…
Не к месту вспомнилось, что я не посмотрел обязательный для всех космонавтов «Белое солнце пустыни». Правда, его в этой вселенной не сняли, да и я, вроде, не совсем космонавт — только покину атмосферу и сразу обратно.
— … три, два, один. Старт!
Вибрация усилилась, и Земля дрогнула, отдаляясь.
— Поехали! — воскликнул я.
— Первый, как самочувствие? — через минуту спросила Смирнова.
— В норме, Хьюстон, — ускорение, прижавшее меня к креслу, было, но терпимое. Я ожидал б о льших нагрузок. Наверное, всё дело в усиленном магией организме — мой источник с лечебной стихией Жизни сам купировал всю побочку от перегрузок.
Тем временем ракета всё набирала высоту, высотомер уже показывал двадцать тысяч метров.
— Хьюстон, наблюдаю вращение аппарата, — я увидел, что небо и Земля начали меняться местами.
— Первый, сильное вращение? Ускоряется?
— На первый вопрос — нет, второй — вроде, нет.
— Тогда, это нормально. Приготовься через минуту нажимать кнопку.
Огляделся. Небо уже налилось чернотой, Солнце уменьшилось в размерах и стало ярче, его жёсткие лучи начали слепить.
Я надел солнечные очки и кинул взгляд на высотомер — уже шестьдесят километров. Ракета продолжала набирать высоту, она перелетела Бискайский залив и двигалась над территорией Франции. В душе возникла эйфория. Юра, я сделал это! Русские в этой вселенной тоже пионеры в космосе!
— Первый, начинаю обратный отсчёт. Десять, девять…
Придавленный ускорением, я с усилием повернул голову вправо и положил палец на красную кнопку. Вот и заканчивается мой первый космический полёт. Хотя, по мнению русских в той вселенной, все полёты ниже ста десяти километров не считаются. У американцев потолок итого выше — сто двадцать два километра, иначе ты не астронавт, а обычный стратосферный турист. А я даже до сотни кэмэ не поднялся. Ну, хорошо, пусть я буду считаться не космонавтом, а обычным туристом, всё равно первый.
— … три, два, один. Стоп машина!
Я нажал красную кнопку. Нажал ещё раз. Может, Ксюха провода перепутала? Нажал оранжевую со сбросом ступени и похолодел — двигатель продолжал работать, ракета продолжала бодро набирать высоту, никак не реагируя на все мои потуги.
— Хьюстон, у нас проблемы, — передал я в эфир.
* * *
Лиза спешила, как могла. После разговора с Екатериной она сразу собралась и вылетела на дирижабле в Мадрид. Конечно же инкогнито, хотя накануне спецслужбы испанцев были предупреждены о прилёте второго лица Российской империи. Быстрое прохождение пограничного контроля по дипломатическому коридору, и вот графиня Северная уже едет по извилистым улицам на бронированном Аурусе в сопровождении микроавтобуса охраны в королевский дворец.
Время тянулось мучительно медленно, но, наконец, она у цели. Вышла из машины, и уже на ступенях дворца раздавшийся гул с Востока заставил обернуться Романову. На её глазах, оставляя за собой дымный след, в небо взлетала ракета.