Выходное пособие

На Канале я пересела на другую линию и доехала до Таймс-сквер. Когда я поднялась на поверхность, моросил дождик. Стеклянный офис «Спектры» помещался на тридцать втором и тридцать третьем этажах старого здания в нескольких кварталах отсюда. Хотя дождь и подразогнал туристов, пока я шла по Бродвею, мне приходилось лавировать между их скоплениями, иногда поддавая коленями пакеты из Sephora и Disney Store. Уличный музыкант, прикрыв глаза, играл на саксофоне «New York, New York». Толпа туристов вокруг него была, по-видимому, тронута не столько исполнением — потому что звуки музыки заглушал шум метро, — сколько выражением его лица, на котором отражались горе и скорбь, похожие на подлинные, а не наигранные. Когда песня кончилась и музыкант пересчитал выручку, он поднял взгляд и посмотрел прямо на меня. Я в замешательстве поспешила прочь.

— Ты опоздала, — сказал Манни, вахтер. Он сидел за стойкой, протирая очки тем же средством для стекол, которым дважды в день чистил входные двери.

— Я плохо себя чувствую, — сказала я ему.

— Вот. Для поправки здоровья, — он вынул из ящика стола банку с голубикой, и я зачерпнула горсточку.

— Спасибо.

Манни всегда приносил на работу какую-то удивительную еду. Манго, очищенные личи, кубики ананаса, посыпанные солью. Когда я его спрашивала, где он все это покупает, он отвечал только: «В магазинах нездорового питания».

— По-моему, ты нормально себя чувствуешь, — сказал он, надевая очки.

— Я заболела, — настаивала я. — Посмотри на мои глаза.

Он улыбнулся.

— Синяки под глазами заработать — дело нехитрое.

Он ничего дурного не хотел сказать, но все равно прозвучало обидно. Я зашла в лифт, сделав вид, что его замечание меня никак не задело.

Когда я вылезла из лифта на тридцать втором этаже и провела электронным пропуском по широкой стеклянной двери, коридор был безлюден. И в кубиклах никого не было. Большой просторный кабинет вице-президента, весь из стекла, что как бы символизировало прозрачность компании, — тоже оказался пуст. Неужели я забыла про какое-то собрание? Мои каблуки утопали в свежевычищенном плюшевом ковре. Было почти одиннадцать. Я пошла на шум голосов по коридору, который вел в холл.

Собрание было в самом разгаре. Все, то есть буквально все двести с лишним сотрудников «Спектры», столпились в холле вокруг стеклянной лестницы, которая соединяла тридцать второй и тридцать третий этажи. На лестнице с микрофоном в руках стоял Майкл Райтман, генеральный директор. Рядом с ним — Кэрол, начальница отдела кадров: я узнала ее по характерному ежику.

Майкл уже закруглялся. Он говорил:

— «Спектра» — это компания, в которой работают люди, и мы серьезно относимся к вашему здоровью. Так как наш бизнес зависит от зарубежных поставщиков, особенно в Южном Китае, мы принимаем меры предосторожности в связи с только что обнаруженной лихорадкой Шэнь. Мы сотрудничаем с Департаментом здравоохранения штата Нью-Йорк и Центрами по контролю и профилактике заболеваний. В последующие недели мы будем держать вас в курсе новых рекомендаций по безопасности. И будем глубоко признательны вам за сотрудничество и неукоснительное следование инструкциям.

Раздались нестройные аплодисменты. Я поддалась стадному чувству, чтобы не выделяться. Оглядев толпу в поисках знакомых лиц, я заметила Блайз. Раньше она тоже работала в отделе Библий, но с тех пор, как ее перевели в художественный отдел, она иногда делала вид, что меня не существует. Я решила попытать счастья.

— Привет, — прошептала я, протискиваясь к ней. — Что происходит?

— Угроза эпидемии.

Она передала мне листок, распечатанный на бланке «Спектры», который был озаглавлен: «Что такое лихорадка Шэнь?». Я просмотрела его мельком, задерживаясь только на самых тревожных местах:

В начальной стадии лихорадку Шэнь трудно распознать. Ранними симптомами являются провалы в памяти, головные боли, потеря ориентации, затрудненное дыхание и повышенная утомляемость. Пациенты часто принимают эти явления за симптомы ОРВИ и не осознают, что заразились лихорадкой Шэнь. На этой стадии пациенты выглядят достаточно здоровыми и способны выполнять рутинные повседневные задачи. Однако их состояние будет ухудшаться.

Более поздние симптомы включают в себя дистрофию, погрешности гигиены, кровоподтеки и нарушенную координацию движений. Пациенты двигаются с трудом, неуклюже. В конечном итоге наступает потеря сознания и смерть. Инкубационный период болезни составляет от одной до шести недель, в зависимости от состояния иммунной системы пациента.

О лихорадке Шэнь говорили в новостях все лето, как о той штуке с Западного Нила. Я судорожно сглотнула, вспомнив, что утром у меня болело горло. Я хотела вернуть листок Блайз, но она отмахнулась.

Кэрол хлопнула в ладоши.

— Пожалуйста, задавайте ваши вопросы.

Сет, старший координатор производства отдела подарков, поднял руку. Как будто прочитав мои мысли, он спросил:

— Это как вирус лихорадки Западного Нила или что?

Майкл покачал головой.

— Такое сравнение напрашивается, но оно не точное. Лихорадка Западного Нила передается через укусы москитов. Лихорадка Шэнь — грибковая инфекция: человек заражается ею, вдыхая споры грибов. Так что это не вирус. И она редко передается от человека к человеку; может быть, только в исключительных случаях.

Второй вопрос задала Франс, менеджер по продукции из отдела кулинарии:

— Это эпидемия?

Кэрол взяла у Майкла микрофон и ответила:

— В настоящий момент речь идет о вспышке лихорадки Шэнь, а не об эпидемии. Темпы распространения не очень высоки. Так что пока ситуация, можно считать, под контролем.

Лейн, старший координатор производства художественного отдела, спросила:

— Тут, в этой бумаге, сказано, что лихорадка Шэнь возникла в городе Шэньчжэнь в Китае. Как же грибные споры попали из Китая к нам?

Майкл кивнул.

— Хороший вопрос. Ученые не вполне уверены, как именно инфекция попала в США, но большинство склоняется к тому, что она как-то связана с поставками грузов из Китая. Вот почему департамент здравоохранения предупреждает такие компании, как наша.

Лейн задала еще вопрос:

— Мы постоянно имеем дело с образцами продукции и материалов от наших поставщиков в Китае. Как мы можем обезопасить себя от контакта с грибком?

Кэрол откашлялась:

— Департамент здравоохранения штата Нью-Йорк не вводит никаких ограничений на работу. Однако поскольку, как вы знаете, мы придаем первостепенное значение вашему здоровью, компания приняла определенные меры. Я попрошу стажеров подойти ко мне. Мы выдаем каждому сотруднику персональный защитный набор. Я бы хотела, чтобы все ознакомились с его содержимым. Внутри вы найдете средства защиты, такие как перчатки и маски, которые следует использовать при работе с образцами.

Стажеры стали развозить тележки, доверху наполненные картонными коробками, похожими на обувные, и раздавать все эти коробки. На крышках были напечатаны название компании и ее логотип — призма. Мы сгрудились вокруг тележек.

Майкл завершил собрание:

— Вы можете задать дополнительные вопросы мне или Кэрол по электронной почте. Мы будем рассылать вам сообщения об изменении ситуации.

Получив коробки, мы быстро разошлись. Я тут же вскрыла свой набор. Там лежали два комплекта респираторов и резиновые перчатки с логотипом «Спектры». Кроме того, там были какие-то эзотерические травяные настойки. Я открыла брошюру. Это было описание расширенной программы медицинского страхования. Наконец, на самом дне коробки обнаружился набор батончиков от компании, для которой мы печатали книгу с рецептами, как делать из батончиков десерты.

Я развернула батончик. Я ведь еще не завтракала.

Из высоких, от пола до потолка, стеклянных окон город выглядел таким же, как раньше, совершенно таким же. Сияла и подмигивала реклама «Кока-Колы». Я подумала, не спуститься ли вниз и не взять ли капучино, прежде чем приняться за работу, но мне не хотелось еще раз встретиться с осуждающим взглядом Манни. Какие-то сотрудники разговаривали друг с другом, в шутку надев респираторы; их слова превращались в неразборчивый гул.